Итальянские каникулы - Сьюзен Филлипс

— Изабел, ты ужасно смешная! Может, сама играла в эту пьяную игру, когда была в колледже, где каждый раз напивалась, когда Стинг пел «Роксанну»?

— Да нет, не довелось.

— Ты, наверное, зубрила учебники, пока я шаталась по барам. Я хотела стать ветеринаром, потому что люблю животных, но лекции оказались мне не по зубам, и я в конце концов бросила это дело.

— Математика — такая скука, — процедила Королева Стервоз.

— Нет, я не смогла справиться с органической химией, — добродушно ответила Памела.

Адонис Бен сменил свой куриный микрофон на воображаемую гитару.

— Иди сюда и люби меня, Пэмми, потому что я животное.

Памела хихикнула.

— Займись Ларри вместо меня, ладно, Изабел? Саванна, как питон, обвилась вокруг Рена:

— Давай потанцуем.

Рен перебросил окурок в уголок рта и, продолжая смотреть на Изабел, пожал плечами. На этот раз он сомкнул руки на талии Саванны и принялся медленно вращать задом. Ларри повернул голову:

— Я заплачу вам сотню баксов, если начнете с того, чем кончила Пэм.

— Думаю, сначала стоит поговорить и выяснить, насколько мы совместимы.

Рен фыркнул. Ларри застонал и сел.

— Разница во времени, знаете ли. Плохо переношу самолет. Остальные дрыхли как убитые. Я Ларри Грин, агент Рена. Когда Рен нас знакомил, я как раз говорил по телефону. Не читал ваших книг, но Пэм уже успела рассказать о вашей карьере. Кто вами занимается?

— До недавнего времени Рен.

Ларри рассмеялся, и она заметила, что взгляд у него острый, можно сказать, проницательный, но довольно беззлобный. Ритм мелодии изменился, и Рен передвинул ладонь по бедру Саванны еще на несколько дюймов ниже.

Ларри кивнул в сторону шкафчика с напитками:

— Принести вам чего-нибудь выпить?

— Спасибо, вина, если можно.

Она уселась на диване. В последний раз она ела часов восемь назад, и нужно было подкрепить силы, а не наливаться вином. Но аппетит был безнадежно потерян.

Рваный рок сменился лирической балладой, и теперь Саванна терлась об Рена всем телом. Ларри протянул Изабел бокал и сел рядом.

— Насколько я слышал, ваша карьера в глубоком сортире.

— Да, и скоро утонет еще глубже.

— И что собираетесь делать?

— Вопрос на миллион долларов.

— Будь вы моей клиенткой, я бы посоветовал заново создать себя. Новую личность. Открыть в себе новые способности. Это самый верный способ вернуть былую энергию.

— Хороший совет, но боюсь, не могу изменить старой личности.

Он улыбнулся.

Между ними завязался оживленный разговор; Изабел, изо всех сил стараясь не смотреть на Рена и Саванну, подробно расспрашивала Ларри о его работе, а тот искренне интересовался ее лекторскими турне. Рен прервал танец, чтобы показать Саванне антикварные безделушки, включая тот пистолет, которым когда-то напугал Изабел во время первого визита. К ее облегчению, он скоро отложил пистолет, но когда подошел ближе, она сообразила, что его речь становится несвязной.

— Как'го черта, ты не пр'вез травки? — спросил он, ткнув стаканом в Ларри.

— Совершенно безрассудная боязнь иностранных тюрем. И кстати, когда ты…

— В следующий раз привези травки.

Он вновь наполнил бокал, расплескав при этом половину на поднос, глотнул спиртного и обхватил бедра Саванны. Они пустились в очередной чувственный танец. Хорошо, что Изабел ничего не ела, иначе каждый проглоченный кусочек немедленно попросился бы назад.

— Хотите потанцевать? — спросил Ларри больше из жалости к ней, чем из желания встать с дивана. Изабел покачала головой.

Рука Рена легла на ягодицы Саванны. Та откинула голову и приоткрыла рот. Очевидно, большего ободрения не потребовалось, и Рен впился в ее губы.

Изабел была сыта по горло. Спокойно поднявшись, она взяла шаль и, чуть повысив голос, позвала:

— Рен, не уделишь мне несколько минут?

В комнате воцарилось неловкое молчание. Рен неспешно оторвался от губ Саванны.

— Не будь занудой, — процедил он.

— К сожалению, «зануда» — мое второе имя, и это не займет много времени.

Он со скучающим видом поднял бокал, глотнул, поставил на место и чуть пошатнулся.

— Ладно, давай покончим с этим.

Неверными шагами продвигаясь к ведущим на лоджию дверям, он на ходу закурил очередную сигарету, которую она немедленно выхватила у него изо рта, как только они остались одни.

— Эй!

Она затоптала окурок.

— Убивай себя не в моем присутствии.

Рен немедленно воспылал пьяным негодованием:

— Я буду убивать себя, когда и где пожелаю!

— Я очень недовольна тобой.

— Ты недовольна?!

— А ты ожидал, что я буду на седьмом небе? — Она поплотнее закуталась в шаль. — У меня от тебя голова разболелась. И я не смогла проглотить даже ломтика хлеба.

— А мне какое дело? Для этого я слишком пьян.

— Ты не пьян. В твоем бокале был сплошной лед, а каждый раз наливая виски, ты половину расплескивал. Если собираешься уйти от меня, так и скажи, а не увертывайся.

Губы Рена сжались.

— Хорошо, я хочу уйти. Изабел скрипнула зубами.

— Ты сам не знаешь, чего хочешь.

— Кто это сказал?

— Я. И сейчас я, по-видимому, единственная из двоих, кто имеет, пусть самое отдаленное, представление о наших чувствах.

— Да открой ты глаза! — Он ткнул рукой в сторону двери. Слова вылетали, как пули, и каждое разило наповал. — Это и есть моя реальная жизнь. А то, что было в Италии, — это каникулы. И только. Ясно тебе?

— Это не твоя реальная жизнь. Может, и была когда-то, но не сейчас. Ты просто пытаешься заставить меня в это поверить, и зря.

— Я живу в чертовом Лос-Анджелесе! Стоит мне войти в клуб или ресторан, как женщины начинают пихать мне в карманы свои трусики! У меня слишком много денег. Я тщеславен и эгоистичен! Я с радостью продал бы свою бабушку за обложку «Вэнити фэр».

— У тебя также грязный рот. Но никто не идеален. Я тоже могу быть излишне чопорной.

— Чопорной? — Судя по виду, он вот-вот взорвется! Рен шагнул к ней, сжимая кулаки. — Послушай меня, Изабел. Ты воображаешь, будто знаешь все на свете. Ну так вот, как тебе понравится такое? Предположим, ты все просекла. Предположим, я пригласил их сюда, изобразил радушного хозяина, только желая показать тебе, что все кончено? До тебя еще не дошло? Могу повторить. Я пытаюсь избавиться от тебя.

— Очевидно, так. — Она не сумела сдержать предательскую дрожь в голосе. — Вопрос в том, зачем столько церемоний? Почему просто не пожелать мне счастливого пути? Знаешь что? Я думаю, что ты испугался. Ну так вот, я тоже. По-твоему, меня так уж устраивают наши отношения?

— Откуда, черт возьми, мне знать твои мысли? Я совершенно тебя не понимаю. Зато знаю одно: когда сходятся святая и грешник — жди беды.