Светлое время ночи - Александр Зорич

«Кабан» Вэль-Виры спорым шагом взбирался прямо к горящему палисаду. «Огневержцы» прекратили огонь – их сейчас перенастраивали по небосклону для обстрела дальней стены.

За спиной завыли сигнальные трубы. Лагха оглянулся: строй баталии баронов Маш-Магарт заколебался, готовясь растечься – с тем, чтобы отлиться во второго «кабана».

Денек пока был ясным, но к вечеру небеса обещали замутиться подсвеченными заревом пожарищ тучами пепла. Что-то подсказывало Лагхе, что от Гинсавера сегодня не останется камня на камне.

Когда одна за другой вдоль правой скулы «кабана» сверкнули шесть вспышек и грянул гром, Лагха даже не удивился. Теперь он уже ничему не удивлялся – просто, тяжело дыша, стоял и смотрел, как разваливается строй дружинников барона Вэль-Виры.

Это были «молнии Аюта» – вне всяких сомнений. Осталось ли у варанцев с полмешка сухой огнетворительной смеси в отдельной каморе, или это «Семь Стоп Ледовоокого» подсказали Ларафу неведомую метательную магию, был ли этот первый залп заодно и последним, или противник в состоянии искрошить их всех до последнего – о том дружинники Вэль-Виры заботились в последнюю очередь. Паника опередила любые суждения.

Вся дружина бросилась назад, врассыпную, оставляя на фоне заляпанного кровью снега трупы и три одиноких фигуры: барона Вэль-Виру, его тысяцкого Барункта и Лагху Коалару.

Второй залп раздался сразу вслед за первым: Барункта словно вырезало из пейзажа, оставив лишь два чудом устоявших на месте сапога, из которых торчали куски дымящейся плоти. Вэль-Виру отшвырнуло прочь, не причинив барону-гэвенгу видимых повреждений. Лагха тоже ничего не почувствовал, кроме сильнейшего удара в лицо и второго – по заднице. Довольно быстро он сообразил, что сидит на снегу – его опрокинул упругий удар сгустившегося в момент взрыва воздуха.

Барон Вэль-Вира поднялся первым. На четвереньки. Он издал печальный, протяжный, высокий звук – не вполне вой, но и вовсе не боевой клич. И сергамены отозвались ему. Вот это был настоящий вой!

Опередить тварей, ворваться в замок и пинками вытолкать оттуда обнаглевший Свод Лагха в одиночку не успевал. «Не мог» – такого слова для него сейчас не существовало, хотя, конечно же, и не мог. Задержать сергамен – тем более. Оставалось одно: попросить Вэль-Виру передать сергаменам свое неудовольствие по поводу их грядущего кровавого пиршества в замке…

Где-то за стенами замка, в поле, возносясь над разноголосицей перепуганного фальмского мужичья и над переливами сигнальных рожков дружины Маш-Магарта, перекатился протяжный, скрежещущий вой.

– Отставить! – какой-то человек, которого исчислитель Маб окс Афнаг узнал не сразу, вырвал у старшины обслуги запальный шток и отбросил его в сторону.

– Что вы делаете!? – возмутился Маб, хватаясь за меч.

После взрыва, унесшего львиную долю бесценных огневых припасов, исчислитель был вне себя, совершенно вне себя. Его любимые акулки, аютские штучки, всесокрушающие «молнии» остались почти без пропитания. А как славно он только что рассеял половину вражеской армии? Как срезал одного из их главарей? А за это, вместо «спасибо» – «отставить»!

– Я выполняю приказ гнорра. А вот вы что делаете? – с этими словами разгневанная личность вытащила Внешнюю Секиру и заверила себя как Мальрог, аррум Опоры Единства. – Почему открыли огонь без распоряжения!?

– В ходе явных военных действий пункт девятнадцатый Крепостного устава Занга окс Саггора позволяет старшему по стрелковой галерее распоряжаться метательными машинами и любыми прочими средствами по своему усмотрению, не дожидаясь чьих-либо указаний, – все это Маб прошипел, борясь с искушением проткнуть сволочного аррума на месте.

– Ну и пусть себе позволяет, – сказал аррум на полтона ниже. – Откуда у вас дагга, ведь все взлетело на воздух?

Мальрог только сейчас сообразил, что Маб наверняка не знает тайного ночного приказа Лагхи Коалары и что его, свежеиспеченного аррума, дело – как раз предельно корректно, не задевая самолюбия всех присутствующих офицеров, увести всех прочь из главной цитадели.

– Не все. Два бочонка я высушил на свой страх и риск ускоренным методом в железной лохани над костром. Поэтому у нас есть огневые припасы еще на сорок выстрелов.

«Ого! Может, этого хватит, чтобы одержать сегодня победу, какие бы местные сущности против нас не восстали? – на мгновение в душе Мальрога блеснула свинцовая искорка недоверия к приказу гнорра. – Однако что это со мной? Неужели я, вчерашний еще рах-саванн, осмелюсь пойти против личных указаний самого Лагхи?»

