Архив Смагина - Юрий Пивоваров

Довольно флегматичный Сеулин заворожено смотрел на опустевший подвал. Он вытер пот со лба, заглянул в объектив фотоаппарата, удовлетворённо хмыкнул и выдавил из себя:

– Ассиметричное совершенство.

Кирлиан задумчиво протирал очки и не спешил с комментариями. Зависла тишина, но вскоре изобретатель её прервал:

– Посмотрим, что дадут экраны. Ну, а насчёт… – он долго подбирал слова, – ассиметрии – хорошо подмечено. Впечатляет. Хотел бы отметить – изображение объёмное. Это вам… нам – не дважды два.

– Учёных надо привлекать… – вставил философское замечание Сеулин.

– Безусловно! – сказал Кирлин, вздохнул, глянул на свой аппарат, протянул руку, взял зерно, осмотрел и продолжил: – Сумма знаний не всегда есть понимание. Это другое качество. И это – не опыты Наркевича-Иодко. Мы имеем его величество случай. А впереди – долгий и упорный труд… Очень интересно, поразительно…

«Сумма знания не есть понимание…– повторил про себя Смагин и задался вопросом: – А что бы сказал этот пытливый увлечённый человек, если ему сообщить, что, возможно, этот камешек связан с тунгусским метеоритом, с космосом…»

По-видимому, талантливому молодому человеку с задатками большого учёного хватило и увиденного. Почему-то извиняющимся тоном он в продолжение только что высказанной мысли добавил: « А Космос не есть большая Земля. Зёрнышки эти, скорее всего, не первые и не последние. Что они несут, не известно, что они могут принести – тем более…»

Смагин никак не отреагировал, он лишь подумал: «Эти зёрна произрасти могут… Могут! И тогда? Посеешь зёрна, пожнёшь?.. Что? Что?»

… Семён Давидович Кирлиан понимал: вряд ли его допустят к дальнейшим глубоким исследованиям, ибо было ясно, что он стал невольным свидетелем и участником удивительного, возможно, чрезвычайного открытия. Ему не объяснили, откуда взялись эти зёрна, но тот факт, что они содержали в себе информацию, имеющую отношение к иным мирам, был для него бесспорен. И он бы не отказался от этого смелого предположения, какую бы разъяснительную версию ему не предложили.

Талантливый изобретатель и исследователь был поражён картинами, разбуженными токами высокой частоты. И он думал о том, что аналогичные процессы, где объектом может служить живая материя – от растения до человеческого тела – могут привести к революционным открытиям.

В этом Семён Давидович Кирлиан убедится через десятилетие, когда в домашней лаборатории вместе с супругой Валентиной создавал и усовершенствовал прибор, позволяющий производить исследования свечения объектов в электромагнитном поле. В качестве источника высоковольтного высокочастотного напряжения был применён доработанный талантливыми учёными резонанс–трансформатор Тёсла, работающий в импульсном режиме. Создавая новое направление в науке, технике, медицине, смелые экспериментаторы взяли на вооружение и элементы конструкции аппарата, применённого для «пробуждения» зёрен, попавших в распоряжение Управления режимных расследований в результате головокружительных кульбитов судьбы нескольких человек, которых эта история повязала невидимой нитью.

И лишь через 25 лет после получения этих ярких и неоспоримых результатов супруги Кирлиан смогли полноценно рассказать о своих достижениях, которые смело можно назвать открытие века, пробившимся сквозь тьму непонимания и серость зависти.

Минует двадцать лет после удивительного знакомства с тайнами зёрен–посланцев, и талантливый учёный и писатель Иван Ефремов опубликует научно–фантастический рассказ «Тень минувшего», где опишет, как пласт окаменевшей смолы под воздействием света открыл геологам объёмные картины прошлого. Один из основоположников оптической голографии – именно с этим явлением столкнулись сотрудники УРР – советский физик Ю. Н. Денисюк неоднократно упоминал, что именно этот рассказ вдохновил его на научный поиск.

Смагин осознавал: затеяв эксперимент, он поступил не совсем разумно. Проще было отдать зёрна наверх, а там уж пусть думают, привлекают учёных, избирают режим секретности… Он и сам не мог объяснить, почему он так поступил – своего рода солнечный удар? Может быть. Во всяком случае, право проведения технической экспертизы у него никто не отнимал. А чем это мероприятие, организованное им на свой страх и риск, не техническая экспертиза?

Он понимал, что через несколько часов передаст все материалы по инстанции и один против ста – больше никогда не узнает ни развития, ни окончания этой истории. Он сомневался: можно ли изобретателя привлекать к обработке пластин? Решил – можно! Какие бы удивительные и сложные процессы там не отобразились, вряд ли он смогут соперничать и по содержанию, и по произведённому впечатлению с только что увиденным.

Зёрна перекочевали в архив, но это уже был архив не Смагина.

31

Четвёртый элемент

Не скрою: в предложенном вниманию читателя рассказе некоторые не только второстепенные, но и значительные моменты опущены. Я не ставил перед собой задачу превратить довольно-таки рядовое, с точки зрения Ивана, расследование в эпический случай. Даже у меня самого возникли со временем вопросы, на которые я, желая полностью изобразить картину преступления и расследования, хотел получить ответы. Я составил их перечень и несколько раз пытался раскрутить Ивана на разговор. Иван отнекивался, ссылался на занятость, менял тему, в общем, уходил от ответов.

И все же однажды, через пару месяцев после всей это истории, мне удалось его разговорить. Моё любимое кресло, предложенная чашечка кофе – все как в добрые старые времена.

– Технология преступления в основном понятна, – начал я. – Мне не понятны многочисленные несуразности, сложности, о которых рассказывал ты собственной персоной, на них обращал внимание Демьян… Как-то все вычурно и кривобоко что ли…

– С Демьяном и Ириной мы это уже давно обсудили. Они удовлетворены моими разъяснениями. Почти удовлетворены.

– Почему почти? – уточнил я.

– По очень даже тривиальной причине. Я не мог им рассказать все. Не мог. Что именно тебя интересует?

– Зачем понадобились убийства и мудрёные подставы?

– Мажордом Косолапов был обречён по той простой причине, что слишком много знал. Он не мог ни при каких обстоятельствах остаться в живых. Так было задумано изначально. Ненависть по отношению к матери, брату – страшна и по содержанию, и по последствиям. Просто его убрать братец не мог – надо было поиграться. Думаю, пребывая на зоне, невинно севший психопат проигрывал много разных ситуаций, а фантазией он не обделён… Удивительно. Что он ограничился довольно простыми каверзами – постановочными посещениями подъезда, отпечатками пальцев…