Не выходите замуж на спор - Александра Лисина

Я безразлично пожала плечами.

— Ну и пусть. Зато слабые не посмеют меня тронуть, а сильные сто раз подумают, прежде чем рискнут перехватить добычу высшего. Так что при любом раскладе я останусь в выигрыше. Только надо побыстрее закончить работу с "зельем мертвеца".

— Сколько на это уйдет времени? — деловито осведомилась Старая Жаба.

— Около недели. И было бы хорошо, если бы вы позволили мне не посещать в эти дни занятия.

Директриса снова прищурилась.

— А вам известно, как действует это зелье? И какие у него побочные эффекты?

— Если бы не это, я бы не стала вас ни о чем просить… — вынужденно призналась я. Угу, и откровенничать бы тоже не рискнула. Просто выхода другого не было: прогулы в таком количестве, да еще без объяснений, мне бы не простили. — Согласитесь, получится скверно, если в самый неподходящий момент моя сила выйдет из‑под контроля, и из‑за этого кто‑то пострадает. А мадам Личиана обещала позаботиться, чтобы этого не произошло.

Старая Жаба выразительно скривилась.

— А может, лучше сразу отправить вас домой? Меньше проблем — меньше угроза…

Я сделала невинное лицо.

— Зачем лишний раз тревожить покой моей многоуважаемой матушки? Если Герцогиня узнает о похищении, то может посчитать, что УННУН не справляется с возложенной на него задачей, и она зря доверила вам свое непослушное, но все же любимое… местами… чадо. Такого же мнения наверняка будет придерживаться и отец. Как считаете, к его голосу прислушаются, если Небо сочтет необходимым организовать здесь проверку?

Морда Старой Жабы окаменела, но я сделала вид, что не заметила. Раз уж директриса сама признала, что несет за нас ответственность, значит, универ не так независим, как я считала. Перед кем она прогибается — неясно, но из недавней оговорки можно предположить, что у матушки есть некие рычаги воздействия на старую ящерицу. К тому же, у маман, если верить Зыряну, еще остались на меня какие‑то планы, а она ужасно не любит, если ее планам что‑то угрожает. Да и папуля у меня не промах. Вряд ли госпоже Девелар захочется испортить с ним отношения.

Я бестрепетно встретила ледяной взгляд директрисы, в котором отчетливо засветилась угроза.

— У вас есть ровно неделя, чтобы привести себя в порядок, — сухо заявила мадам Девелар, полностью подтвердив мои подозрения. — После этого вы или возвращаетесь к занятиям на общих основаниях, или я отправлю подробный отчет в Герцогство, где указываю все детали, включая побег… а я склонна расценивать ваше первое исчезновение именно так… и последующее возвращение в УННУН с использованием Света. А также перечень всех ваших прегрешений, включая применение несанкционированных благословений.

Вот же… жаба!

Я с трудом удержалась, чтобы не выругаться.

Если маменька узнает, что я раскрылась перед посторонними и показала "светлую" ипостась демону, не сломав при этом его волю, обратно в УННУН я уже не вернусь. Вернее, меня туда больше не примут, поскольку побег — одно из немногих прегрешений, за которые следовало незамедлительное исключение. А после этого меня опять запрут на тысячу замков, окружат решетками, после чего, скорее всего, мое обучение продолжится. А если информация о моем появлении в Преисподней дойдет до Князя…

Интересно, маменьке по — прежнему дорого ее Герцогство? Рискнет ли она открыто противостоять сильнейшему демону нашего мира, когда тот заявит на меня свои права?

— Благодарю, недели мне хватит, — так же сухо ответила я, поднимаясь с пенька. — Теперь я могу идти?

— Конечно, — квакнула Старая Жаба, удовлетворенно откидываясь в кресле. А я в самом мрачном настроении покинула кабинет, уже зная, что тащиться к Личиане мне придется не завтра, а сегодня ночью. Если, конечно, я хочу уложиться в срок и навсегда избавиться от Темного Князя.

— Ну, здравствуй, тюрьма, — пробормотала я, настороженно оглядывая гостевые покои. — Давненько мы с тобой не виделись… и, надеюсь, больше никогда не увидимся. По крайней мере, скучать по тебе я точно не буду.

За время моего отсутствия обстановка в комнате изменилась: на свежевыкрашенных стенах появились причудливая роспись узоров, в одном углу обнаружился письменный стол с аккуратно сложенными на углу книгами, в другом притягивало взгляд массивное кожаное кресло, на спинку которого кто‑то небрежно набросил бежевый плед. Ковер на полу сменил цвет с зеленого на бордовый и обзавелся совершенно новым рисунком. А на одной из стен нашлись сразу две широкие двери, ведущие непонятно куда. Но, что самое удивительное, возле них меня никто не ждал! Не встречал злобным рыком и не пытался сграбастать в объятия, как обычно!

Хм. Неужто Князюшка не расстроился, когда я исчезла, оставив нацарапанную на стене записку: "Прости, мне пора"? Не ярился, что я отсутствовала целую неделю? И не жаждал моего возвращения, чтобы высказать накопившиеся претензии?

— Княже? — настороженно позвала я, медленно повернувшись вокруг оси. — Княже, ау — у! Я вернулась!

Комната отозвалась гробовой тишиной.

Что ж, придется ждать — когда‑то я неосторожно пообещала, что не покину мужа без предупреждения, и теперь, чтобы не гневить Тьму, должна лично сообщить ему о том… что больше никогда не приду.

Скажете, самоубийство? Согласна, задумка выглядит не очень. Но я надеялась, что наш разговор закончится хотя бы нейтрально. В конце концов, за жизнь я расплатилась жизнью, а за свободу — собственной силой. Темный Князь, как мне кажется, должен это понимать.

На этот раз хлопок телепорта я услышала вовремя. И даже повернулась не слишком поспешно, чтобы не выдать охватившего меня волнения. Я ожидала яростного рыка, торжествующего воя, стремительного прыжка и даже смертельного удара, способного разорвать меня пополам… чего угодно, но только не того, что Князь замрет возле стены и, вместо того, чтобы с ходу выразить "радость" от моего появления, примется буравить меня тяжелым, абсолютно нечитаемым взглядом.

Он снова явился в человеческой ипостаси, и это был скверный признак: супруг использовал этот облик, когда был ко всему безразличен, или когда в нем клокотало звериное бешенство, которое он хотел на время придержать. Ни то, ни другое не сулило мне ничего хорошего, но, вместо того, чтобы отступить и, пробормотав положенные для соблюдения клятвы слова, поспешно удрать, я лишь тяжело вздохнула и, опустив крылья, тихо сказала:

— Здравствуй.

Князь не ответил, продолжая молча изучать меня лишенными белков глазами. Отстраненный, полностью от меня закрытый, абсолютно непредсказуемый и именно этим по — настоящему страшный.