Наследник поручика гвардии - Юрий Шестера

Разместившись в «адмиральской» каюте «Великого князя Константина» за столом, накрытым по «малой программе», решили в уединении, вдвоем и накоротке отметить встречу.

Петр Михайлович достал из баула небольшой пакет и папку. Макаров завороженно следил за его действиями. Чуркин вынул из папки лист мелованной бумаги с двуглавым орлом в верхней части и протянул командиру. Тот осторожно, как святыню, взял лист в руки и стал внимательно читать. По мере чтения лицо его розовело, а глаза освещались радостью.

— Неужто так бывает, Петр Михайлович?! Так много и все сразу! — воскликнул Макаров и несколько растерянно посмотрел на гостя.

— Стало быть, бывает, Степан Осипович! Заслужили своими ратными делами!

Тот посмотрел на свои погоны и перевел вопросительный взгляд на Петра Михайловича, как бы спрашивая совета: «Как же быть с ними?».

— Я предусмотрел ваши возможные затруднения, — Чуркин рассмеялся и протянул ему пакет.

Развернув пакет, Макаров ахнул: в его руках оказались золотистые погоны с одним «просветом».

— Огромное спасибо за заботу, Петр Михайлович! Выручили!

— В трудную минуту…

— Побольше бы таких «трудных минут», Петр Михайлович! — рассмеялся Макаров и позвонил в колокольчик. — Поменяй-ка мне, Кузьма, погоны на мундире! — приказал он вестовому, тут же появившемуся в дверях каюты, и, протянув ему новые погоны, стал снимать мундир.

— Поздравляю вас, ваше благородие, с чином капитан-лейтенанта! — просиял тот. — Я мигом! — и метнулся с мундиром из каюты…

— Ну что же, Степан Осипович, давайте по старой доброй традиции «обмоем» наши очередные звездочки, — с подъемом произнес Петр Михайлович, когда тот надел принесенный вестовым мундир с новыми погонами, и вдруг осекся. — Хотя обмывать-то, собственно говоря, и нечего, — рассмеялся он: — У вас на плечах погоны безо всяких там звездочек.

Макаров с нескрываемым удовольствием глянул на свои погоны. Он очень хорошо помнил свои переживания в течение четырех долгих лет, ожидая производства в мичманы, после окончания мореходной школы: удастся ли «выбиться в люди», то есть стать флотским офицером с соответствующими перспективами, или всю жизнь прозябать штурманом на купеческих суденышках Дальнего Востока? И только спустя восемь лет после долгожданного производства в мичманы, лишь в прошлом году, он наконец-то надел лейтенантские погоны. А тут, как снег на голову, — досрочный чин капитан-лейтенанта! Было от чего закружиться его голове.

Вообще-то очередной воинский чин у каждого офицера всегда вызывает массу положительных эмоций. Долгожданный первый чин, то есть производство в офицеры, означает относительную свободу и определенное материальное благополучие после нескольких лет жизни под постоянным присмотром в Морском корпусе, где неукоснительно исповедуется основополагающий воспитательный принцип: «Прежде чем командовать, надо научиться подчиняться!». А вот последующие чины придают офицерам уверенности в себе, в своих возможностях дальнейшего продвижения по службе. Ведь не зря же еще великий Наполеон говорил, что плох тот солдат, который не носит в своем ранце маршальского жезла. И это — не карьерные устремления в общепринятом смысле, а побудительный мотив к дальнейшему росту воинского мастерства.

— И у меня, — перебил Петр Михайлович мысли Макарова, — уже капитана 1-го ранга, — те же чистые погоны, правда, с двумя «просветами».

Рассмеялся и Макаров:

— Тогда, Петр Михайлович, предлагаю выпить за «упокой души» наших с вами бывших звездочек!

— Принимается, Степан Осипович! Вам уж никак не откажешь в находчивости, — с удовлетворением отметил Петр Михайлович.

— Так чья школа, Петр Михайлович? — горячо воскликнул тот. — Ведь за два года, проведенных под вашим руководством, вы стали для меня не только уважаемым начальником, но и, если так можно выразиться, духовным наставником!

Петр Михайлович внимательно посмотрел на капитан-лейтенанта:

— Ваши слова отдают некоторым оттенком подобострастия, которое я, к вашему сведению, очень не уважаю. Кроме того, я ведь всего на шесть лет старше вас.

— Никакого подобострастия, и даже намека на него! Только чистосердечное признание! Что чувствую на самом деле и о чем думал не раз. Мне очень повезло в жизни, что судьба свела именно с вами, Петр Михайлович. А разница в возрасте… Вот, к примеру, вы — начальник отдела, но в то же время самый молодой офицер в этом самом отделе! — он коротко улыбнулся, а затем, сделав небольшую паузу, добавил: — И, кроме того, еще неизвестно, кем мне уготовано судьбой стать через шесть лет.

— В таком случае, Степан Осипович, прошу извинить меня за некоторую резкость, — Петр Михайлович приложил руку к сердцу.

Не спеша, по старому флотскому обычаю, осушили бокалы с традиционной мадерой и так же неторопливо закусили фруктами и шоколадом. Макаров блаженно улыбался своим мыслям. Затем Чуркин на правах хозяина каюты снова наполнил бокалы.

— А теперь, Степан Осипович, за вашу первую боевую награду! — он встал и поднял свой бокал.

— И за вашу вторую… — в тон ему ответствовал Макаров.

Петр Михайлович, как бы подводя итог официальной части их встречи, неожиданно предложил:

— А нет ли у вас, Степан Осипович, желания после окончания войны перейти в мой отдел на постоянной основе? — и рассмеялся: — Исключительно только для того, чтобы мне не быть в нем самым молодым офицером.

Макаров, оценив шутку своего покровителя, рассмеялся, но ответил затем серьезно:

— Большое спасибо, Петр Михайлович, за столь лестное предложение! Однако, к сожалению, я уже успел «заболеть» новой идеей.

— Какой же, если, конечно, не секрет? — заинтересованно спросил тот, хотя и был озадачен неожиданным отказом капитан-лейтенанта. Он, начальник отдела минного оружия, терял столь ценного сотрудника, на которого, честно говоря, очень рассчитывал.

— Да какой уж там секрет! Тем более от вас, Петр Михайлович! — недоуменно пожал плечами Макаров. — Работая с кораблестроителями над проектом создания быстроходных катеров для оснащения их шестовыми минами, а затем и руководя работами по переоборудованию «Великого князя Константина», я пришел к мысли о реальной возможности построения судна, способного преодолевать льды.

Капитан 1-го ранга что-то прикинул в уме.

— И не только, скажем, льды Финского залива, но и тяжелые арктические. Иными словами, речь идет о создании судна, которое сможет не только само продвигаться во льдах, но и прокладывать путь другим судам, — он тревожно и с надеждой на поддержку посмотрел на Петра Михайловича.