Ускоряющийся - Михаил Рашевский

Челюсть Димы непроизвольно поползла вниз от того, что он увидел. Нет, конкретно девушку ему распознать не удавалось: уж слишком быстро она передвигалась по воде. Но очень хорошо мог распознать её пути. Некоторые из них. Вот, например, дорожка следов, то есть цепочка мелких возмущений на гладкой поверхности воды, словно туда с небольшой высоты бросили камень, прочертила направление от берега. В это время, как понял Дима, девушка только ускорялась. А вот словно очередью из крупнокалиберного пулемёта по воде долбанули: взметнулись вверх небольшие султанчики воды. А вот крест накрест вспенилось. Шалит.

А вот интересно. Ускорение у Инги происходило плавно, быстро, даже очень быстро, но не мгновенно. Потому, пока была «недостаточно ускоренная», — едва не проваливалась в саму воду. И бултыхи происходили, и брызги каскадами летели. Когда же достигла нужного ускорения (какого?), то передвигается слишком быстро для воды. Настолько быстро, что сила сцепления молекул воды не успевала истратить своих запасов прочности до тех пор, пока источник давления — нога девушки — не исчезала, перемещаясь в другое место. В таком ускорении брызг почти не было, только круги шли по воде, словно из-под воды рыба высунула рот и дохнула воздуха.

«Как же я не додумался об этом раньше! — укорял себя Дима. — Мог бы домой намного проще добираться. Не петлять по улочкам, а спокойно выходить на реку, благо, она от работы недалеко — и без проблем добираться домой. Ведь хата в каких-то трёхстах метрах от той же реки! Идиот! Думать надо! Вот, кстати, сейчас и проверим, получилось бы?»

Он стянул с ног кроссовки, носки, закатал штанины и, глубоко вздохнув, закрыл глаза.

Вот когда никто не мешает, всё без проволочек и быстро получается! Ускорившись сразу на 1/75, он без труда разглядел Ингу. Залюбовался ею. Он сейчас был «ускоренней» неё, раза эдак в полтора, и потому девушка двигалась по воде плавно, слегка замедленно. Движения её были отточены, мягки, словно она полжизни танцевала индийские танцы или вот сейчас совершенствовала какую-то комбинацию у-шу. Шаг плавный, скользящий, но быстрый. На одном месте не задерживается, всё время в движении. Разворот, взмах руками, будто собралась взлететь. Увидела, что он уже не стоит столбом, замедленный для неё во много раз, улыбнулась, устремилась к берегу.

— Ну что, попробуем? — не стал дожидаться её, подошёл к кромке, осторожно ступил на воду. Было слегка боязно: ну а вдруг всё это мираж, и он просто провалится по колено в воду. И не сбудется ещё одного из маленьких чудес, в последнее время превратившихся в обыденность.

Он быстро ступил второй ногой, перенёс на неё вес. Вода под ногами была… мокрой. И пружинила, словно ступает он по большущему водному матрасу. Однако на одном месте стоять ему не хотелось: нога, тут же начинающая передавать на воду вес тела, тут же норовила провалиться под воду, продавливая пружинящие верхние слои. Каким-то невероятным везением он выбрал режим, который наиболее подходит для прогулок по воде. 1/100 и больше, как думал он, приведут к тому, что вода превратится в мокрый, но камень. Да, он сможет по воде бегать, но упадёт — расшибёт ногу. Сколько их, этих неудачников-прыгунов с высоты, которые ломают себе ноги о воду? Или вот катаются на водных лыжах, падают — и аля-улю. И это всего лишь в «нормальном» мире! А в ускоренном мало того, что его скорость передвижения равнозначна скорости катера с самым мощным мотором, и падение на бегу по воде приведёт к таким же последствиям, как и выпадение на полной скорости из такого катера… Так ещё и ускоренная жизнь и замедленная реакция воды на давление намного упрочняют и без того уже плотную структуру аш-два-о. В общем, максимально ускорившись, он мог бы без проблем идти по воде, как по бетонному плацу. Но не стоило бегать. Ибо, разогнавшись и поскользнувшись, он упадёт не в воду, а на бетон этого плаца.

Сейчас же — идеально. Идёшь — пружинит. Остановился — погружаешься, как Святогор, спустившийся на землю с круч. Провёл по воде ладонью — мокрая. Зачерпнул — словно горсть влажного и плотного морского песка на терминаторе прибоя вырыл. Разогнался, оттолкнулся — заскользил по поверхности. Словно в коньках по льду. Классно!

Дима разулыбался во все свои жёлтые запломбированные зубы. Откуда-то сбоку вынырнула Инга, бросила в него «снежком» воды. Капитошка тяжело врезался в плечо, разлетелся-растёкся по раньше сухой рубашке.

— Ах, так?! — Диму подхватил азарт, он выудил из полотна воды глыбу воды и, пока она вся не стекла ручейками меж его пальцев обратно в заводь, запустил в юркую Ингу. Конечно, не попал, зато в следующую секунду ещё один «снаряд» стукнул меж лопаток. Он стал ещё мокрей и возмущённей. С тарзаньим кличем кинулся за вёрткой обидчицей, забрасывая её (а, по сути, только траекторию её движения) водяными болидами. Пару раз он оскальзывался и летел на пружинящее и мокрое полотно заводи, но тут же подхватывался на ноги, не давая воде шанса взять его в плен. Дима словно превратился в мальчишку, так ему стало весело и легко. Он наловчился сильным ударом выбивать из воды веер брызг и те, отлетая от него на несколько метров, застывали в воздухе красивыми и — что главнее — сверкающими в свете солнца бриллиантами. Тут же Инга показала ему ещё лучший фокус: быстрыми толчками она выдернула из воды струи, много мелких струй. Потом побегала вокруг вздыбившегося водяного «взрыва», нашла нужную точку и подозвала Диму. Свет солнца, преломляясь в водяной взвеси, сотворил радугу. Это было так чудесно и красиво, что Дима застыл, заворожённый. А когда почувствовал на своём предплечье мокрые, но горячие ладошки девушки, повернулся к ней и наткнулся на необъяснимый, но такой загадочный, притягательный, лукавый и глубокий взгляд, что… кажется, это было что-то сродни взрыву где-то там, глубоко внутри. Глубоко внутри него же. Эмоциональный взрыв. Такой, что с размаху долбанул по голове, по сердцу, по горлу. Ему стало необыкновенно хорошо, он преисполнился нежности и… чего-то совсем непонятного, ранее не испытываемого. Чего-то, что сжало в тягостных муках грудь так, что стало трудно дышать. А сердце заныло одновременно и сладостно, и больно. И всё это рывком, внезапно. Инга с необъяснимой нежностью провела ему ладошкой по щетинистой щеке и вдруг отпрянула от него. Крикнула:

— Эй! Ты проваливаешься! Выбирайся!

Ух! Сердце скакнуло, глухо бухнув в груди, швырнуло по венам вдруг застывшую на месте кровь. Дима непонимающе глянул под ноги. И действительно: ступни и лодыжки уже ушли под воду, как и наполовину — икры. Он поднатужился и с трудом вырвал одну ногу из влажного плена. Вторая в это время ушла ещё ниже, до самого колена. Дима рванулся, вырвался, но не устоял на ногах и, перекатившись пару раз, распластался на полотне воды. Почувствовал, что тут же начал погружаться — перекатился вновь. На душе было необычайно легко и весело, хотелось кричать и смеяться. И Дима закричал и засмеялся.