Россия и русские в современном мире - Наталия Нарочницкая

Поскольку борьба с большевизмом – лишь ширма, из всех оппонентов «коммунизму» Запад поддерживал лишь своих прозелитов. Именно они стали объектом тщательной обработки со стороны США с 60-х годов. Помогли и интеллектуалы Европы, по философским устоям – левые. Приветствовав Октябрь 1917-го, разрушивший православную империю, они в 50-е отвернулись от СССР, соединившего русскую и советскую историю. Советская интеллектуальная элита и номенклатура третьего поколения, опять западнического, стала тяготиться своей идеологией лишь потому, что она стала помехой для принятия в мировую олигархию. Цена за место в ней была названа Западом в эру Горбачева.

В конце века в результате экспериментов над российской государственностью, которых так жаждали «западники», русский народ расчленен, а Россия оказывается в положении до Ливонской войны на северо-западе, в положении после Крымской войны на юге, ее вытесняют с морей, и Берлинская стена приближается к границам Московского царства XVI века. Национальное достояние, оплаченное кровью и бескорыстным трудом трех советских поколений, расточено в обстановке антихристианского глумления новоявленных библейских Хамов над поколением Отцов, на Запад были выкачаны суммы, многократно превышающие репарации, наложенные на Германию. Теперь, когда «коммунистическая фантасмагория» рассеялась, а давление на уже некоммунистическую Россию лишь многократно усилилось, смысл многовековой борьбы Запада против России и православного славянства, маскируемый то борьбой с большевизмом, то с русским империализмом, должен стать ясным.

Иной итог принесло Западу двукратное русское само-предательство в ХХ в. Если первые «всемирные» учреждения – Лига Наций и Банк международных расчетов (созданный планом Юнга формально для решения репарационного вопроса) – лишь институционализировали ведущую роль в европейской экономике англосаксонского и интернационального финансового капитала, то в конце столетия налицо соединение многосторонних политических и экономических механизмов с военной машиной НАТО уже для диктата того самого транснационального капитала. Очевидно, что спор между коммунизмом и западноевропейским либерализмом являлся исключительно спором о форме владычества над миром, о другом этим Левиафанам было спорить нечего. В земном успехе Pax Americana – итог универсалистских идей ХХ в. о «всемирном братстве труда», общеевропейском доме, «едином мире».

В конце прошлого века дилемма «Россия или Европа» стояла перед русской интеллигенцией. Тогда К.Леонтьев, говоря о гибельности «общечеловеческого» пути, назвал один из своих текстов: «Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения». Через столетие вопрос «быть или не быть» встает уже перед Европой, ибо сегодня «средний американец», претендующий устами его лидеров на единственную «постхристианскую» общечеловеческую цивилизацию, превращается в орудие гибели когда-то великой европейской культуры. Ее героика и идеал, романтизм и подвиг, даже Декартово сомнение и ее дерзновенное «безумство гибельной свободы», – все было задано христианским духом, выкованным в первое тысячелетие христианства, презрительно называемого теперь «Dark Age». Все это погублено гордыней, «похотью властвования», о которой предупреждал великий европеец Бл. Августин.

Сам западный человек инстинктивно не раз бунтовал против своей десакрализации, приземления духа и демонизации, что проявлялось в периодическом всплеске романтизма в литературе и искусстве. Разве не кричал устами Сирано Эдмон Ростан, тщетно вопия, подобно умирающему лебедю, к персонажам Э.Золя о вечном стремлении человека к Идеалу? Разве не бунтовщиком против опошления человека либерализмом был Ницше, гордыня которого повела его опять в антихристианское русло? Красота многообразного и гармоничного Богоданного мира перестала отражаться в человеческом сознании, отринувшем Творца. Оно действительно родило «Черный квадрат» Малевича.

Блестящий философ, он же мировой ростовщик Ж. Аттали с пугающей откровенностью и теплохладным цинизмом предвещает «царство банка» как символ окончательного утверждения рационалистических – денежных критериев, которое заменит храм. В нем «суверенным» в плену плоти и гордыни индивидам чужды Декартовы «страсти души», их удел «эгоизм и нарциссизм».

