Полет шершня - Кен Фоллетт

У Харальда было минуты две, не больше.

Он вынул из кармана фонарик и, включив, сунул его в рот. Открыл капот слева, задействовал один из двух бензонасосов, обеспечив подачу топлива в карбюратор. Закрыл капот, закрепил защелки, вынул фонарик изо рта и крикнул:

– Горючее?

– Есть горючее! – отозвалась Карен.

Харальд закрыл капот.

– Дроссель открыть! Индукторы включить!

– Индукторы включены!

Он подбежал к пропеллеру и крутанул его раз, другой, третий, после чего отскочил в сторону.

Ничего не произошло. Вот черт! Времени совсем не было.

Он повторил все снова. Видимо, произошел какой-то сбой. А! Щелчка не слышно! Значит, нет искры. Он подбежал к Карен.

– Пусковой ускоритель не действует!

– Индуктор заело, – отозвалась она спокойно. – Открой капот справа. Пусковой ускоритель между индуктором и двигателем. Стукни его камнем или еще чем-нибудь. Обычно помогает.

Он открыл капот. Вот он, плоский металлический цилиндр – пусковой ускоритель. Харальд огляделся. На земле, как назло, ни одного камня.

– Достань-ка мне какой-нибудь из инструментов потяжелей, – попросил он.

Карен нашла сумку, достала гаечный ключ. Харальд пару раз стукнул им по ускорителю.

– Немедленно прекратить! – раздался позади голос.

Оглянувшись, он увидел капитана Кляйса, который в форменных брюках и пижамной куртке широким шагом торопился к нему. За спиной капитана виднелся Лео с винтовкой в руках – Кляйс был без оружия. Харальд сунул гаечный ключ в карман, закрыл капот и перешел к носу.

– Отойдите от самолета! – закричал Кляйс. – Это приказ!

– А ну стоять, не то пристрелю! – прозвенел вдруг голосок Карен.

Из окна кабины высунулась ее рука с пистолетом Хансена. Целилась она в Кляйса.

Тот остановился. Лео тоже. Готова ли Карен выстрелить, Харальд не знал, но ведь Кляйс не знал тоже!

– Брось винтовку на землю, Лео! – приказала Карен.

Лео повиновался.

Харальд потянулся к пропеллеру и крутанул его.

Тот повернулся – с отчетливым, замечательно приятным на слух щелчком.

* * *

Петер Флемминг вел машину к замку. Рядом, на пассажирском месте, сидела Тильде Йесперсен.

– Остановимся так, чтобы не привлекать внимания, и посмотрим, как она себя поведет, – имея в виду Хермию, сказал Петер.

– Хорошо.

– О том, что случилось на Санде…

– Прошу тебя, давай об этом больше не говорить.

– Что, никогда? – Он подавил вспыхнувший гнев.

– Никогда.

Ему захотелось придушить ее.

В свете фар показалась деревушка с церковью и таверной, сразу за околицей – въездные ворота в имение.

– Извини, Петер, – произнесла Тильде. – Я сделала ошибку, но теперь все позади. Давай останемся просто друзьями и коллегами.

Он вдруг почувствовал, что ему на все наплевать, и на это тоже.

– Да пошло оно все, – пробормотал он, свернув в имение.

Справа от подъездной дороги виднелся заброшенный монастырь.

– Странно, – насторожилась Тильде. – Дверь церкви распахнута…

Петер, надеясь, что дело отвлечет его от неприятностей с Тильде, остановил «бьюик», выключил зажигание.

– Пошли посмотрим. – Он вынул фонарик из бардачка.

Войдя в церковь, они услышали придушенный хрип и, чуть погодя, стук. Этот шум вроде бы раздавался из «роллс-ройса», стоящего на деревянных чурках посреди церкви. Петер открыл багажник и направил луч фонарика на полицейского в форме, связанного, с кляпом во рту.

– Это что, твой Хансен?

– Самолет исчез! – не ответив, воскликнула Тильде.

В эту минуту раздался рев авиационного двигателя.

* * *

«Шершень» ожил и наклонился вперед, демонстрируя готовность взлететь.

Харальд подбежал туда, где замерли Кляйс и Лео, подхватил винтовку с земли и угрожающе наставил на них дуло, изображая готовность выстрелить, которой не было и в помине. Пятясь, медленно отступил и, обойдя вращающийся пропеллер, оказался у левой дверцы в кабину. Потянулся к ручке, распахнул дверцу, забросил винтовку на багажную полку позади сидений.

Забрался в кабину и тут боковым зрением заметил резкое движение на земле. Мимо Карен глянул в окно – там капитан Кляйс, сорвавшись с места, кинулся к самолету и почти сразу упал на землю, потому что раздался хлопок, оглушительный даже при работающем моторе. Это Карен выстрелила из хансеновского пистолета. Оконный проем помешал ей прицелиться так низко, как следовало, и она промахнулась.

