Po tu storonu - Chinenkov

– Ваше предложение нас заинтересовало, – неожиданно вступил в разговор незнакомец. – Только очень хочется знать, какую цель преследуете лично вы. В чём ваша выгода и ваша заинтересованность?

Дон Диего развёл руками.

– У вас, у немцев, очень хорошая разведка, – сказал он, улыбаясь. – Ваши аналитики самые развитые и успешные в мире.

– И-и-и… что вы этим хотите сказать? – спросил Боммер.

– Я хочу сказать, что вы уже всё знаете обо мне, – польстил им дон Диего. – Хотя… хотя я уже объяснял, что владею обширными землями в Аргентине и готов предоставить их вам в случае необходимости!

– Нам льстит ваше предложение, господин Бурматов, но-о-о… В нём присутствует очень много нюансов, которые хотелось бы уточнить, – сказал незнакомец вкрадчивым голосом.

– Вот именно для того я и рискнул приехать в Германию, – усмехнулся дон Диего. – И ещё… Митрофан Бурматов, мой брат, как известно, погиб. И если вы предпочитаете общаться со мной как с русским, то зовите меня просто Виталием Висковым.

– Хорошо, мы так и сделаем, – заверил его Боммер. – Ещё мы знакомы с причинами, побудившими вас сделать нам столь неожиданное предложение, и всё же… Нам хочется услышать их лично от вас.

Дон Диего на минуту задумался. Оба немца выжидательно уставились на него, не забывая переглядываться друг с другом.

– Ну что ж, – начал он спустя пару минут, – моё состояние, усиленное неожиданным денежным вливанием брата, позволяет мне обратить пристальное внимание на науку. Больше всего меня интересуют медицинские изыскания. У медицины благодаря любой войне большое будущее!

Немцы переглянулись.

– Мы ждём продолжения вашей мысли, – заявил Боммер.

– Хорошо, – пожал дон Диего плечами. – Война всегда давала и даёт возможность для экспериментов над человеческим материалом. И лишь во время войны совершаются те открытия, которые в мирное время совершить невозможно. Так вот, войны когда-нибудь заканчиваются и… Чья сторона одержит победу, предсказать невозможно. Я предлагаю, в случае поражения Германии, германской медицинской науке перебазироваться в Аргентину! А что? Страна мирная, и там спокойно можно продолжать любые работы.

– Эксперименты на людях, вы хотели сказать? – усмехнулся незнакомец.

– Именно так, – кивнул дон Диего. – Я закуплю оборудование, в живописном месте построю комплекс лабораторий и центров!

– Но с чего вы взяли, что у нас возникнет необходимость в ваших услугах? – усмехнулся Боммер, глянув на незнакомца. – Германские войска поставили всю Европу на колени, генерал Роммель успешно завоёвывает Африку, а что касается России… Большевистская страна трещит по швам и скоро лопнет!

– Я буду этому только рад, – расцвёл «радостной» улыбкой дон Диего. – Но все же подумайте над моим предложением. Мало ли что может случиться в изменчивом мире?!

Немцы переглянулись и отошли к окну. Повернувшись к дону Диего, Мартин Боммер «огласил вердикт»:

– Своё решение мы скажем завтра, господин Висков. А пока отдыхайте и ни в чём себя не ограничивайте. О своей безопасности тоже не беспокойтесь: здесь, в Дахау, вы под надёжной защитой…

*

– Поздравляю, вы произвели на него потрясающее впечатление, господин Висков, – сказал Мартин Боммер, держа в руках чашку кофе. – Я никогда не видел доктора таким весёлым и полным надежд!

– Мне приятно это слышать, господин Боммер, – слегка кивнул дон Диего. – А как лично вы относитесь к моему предложению, которое одобрил доктор…

– Доктор Рашер, – уточнил Боммер. – Что же касается меня, то… Я тоже обрёл ясность мысли и понял, что пора задуматься над тем, как изменить свою жизнь и, в случае чего, быстро и правильно выбрать «путь истинный».

– Вы правда так считаете? – удивился дон Диего.

– Если бы я так не считал, то вы давно уже были бы узником концлагеря, а не гостем, – усмехнулся Боммер. – Я помню ваше участие в моей судьбе когда-то давно, в Сибири. Я был ссыльный революционер, а вы… – он сузил глаза. – Простите, я был неточен. Не вы, а ваш брат Митрофан, во многом помог мне. Я помогал Митрофану, а он мне. Так вот, получив ваше предложение, доктор Рашер засомневался, хотя и оценил его актуальность. А я убедил принять его. Германия на пределе, и это видит сейчас каждый здравомыслящий человек, и Гитлеру никогда не справиться с Россией! А ваше предложение, если оно так же искренне, как ваше лицо, которое я сейчас разглядываю, – это выход из тупика. И я его приветствую!

