Призрак миссис Рочестер - Линдси Маркотт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отис снова побледнел.
– И что? Это же была его картина, нет?
– Не совсем. Она была частью совместного имущества Эвана и Беатрис, он использовал портрет как обеспечение для большого займа, но без ее согласия. Он подделал ее подпись на договоре. Более того, Модильяни оказался подделкой.
Меня бросило в холод.
– Черт, – выдохнул Отис. – Ведь я знал, что что-то не так. Я в полной заднице. Меня арестуют.
– Вероятнее всего, тебя заставят дать показания против него. И тебя, Джейн, тоже.
– Только потому, что она с ним спала? – спросила София.
Если Малик и был удивлен, то никак этого не показал.
– Тут кое-что другое. Джейн, Ричард Мак-Адамс утверждает, что Эван напал на него, угрожал ему, чтобы он ничего не рассказывал. Говорит, что ты прикрывала его. Есть запись с камер наблюдения у больницы, в поддержку его заявления.
– В каком смысле? – София пораженно уставилась на меня.
– Однажды ночью в Торн Блаффс вломились. Это был брат Беатрис. Он упал и разбил голову и потребовал, чтобы твой отец мне позвонил. Эван мне позвонил, и я отвезла Ричарда Мак-Адамса в больницу.
Отис вытаращился на меня.
– С этим разберемся позже, – решил Малик. – К допросу мы вас всех тщательно подготовим.
– Вы скажете нам, что говорить? – уточнила София.
– Не совсем. Мы не хотим, чтобы кто-либо из вас лгал, так что просто поможем избежать того, что только ухудшит ситуацию Эвана и вашу собственную. – Взглянув на свой «Ролекс», он добавил: – Еще одна хорошая новость в том, что вы все завтра возвращаетесь в Торн Блаффс.
– И я тоже? – воскликнула София. – Мне не придется ехать к бабушке?
– Прости, дорогая, но нет. Органы опеки не позволят тебе остаться с отцом. Тебе придется уехать до его возвращения.
– Но это нечестно! Я не хочу уезжать! Я отказываюсь!
– Боюсь, мы больше ничего не можем сделать. – Малик встал и ободряюще улыбнулся. – А теперь оставляю вас в умелых руках Кэрри Хорват.
Я тоже встала.
– Я не… – взглянув на Отиса, я поправилась: – Мы не можем позволить себе такого адвоката.
– Обо всем уже позаботились. Для мистера и миссис Сандовал тоже.
– В смысле, Эван платит? – уточнил Отис.
– Да.
– Тогда он уже банкрот, – пробормотал Отис. – Господи…
– Можно его увидеть? – спросила я.
– Он не хочет, чтобы кто-либо приезжал. Но Эван может вам позвонить, и очень скоро.
Позвонил Эван только к вечеру. Связь была ужасной, а из-за непрерывного гвалта у него на заднем фоне мы его почти не слышали.
– Ты как, справляешься? – спросила я. Что за глупый вопрос… Но мне столько нужно было сказать и спросить, что я не знала, с чего начать.
– Переживу. – Голос у него был вымотанный. – Как вы? Дом нормальный?
– Куда больше, чем нужно.
– София держится?
– В какой-то степени. Она расстроена, растеряна и очень злится из-за того, что ее отправляют к бабушке.
– Тут ничего не поделать. – Голос его зазвучал тише и отчетливей: – Ты же не веришь тому, что говорят?
– Малик рассказал нам про Модильяни, – поколебавшись, сообщила я. – Что ты подделал подпись Беатрис, чтобы взять кредит.
– Да, признаю.
– И что картина ненастоящая.
– Да. Я заказал копию. – На заднем фоне раздался чей-то повелительный отрывистый голос. – У меня нет времени. Потом все объясню. Скажи Софии, что я позвоню ей, как только смогу. И, Джейн…
– Да?
– Дождись меня. Пожалуйста. – И он повесил трубку.
Я пошла искать Отиса, который с пустым взглядом сидел перед телевизором, по которому шел повтор сериала «Чокнутая бывшая». Узнав о звонке, он только апатично пробурчал что-то в ответ.
– А где София?
– Давно ее не видел, – дернул плечом он.
– Она сегодня вообще ела?
– София большая девочка. Если чего-то захочет – найдет. – Взяв один из бокалов, Отис вытер его о футболку с изображением «Металлики» – редкой, коллекционной, он всегда ее очень берег. Да, дело серьезное.
Я пошла в комнату Софии – каморку за прачечной, так и говорящую «оставьте меня все в покое», которую она себе выбрала. Постучав в дверь, ответа я так и не получила. Тогда я постучала еще, позвала ее по имени, а когда она не ответила, открыла дверь.
София лежала в темноте на кровати.
– Уходи.
Я включила свет. Черт. На прикроватной тумбочке – целый набор пустых бутылочек из-под ликеров: «Калуа», «Шартрез», еще что-то, а рядом полупустой стакан для воды с чем-то напоминающим «Франжелико». И баночка с таблетками.
– Это что такое? – Я уже сделала шаг и протянула руку, но она схватила ее первой, вытряхнула в ладонь целую горсть и запихала в рот, а потом запила ликером из стакана. Я с силой ударила ее по спине, и таблетки вылетели из нее.
– Блин! – Она тут же насыпала себе еще, я попыталась выхватить пузырек, и какое-то время мы боролись. София была сильнее, но я не сдавалась, так что в конце концов вырвала у нее таблетки, попутно сбив стакан и разлив ликер по всему покрывалу. В комнате запахло орехами.
– Иди к черту! – завопила София.
Я посмотрела на этикетку: аспирин. Слава богу.
– Сколько ты уже выпила?
София с вызовом смотрела на меня и молчала. Ее макияжу было не меньше двух дней, и он стекал по лицу, точно дорожки блестящих голубых слез. Из-за размазавшегося фиолетового блеска для губ казалось, будто у нее синяк на пол-лица.
– Сколько, София? – требовательно повторила я.
– Несколько.
– И сколько это?
– Не знаю. Мне плевать. Уходи.
Я бегло оценила размер бутылочки и количество таблеток: почти полная. Вряд ли она проглотила много.
– А сколько ты собиралась выпить?
– Все. Я собиралась выпить все. Потому что я хочу умереть. Всем на меня наплевать, я никому не нужна, моя жизнь полное дерьмо, я ненавижу все на свете и хочу умереть!
Я попыталась присесть рядом, но тут же подпрыгнула, услышав:
– Не раздави Ниалла!
Из-под липкого покрывала выглядывал питон. Он скользнул под подушку, и тогда я села.
– София, послушай меня. Я понимаю, как ты себя чувствуешь. Понимаю, как сильно скучаешь по маме.
– Нет, не скучаю. Она просто сволочь, и я ее ненавижу!
Я дернулась.
– Не говори так. На самом деле ты так не считаешь.
– Нет, считаю! Ей тоже было на меня наплевать! Она взяла и поехала в эту свою Африку, а если б не поехала, то не умерла бы от дурацкого арахиса! Но она поехала, а теперь она умерла, а ее