– Маб, вы будете представлены к награде. Но я имею приказание от самого…

Мальрог сделал небольшую паузу, в протяжении которой его взгляд вслед за языком прикипевал в одной точке. Точка эта, вынесенная в бело-черно-красное пространство по ту сторону бойницы, находилась на опушке. Сквозь эту точку только что проскользнуло серое существо.

Настолько быстро, что Мальрог не успел его толком опознать. Кошка? Пожалуй, нечто вроде, только крупнее раз в шесть-восемь. А то и в пятнадцать – существо, казалось, не обладало устойчивостью форм и размеров.

Мальрог бросился к бойнице, лег животом на холодные камни и выставил голову наружу. С тяжеловесной грацией взрывая взявшийся настом снег, перемещаясь какой-то непривычной иноходью, будто бы все время стремясь развернуться боком к направлению движения, на замок надвигались громадные кошки – каждая размером с трехмесячного жеребенка.

Сергамены. Баснословные существа, которых нет в природе. В которых якобы обращался Вэль-Вира. Которые увековечены здесь на каждом третьем межевом камне. Которые, если верить так называемым «Запискам Аваллиса Лекаря», почти неубиенны, непредсказуемы и добры лишь по своей неизъяснимой прихоти, в остальном же – Молот Хуммера!

Гнорр был тысячу Шилоловых раз прав!

Мальрог обернулся к исчислителю и закончил, стараясь лихим гундосо-приказным тоном замазать свой испуг:

– …Приказание от самого гнорра: не оказывать бессмысленного сопротивления подавляющему превосходству противника. Приказ от меня лично: вам и всей обслуге – покинуть цитадель, проследовать вместе со мной до большого подъемника у Граненой башни и покинуть замок. Мой долг – вывести вас отсюда живыми и невредимыми и доставить в Белую Омелу.

– Подчиняюсь старшему офицеру, – кивнул Маб окс Афнаг.

Глаза исчислителя блеснули неистовством. Но сдержать гнев было его служебным долгом. К долгу в варанской армии относились серьезно.

Барон Вэль-Вира, провожающий взглядом свою сергаменовую дружину, не заметил как за его плечом вырос страшный человек в посеченном осколками шлеме, под которым болталась на двух погнутых заклепках искореженная железная полумаска. Сквозь трещины и сколы полумаски было видно, что лицо человека распанахано не хуже, чем это мог бы сделать молодой сергамена. Однако Вэль-Вира его приближения не почуял, хоть это и не пристало гэвенгу – он был всецело поглощен грациозной яростью надвигающихся на замок сергамен.

В следующий момент барон вновь оказался в снегу, а над его головой навис хищный боек клевца.

– Барон, попросите сергамен не убивать моих людей, – голос принадлежал Лагхе Коаларе, хотя в его изуродованном лице ничто не напоминало о Варанском Щеголе. – Пусть запугают их рыком и воем, пусть задерут для острастки десяток лошадей, пусть сожрут чей-нибудь свежий труп – там и без того уже полно трупов… Но не надо новых!

Брызги крови вперемежку с бордовым потом срывались с губ Лагхи и летели прямо в лицо Вэль-Вире. Но барон и не поморщился.

– Ты знаешь, что такое взрывная трансформация, варанец?

– Догадываюсь. Но ты не успеешь, Вэль-Вира. Даже в этом теле я остаюсь лучшим бойцом Востока.

– Если ты вонзишь клевец в мой череп, для меня это будет лишь временная утрата облика. Но тогда сергамены вынут душу из каждого в окрестности десяти лиг. И из тебя тоже.

– Возможно. Но тогда бароны Маш-Магарт не преминут воспользоваться моей подлостью. Подумай об этом, Вэль-Вира. Им, в отличие от меня, Полная Работа известна. Так что тебе грозит сейчас не утрата облика, а встреча с Пределами Исхода.

Вэль-Вира, кажется, начал проникаться ситуацией. И все-таки он был упрям, как жирный, самодовольный кот!

– Сергамены шли сюда по моему зову из самого Итарка. Им нет резона уходить голодными. Я не смогу остановить их.

– Пусть возьмут всех варанских лошадей! Здесь их сотни! Скажи им, чтобы воздержались от человечины. Ну же!

Мимо них проходил «кабан» баронов Маш-Магарт. «Молнии Аюта» вроде заткнулись, Зверда и Шоша решили не упускать драгоценных мгновений тишины и поспешили разделить с сергаменами славу покорения Гинсавера.

Бравые дружинники делали вид, что не замечают дивной сцены в десяти саженях от них. Ибо несгибаемую решимость и надчеловеческую, небесную волю являла сейчас фигура Лагхи Коалары, исходящая кровью на поверженного барона Гинсавер.