– С вашей стороны, было бы опрометчиво не принять его, – согласился дон Диего. – Ваши эксперименты с военнопленными я конечно же, как и большинство людей мира, считаю неприемлемыми, но… Раз уж остановить их я не в состоянии, то вынужден только смириться!

– Приятно разговаривать с умным человеком, – вздохнул Боммер. – Всё у вас хорошо и гладко! Вы даже рискнули лично приехать в Германию в такое-то время! Вот только мне не понятно, почему вы устроили взрыв своих судов в порту Ростока? В отличие от других мне не верится, что эта акция произошла без вашего участия.

– Я не знаю, о чём вы изволите говорить, – бесстрастно ответил дон Диего. – Вы не доверяете мне, и меня это не удивляет. Но если я совершил такую крупномасштабную диверсию, то почему, как вы правильно заметили, всё ещё не узник концлагеря?

Прежде чем ответить, Боммер провёл в задумчивости несколько долгих минут.

– Ладно, я знаком с твоей сказкой про белого бычка, – прознёс он наконец. – Для чего ты подставил Быстрицкого, допытываться не стану. Но-о-о… Один вопрос всё-таки интересует меня. Насколько ты честен с нами, делая своё предложение? Извини, но я поручился за тебя перед доктором Рашером и… И теперь мучаюсь сомнениями, правильно ли поступил.

Выслушав его, дон Диего задумался.

– Ваши сомнения будем сглаживать подписанием бумаг, – вновь заговорил он. – Все бумаги, с подписями и печатями, становятся документами. Можно нарушить слово, но не письменный договор. А договор составим так, что его нарушить будет себе дороже. Разве вы не можете представить себе, что мы заключим с вами взаимовыгодный союз?

– Жизнь научила меня верить только себе, фактам и своей интуиции. И иногда случается, что попадаю впросак, несмотря на весь свой опыт! – усмехнулся Боммер. – Если бы я, например, сказал, что предлагаю тебе довериться мне и согласиться с моим предложением? Как бы ты тогда поступил, господин Висков?

Дон Диего в растерянности закусил губу.

– Я как-то не задумывался над этим, – пожал он плечами. – Я собирался сделать вам своё предложение и не рассчитывал на встречное. Однако кое-что вы упустили. Например, что будет с вами, если конец войны застанет вас на стороне побежденных? И имеется ли иной способ изменить вашу судьбу?

– Вот эти обстоятельства и заставили меня задуматься, – ответил Боммер. – Подчёркиваю, что я не член нацистской партии и никогда им не был. Считайте меня гражданином мира, если хотите, но никак не фашистом и не сочувствующим им!

Вернувшись в гостиницу, дон Диего разделся и зашёл в душ. Тёплая вода приятно ласкала тело, и он в полудрёме закрыл глаза. Невольно вспомнилась беседа с Боммером, и торжествующая улыбка скользнула по губам.

«Пока идёт всё так, как задумано, – подумал он. – Однако расслабляться не надо. Удача может изменить в любую минуту и… Следует держать ухо востро!»

17

Вот уже двое суток Кузьма Малов, вместе с другими военнопленными, вывезенными с завода, содержались в концлагере Дахау. Темнота в бараке, окна которого были закрыты деревянными щитами, угнетала. Люди мучились от голода, холода и неизвестности.

– Почему нас держат здесь, а не распределяют по баракам? – спросил кто-то.

– Наверное, решают, как лучше умертвить, – предположил его сосед. – Нас привезли в Дахау, и этим всё сказано…

В бараке зависла пугающая, напряжённая тишина. Согревшись от подпиравших его со всех сторон тел, Кузьма задремал.

Время шло. Он проснулся в полном мраке от того, что закашлялся.

«Всё, воспаления лёгких не избежать, – подумал он с внутренней усмешкой обречённого и тут же добавил: – Если меня раньше не умертвят каким-нибудь другим зверским способом…

Чёрт возьми, ну почему смерть никак не заберёт меня? Я бы с радостью сейчас хоть в небеса душой вознёсся, хоть в ад кромешный провалился…»

– Эй, кузнец? – прозвучал слева голос соседа. – Как думаешь, на кой нас сюда привезли? Хотели бы убить, то и на заводе могли бы.

– И по дороге могли, да не убили, – Кузьма старался говорить спокойно и убедительно. – Для чего мы им понадобились, предположить не берусь, но-о-о…

– Тогда почему в Дахау нас привезли? – подал голос ещё кто-то. – Здесь что, успели истребить всех, «подлежащих ликвидации»?

– Всех не могли, – вздохнул Кузьма. – Слишком много сюда привозят. А нас… Даже предпологать не хочу, почему мы здесь оказались…