Тайны русской империи - Михаил Смолин

Это СССР была страной без «войн, насилия и угнетения»? Или все же «светлые идеалы» были не столь уж белоснежно светлы?

И еще цитата: «Праздник 80-летия Великого Октября… следует рассматривать как праздник российской духовности»{331}.

Революция как духовность?! Не больше, не меньше… почти так же здорово, как и у либералов, у которых «Великий Октябрь» именуется праздником примирения.

И ведь это совсем свежее коммунистическое творчество, так сказать, новейшее…

Как повествует Зюганов, в СССР, оказывается, не был построен «полный социализм» (новый коммунистический термин и их новая политическая цель), социализм все еще впереди, в будущем. До него чуть-чуть не дошли, помешали плохие дяди… из самой же коммунистической партии. «Еще бы 10—15 лет мирного труда — и советский человек мог бы по праву считать себя самым обеспеченным, свободным и счастливым человеком в мире»{332}.

В этом заявлении самое интересное слово «считать». Очень по-советски, главное, не быть, а лишь считать, — и все в порядке. Это очень традиционно для коммунистических обещаний.

Книга «Октябрь и современность» вообще очень важный документ нашей эпохи — эпохи попыток реванша. В книге идут все те же бесконечные ссылки (на сакраментальный для социальных статистиков 1913 год) о возросшем за советское время количестве всего, что вообще может возрастать. Рядом с Лениным, который, оказывается, не был апологетом мировой революции, а даже совсем наоборот, у Зюганова соседствует Иван Ильин, евразийцы и т.д. Но все это пересказ старых коммунистических идей другими словами, и обмануть это может только очень недалеких людей.

Все нацелено в конце концов на завоевание власти в стране, а значит, вновь звучат призывы к революции, опять она утверждается как «неизбежность». Призыв к революции пока завуалирован красивыми и туманными фразами, типа такой: «Глубокая модернизация вновь, как и в начале XX века, стала насущной потребностью». Эта фраза из главы с весьма многозначительным названием «Революция как способ модернизации общественной жизни»{333}.

Но мало-мальски грамотному человеку и здесь все понятно — модернизация через революцию, а значит, снова кровь, снова море крови и снова власть коммунистов.

Люди, надеющиеся на то, что, помогая коммунистам свергнуть либералов, они освободят свою Родину от оккупации, правы лишь сегодняшним днем, т.е. что сегодня Россия в оккупации и что режим либералов проамериканский и губительный для Отечества. Но здесь есть очень немаловажное но… Здесь выбивается один клин, но забивается другой, и отнюдь не менее опасный. Коммунисты, потерявшие власть и вновь ее получившие, находясь во власти, будут снова большевиками-ленинцами, снова будут пытаться реализовать «полный социализм», как выражается сегодня Зюганов. Как он будет выглядеть? Не думаю, чтобы он очень стал отличаться от того, что можно прочитать в книге Ивана Солоневича «Россия в концлагере», только с гораздо большей тотальностью и с современными электронными возможностями слежения за всем и за вся.

Почитайте, что пишут о своих союзниках сами коммунисты.

«Стратегический союз, — пишет Зюганов, — основанный на общей идеологической базе, допустим лишь с теми политическими силами, которые борются за достижение общих с КПРФ конечных целей, то есть за возрождение России на основе социализма»{334}.

Все остальные, не стремящиеся к возрождению социализма, союзники лишь тактические. Это те, которых можно предать, разменять в ходе политической борьбы; это добровольные бесцельные смертники, которые по своему неразумию желают спасти Отечество от «проамериканского слоя управленцев» путем отдачи власти в руки партии, которая снова будет выжимать все соки из страны, чтобы подкармливать свою анабиозную идеологию «мировой революции».

Стратегически для коммунистов важен и единственно нужен все же социализм, а никакая не великая Россия, и ни за что другое они бороться и не станут. Россия без социализма коммунистам не нужна. Все движения и люди, отдающие свои союзнические силы КПРФ, отдают их не на возрождение России, а на возрождение социализма. Эти люди дарят свою энергию на цель (социализм), к достижению которой они сами не стремятся. Они, добровольные союзники, наконец, должны понять, что им отводится роль тактических союзников, второсортных, с которыми можно поступать, как будет удобно партии. Это ношение из политического огня каштанов для другого — абсолютно бесцельный труд.

