Иной путь. Невидимая революция в третьем мире - Эрнандо де Сото

Хотя меркантилистские общества и обстоятельства их упадка были сходными во всех рассматриваемых странах, результаты не всегда оказывались одинаковыми. Те европейские страны, которые перешли от плохих законов к хорошим, постепенно успокоились и стали развиваться гораздо быстрее, чем те, которые противились переменам. Правительства, более склонные к компромиссам, приняли правила, давшие выход созидательной энергии граждан. Поощряя взаимозависимость и специализацию, облегчая доступ к собственности и предпринимательству, уменьшая препятствия, созданные чрезмерным регулированием, и открывая доступ в правительственные и законодательные круги, они тем самым совершили переход к рыночной экономике с минимумом насилия и максимумом благосостояния.

Хорошие законы сделали реальными политические, экономические и социальные свободы. Это, в свою очередь, усилило конкуренцию и расширило возможности выбора и пресечения злоупотреблений. Произвол бюрократии был ограничен, а правовая и хозяйственная системы — деполитизированны, что ослабило власть перераспределительных синдикатов, коррупцию и настроения фатализма. Время, которое уходило ранее на налаживание контактов и преодоление бюрократических препон, высвободилось для производства. Как только правовая система была приспособлена к реалиям плюралистического общества, массового предпринимательства и технологического прогресса, и она, и государство вновь обрели социальную действенность. Государство получило возможность сократить уровень внелегальной деятельности, снижать уровень насилия, постепенно уменьшать неуверенность и неопределенность.

Страны, противившиеся переменам и настаивавшие на сохранении меркантилистских институтов, не смогли приспособить свои правовые системы к новой реальности и продолжали противостоять нуждам и чаяниям своего народа. Почти все они пережили насильственные революции, в результате которых одни государства провели необходимые институционные изменения, другие перешли к тоталитаризму, третьи ценой продолжительного узаконенного насилия сумели сохранить определенные элементы меркантилизма.

Поучительны два типа ситуаций, возникавших в итоге провала меркантилизма: мирные и насильственные. Англия — пример первой. Вторую иллюстрирует опыт трех страны Франции, которая установила систему демократии и массового предпринимательства; Испании, которая колебалась между узаконенными репрессиями и попытками либерализации, причем сохраняла полумеркантилистскую систему довольно долго; и России, где репрессии и конфронтация в конце концов привели к установлению тоталитарного режима. Общей для всех этих стран чертой был громадный разрыв между правовыми институтами и экономической и социальной жизнью. Однако нет возможности определить, в какой степени крушение меркантилизма может быть объяснено этим разрывом между законом и реальностью или разрастанием теневого сектора.

Англия: мирное решение

Переход Англии к рыночной экономике не обошелся без страданий и насилия, поскольку расстаться с традициями и привилегиями без сопротивления — задача довольно сложная. Тем не менее, эволюция в Англии была значительно более мирной, чем в трех других рассматриваемых далее странах.

Будучи во многом стихийной, трансформация Англии с 1640 по 1914 г. отличалась почти систематической правильностью. Не в результате политической революции, а постепенно право принятия решения передавалось от государства частным людям. Страна очень плавно избавлялась от авторитаризма, перераспределительной системы, абсурдных правил, привилегий, чрезмерного контроля; она поэтапно легализовала теневое производство и распространила на всех граждан доступ к выгодам правовой системы.

Эта эволюция была результатом ряда случайных событий и условий, специфичных для Англии. Одним из них стало свирепое соперничество между короной и парламентом, который начиная с XVII в. боролся за контроль над экономикой. То, что одна сторона запрещала, другая разрешала. Существовала даже конкуренция между различными типами судов, и можно было выиграть в одном суде процесс, проигранный в другом. Сам факт того, что действие незаконных ограничений приходилось отстаивать в различных судах, усложнял использование предоставляемых ими привилегий. Ограничения на доступ к предпринимательству стали слабеть лишь когда парламент, конкурируя с короной за источники дохода, решил, что и сам мог бы получать взятки за предоставление привилегий на создание предприятий. В 1825 г. парламент аннулировал «дутый» Закон. В 1833 г. он допустил всех, а не только полноправных горожан, к торговле в лондонском Сити. Законы, разрешающие заниматься бизнесом без особого на то позволения, просто на основе регистрации, были приняты в 1832 и 1844 гг. соответственно. Англия открыла эру широкого предпринимательства в Европе в 1862 г., когда парламент постановил, что любое зарегистрированное предприятие может иметь форму акционерного общества с ограниченной ответственностью. С этого момента в Англии начались заметный рост заработков и постепенное падение цен на товары и услуги, причем в такой степени, что жизненный уровень рабочего класса во второй половине XIX в. вырос на 100 %.[28]

Таким образом, постоянные нападки парламента на привилегии, предоставляемые исполнительными органами власти, конкуренция между судами и расширение теневого сектора стали причиной того, что монополии постепенно лишились правовой защиты. К концу XIX в. почти все население имело свободный доступ к собственности и предпринимательству. По мере того, как меркантилистские законы постепенно теряли силу, признаваемое всеми обычное право укреплялось. Новые законы давали гражданам свободу делать что угодно — не в ущерб другим, гарантировали доступ к частной собственности и право на ее защиту судом. Первая из этих свобод означала, что люди могли заводить свое дело и использовать собственные таланты для своей пользы. Вторая означала, что создатели богатства вправе пользоваться плодами своего труда и инвестиций, не боясь прямой или косвенной экспроприации, не боясь узаконенного произвола.

Обычное и контрактное право укрепились. Поскольку меркантилистские законы теряли силу, а конкуренция между судами мешала их применению, ценность контрактов стала возрастать, и за неимением других возможностей суды взяли ориентацию на них. Так англичане постепенно получили средства для добровольной кооперации, — право на частную собственность, на заключение контрактов и на создание предприятий. Даже география Англии была неблагоприятна для меркантилизма. Островное положение затрудняло борьбу с ввозом контрабанды по морю, поэтому английской промышленности приходилось оставаться конкурентоспособной. Более того, ее географическое соперничество с Ирландией и Шотландией дало последним возможность просто отказаться от исполнения английских законов, ставивших их в ущербное положение. Меркантилистская система не долго продержалась и в сельской местности, где не было особых стимулов следовать правилам, выгодным лишь гильдиям и монополиям в городах. Наконец, из-за постоянного соперничества местных властей за привлечение новых промышленных производств в свои районы, чрезмерное регулирование оказывалось просто нереализуемым.