Американский образ жизни как феномен цивилизации уже несколько послевоенных десятилетий агрессивно рушит европейскую этику и культуру, а последние годы совращает Россию и славян, причем не только обыватель, но и советский интеллигент-либерал оказался на удивление падок на искушение потребительства и гедонизма, не проявляя при этом даже малой доли пуританской этики в труде. Атеистическое, ориентированное на рай на земле космополитическое воспитание сделало российских западников легкой добычей американского, почти языческого культа человека и даже его тела.

Путь русского народа в мировой истории удивительно отражает судьбу человека и человечества в православном нравственном поиске: сначала обретение истины и смысла исторической жизни, отступление от нее – падение, саморазрушение, – затем осознание грехопадения и поиск спасения. Редкий народ христианского мира демонстрирует с такой поразительной наглядностью библейские пророчества и христианское толкование истории. Может быть, русские как нация все еще обладают соборной личностью – душой народа, сохраняющейся в его взлетах и поражениях, в его поисках и заблуждениях.

Не это ли позволяет говорить о мессианизме русской идеи? Не это ли придает историософский смысл российскому великодержавию, способному удерживать мир от энтропии, от смешения Добра и Зла, от теплохладности. Но именно поэтому все силы мирового зла брошены на то, чтобы Россия и русские никогда не восстановили себя как историческое явление.

Глобальные политические и культуртрегерские устремления против России и Православия могут определить судьбу на столетия, так как с утратой непременного условия успешного исторического бытия любого народа: триединства духа, души и тела – веры, культуры и национальной государственности, – русские и православные славяне как субъект мировой истории переживают невиданную национальную катастрофу. Громадная территория, внушительная экономика, военная мощь и ядерное оружие, как показывают унижения России, сами по себе никогда не станут политическими факторами.

Ибо материя без духа не способна творить историю.

Православие. ру, 2000

В гуще полемики

Работы Н.А. Нарочницкой, особенно ее книга «За что и с кем мы воевали», а также ее взгляды на некоторые аспекты международной политики вызвали достаточно острую полемику на Западе. Для того чтобы дать читателю представление о ней, мы публикуем в этой книге две статьи известных французских ученых на данную тему.

С позиции защитника идеи Родины

Предисловие к французскому изданию книги Н.Нарочницкой «За что и с кем мы воевали»

В этом эссе мы слышим звучание непривычного для нас «колокола» в лице автора Н.А. Нарочницкой, которая является выразителем мнения подавляющего и, отчасти, молчаливого большинства ее соотечественников. Эта книга – одновременно защитная речь в пользу непризнанной России и протест против стереотипов, жертвой которых Россия себя считает. Она адресуется западным читателям. В ней, как в зеркальном отражении, порой с грустью, они могут узнать самих себя. Но, при наличии смелости взглянуть на себя другими глазами, преодолевая существующее недоверие, очевидная искренность автора и новизна ее аргументации, несмотря на ряд преувеличений, непременно, страница за страницей, будут притягивать их внимание.

Практически неизвестная широкой публике во Франции, в России Н.А. Нарочницкая пользуется бесспорным авторитетом: она была депутатом Думы от партии «Родина» и заместителем председателя Комитета по иностранным делам, она, в первую очередь, – историк, доктор наук, член Академии наук и дочь академика, тоже специалиста по международным отношениям. Н.А. Нарочницкая, кроме того, возглавляет политическое издание, где печатаются известные обозреватели и публицисты, стремящиеся донести голос России далеко за ее пределы.

И именно с позиции защитника идеи Родины – как говорят, единственной ценности, которая есть у тех, кому больше нечего терять,  – она обращается к своим российским и зарубежным читателям.

Как показывает заглавие книги, выход которой был приурочен к шестидесятой годовщине победы над нацистской Германией, ее повествование касается в основном проблематики «Великой Отечественной войны» и подъема патриотизма, вызванного празднованием победы над фашизмом. Но, как истинный профессионал, автор этим не ограничивается и попутно затрагивает массу смежных тем, начиная с очень давних отношений между Россией и Западом, почти сразу же отмеченных недопониманием, а то и стойким антагонизмом, о проявлениях которого представляется важным вкратце упомянуть далее.