Кляйс перекатился под фюзеляж, вынырнул с другой стороны и вспрыгнул на крыло. Харальд пытался захлопнуть дверцу, но Кляйс не давал. Он схватил Харальда за грудки, чтобы вытащить из кабины. Харальд сопротивлялся как мог. Карен, у которой пистолет был в левой руке, в тесноте кабины никак не могла развернуться и прицелиться в Кляйса. Подбежал Лео, но поучаствовать в схватке ему было не с руки.

Харальд исхитрился вытащить из кармана гаечный ключ и со всей силы дал Кляйсу по физиономии, острым концом до крови разбив ему скулу. Кляйс, однако, рук не разжал.

Карен, мимо Харальда дотянувшись до приборной доски, до упора нажала на газ. Мотор взревел громче, самолет дернуло вперед, Кляйс потерял равновесие и, чтобы удержаться, одной рукой ухватился за дверцу, а другой по-прежнему цеплялся за Харальда.

«Шершень» покатился быстрей, подскакивая на кочках. Харальд опять ударил Кляйса, и на этот раз тот вскрикнул, ослабил хватку и скатился на землю.

Харальд захлопнул дверь и потянулся к рычагу управления, но Карен вмешалась:

– Оставь, я сама, я могу это левой!

Самолет катился по дороге, набирая ход, и его снесло вправо.

– Не забывай про рулевые педали! Выравнивай! – крикнула Карен.

Харальд нажал на левую, чтобы вернуть самолет на дорогу. Ничего не произошло, и тогда он нажал на педаль со всей силы. Не сразу, но самолет круто развернулся налево, пересек дорогу и зарылся в длинную траву с другой ее стороны.

– Там есть задержка во времени, нужно ее учитывать!

Харальд понял, о чем она. Такое бывает, когда правишь лодкой, только здесь еще хуже. Он нажал на правую педаль, чтобы вернуть самолет на дорогу, и когда тот стал разворачиваться, откорректировал угол поворота левой педалью. На этот раз дело пошло глаже, и, вернувшись на дорогу, он сумел выправиться.

– Вот теперь хорошо! – крикнула Карен.

Самолет набрал скорость.

И тут они увидели, что по дороге навстречу им едет машина.

* * *

Петер Флемминг включил первую передачу и вдавил в пол педаль газа. «Бьюик» рвануло вперед, как раз когда Тильде открыла дверь, торопясь сесть рядом с водителем. Вскрикнув, она выпустила дверцу и упала навзничь.

«Хоть бы шею себе сломала», – мельком подумал Петер.

Он выехал на дорогу, хлопая незакрытой дверцей. Когда рев мотора поднялся до визга, переключил на вторую. «Бьюик» мчал во всю прыть. В свете фар Петер увидел, что прямо на него катит маленький биплан, и уверенный, что ведет биплан Харальд Олафсен, вознамерился остановить его, пусть даже ценой собственной жизни.

Он переключил на третью скорость.

* * *

Харальд почувствовал рывок, когда Карен утопила рычаг управления и хвост вздернуло вверх.

– Ты машину видишь? – прокричал Харальд.

– Да! Он что, идет на таран?

– Да. – Харальд смотрел вперед, сосредоточенный на том, чтобы самолет не снесло с дороги. – Мы успеем взлететь?

– Не знаю…

– Ты должна знать!

– Будь готов свернуть, когда я скажу!

– Я готов!

Машина была уже совсем близко. Харальд понял, что пролететь над ней не удастся.

– Сворачивай! – крикнула Карен.

Он вдавил левую педаль. Самолет, на высокой скорости более послушный, резво свернул с дороги – слишком резво, встревожился Харальд, как бы нагрузка не оказалась велика для починенного шасси. Он спешно откорректировал поворот второй педалью.

Краем глаза он видел, что машина – это был «бьюик», такой же, как тот, на каком Петер Флемминг отвез его в Янсборгскую школу, – тоже свернула, по-прежнему целясь протаранить биплан.

Но у самолета был руль управления, тогда как ведущие колеса автомобиля забуксовали в мокрой траве. «Бьюик» занесло в сторону. Свет луны упал так, что Харальд узнал водителя, который пытался справиться с машиной. Петер Флемминг.

Самолет, покачнувшись, выровнялся, но тут Харальд увидел, что они вот-вот врежутся в бензиновую цистерну. Он придавил левую педаль, и правое крыло «шершня» прошло над ней всего на ладонь выше.

Петеру Флеммингу повезло меньше.

Оглянувшись, Харальд увидел, как «бьюик», выйдя из подчинения, с ужасающей неотвратимостью мчится к цистерне и на всех парах врезается в нее. Раздался взрыв, и весь парк озарило желтым сиянием. Харальд хотел убедиться, не загорелся ли хвост «шершня», но строго назад посмотреть было невозможно, так что оставалось надеяться на лучшее.