Спросите любого коммуниста, что для него важнее: его партия или Россия? И смысл его ответа можно будет сформулировать так: пусть рухнет все, в том числе и Россия, необходимая лишь как гумус для взращивания мировых революций, но пусть всегда будет партия. Партия — это все для настоящего коммуниста, и церковь, и Родина, и семья, и работа, и доходы, и идеи, и просто жизнь…

Они уверены: «Россия будет великой и социалистической! Идеи Октября — непобедимы!»{335}

Никто из них ничего не переосмыслил, и никто из них ничего не желает, кроме личной и партийкой власти. Власть — это самоцель для коммунистической партии. Так что далеко не всякая оппозиционность на пользу общему национальному делу, и не все равно, с кем идти на врага, чтобы потом не оглядываться все время назад — не всадит ли тебе нож в спину твой «союзник» по оппозиции.

О «неизбежности» революции в России. О неизбежности революции в России пишут еще со середины прошлого века как о факте, не подлежащем ни личному, ни общественному, ни мировому сомнению. Это самая сильная и устойчивая интеллигентско-социалистическая вера, которая имеет письменную и, к сожалению, не только письменную традицию. Могут посетовать на ошибки в руководстве, на «не совсем бескровный» способ проведения революции, обязательно попеняют на Саботаж, предательство соратников, труднейшую международную обстановку и т.д., но се «неизбежность» — это догмат для всех фракций и направлений демократической мысли, и уж, конечно, жизненно важно поддержание этой установки на «неизбежность» для самих коммунистов. И это понятно, они все время твердили и твердят, что революция спасла Россию от гибели.

А если ей не требовалось такое спасение? Если революция была не нужна и всего действительно социально-необходимого можно было добиться эволюционным путем, через взаимное единение парода и государей?

Тогда остается лишь пролитая зря кровь, миллионы загубленных судеб, уничтожение культурного слоя нации и партия, добившаяся политической и экономической власти в разгромленной ею же стране. Тогда остается одна уголовщина, чем, собственно, и была революционная деятельность до, во время и после свершения «великой бескровной».

Но для коммунистов вопрос о «неизбежности революции» вопрос политической жизни или смерти. И они, что естественно для партии, выбирают жизнь и продолжают свои политические заклинания: -«Социалистическая революция в России была для нее не праздным “экспериментом большевиков”, а в огромной мере вынужденным шагом, сделанным народом вопреки незрелости многих “предпосылок социализма”, единственным шансом на национально-государственное выживание в условиях экономического краха, территориального распада и социальной недееспособности правящего буржуазно-помещичьего блока. Именно поэтому Октябрьская революция была принята большинством народа»{336}.

Сколько нам твердили об этом, сколько об этом понаписано советскими и не совсем советскими писателями. Нас убеждали, что Россия проиграла Первую мировую войну и что только коммунисты спасли страну от развала и оккупации. Но вот цитата из гитлеровского «Майн кампф» о состоянии Германии 1916 года: «Победу России можно было оттянуть — но по всем человеческим предвидениям она была неотвратима»{337}.

Подобных цитат заинтересованных в ослаблении России людей можно привести немало, но они могут вразумить только идейно не зашоренных и думающих людей.

Перефразируя знаменитое высказывание Ивана Солоневича об интеллигенции, можно сказать так о коммунистах: «Не думаю, чтобы когда бы то ни было и где бы то ни было существовала такая страна, как Россия, которая держала бы своих коммунистов в такой золотой ватке, и были бы коммунисты, которые так гадили бы в эту ватку всеми возможными способами»…

Примерно то же самое, что происходит с «неизбежностью революции», происходит и с «гениальностью и исторической правотой Ленина». Все это незыблемо для коммунистов и до сего дня, несмотря на свою распрекрасно-девственную партийную историю. Вот что говорит товарищ Зюганов о Ленине: «Вся планета, все образованные люди прекрасно понимают, что Ленин — это один из величайших политиков и мыслителей современности. Он в свои пятьдесят четыре неполных года написал пятьдесят пять томов»{338}.