Рейд к звездам - Альфред Ван Вогт

Он с раннего детства начал тренировать своих двух сыновей, объясняя им подробности службы, однако они воспринимали «знания Земли» еще хуже, чем предыдущее поколение.

— Вы должны знать все механизмы корабля назубок, — втолковывал им отец. — Вы должны изучить все земные науки. Кто-то же должен будет обслуживать механизмы, когда мы умрем, иначе нам всем конец.

Однако у молодого поколения были совершенно иные интересы. Поколение, которое помнило Землю, ушло в небытие. Молодые родились и выросли в ином мире — мире корабля. В первую очередь их интересовали женщины и пища.

Между тем у Брауна зрело ощущение, что кто-то из его противников сеет слухи, в которых выборный капитан выглядит сущим монстром. Обеспокоенный, он, заручившись поддержкой нескольких офицеров, создал шпионскую сеть и сразу получил подтверждение своим подозрениям.

На ближайшем капитанском совете Браун выразил свое недовольство:

— Никогда раньше подобных вещей на корабле не происходило. Почему ослы, вроде молодого Кисера, и остолопы средних лет, вроде Плаука, могут поносить своего капитана за его спиной? Это отвратительно! Вы можете избрать в следующем году нового капитана, более достойного, чем я. Но я уверен, что это бурчание недовольных все равно будет продолжаться до тех пор, пока Стрейнжбери не исполнится двадцать один год. Надо покончить с этой чепухой. Пока я командую этим кораблем, я один буду определять, что хорошо, а что плохо для его экипажа. И я настоятельно рекомендую вам представить мне необходимые полномочия!

После Брауна слово взял один из членов капитанского совета, упомянутый капитаном Плаук.

— Даже исполняющему обязанности капитана нужны обширные знания! — заявил он. — Крайне печально, что часть этих знаний безвозвратно утеряна со смертью Джонаса Стрейнжбери.

Например, он, Плаук, с совершенной уверенностью заявляет, что Браун и понятия не имеет, о таких вещах, как космические лучи высоких энергий.

«Рекомендации» Брауна не были приняты.

Но его избрали на должность капитана еще на один год. А звездолет продолжал лететь сквозь космос, держа курс на систему Проциона.

* * *

Как-то один из членов капитанского совета, проходя по садам на гидропонике, увидел среди подсобных рабочих хорошо знакомое лицо.

Через несколько дней он доложил об этой встрече на совете. Браун спокойно ответил:

— Почему бы молодому Стрейнжбери не позаниматься немного физическим трудом? Все мы знаем, что его отец погиб слишком рано и не успел передать сыну необходимые знания. Обучение же с помощью машин и книг, как вы и сами знаете, малоэффективно... Кроме того, сама идея разделения на сословия весьма вредна. По-моему, все молодые люди без исключения должны работать в садах. Так, по крайней мере, станут приносить какую-то пользу. А то с утра до вечера гоняются за девками да гонят брагу в химлаборатории. Я собираюсь поставить вопрос об всеобщих обязательных трудовых отработках на голосование. К тому же следует обязательно отметить высокий профессиональный уровень наших садовников, а не просто, всякий раз пробегая мимо, говорить, насколько важен для всех нас их добросовестный и кропотливый труд.

Позже, когда Брауна спросили об успехах молодого Стрейнжбери в науках, как будущего капитана, тот покачал головой и нахмурился:

— Откровенно говоря, его успехи более чем скромны. Я каждый день приглашаю его на капитанский мостик после работы в садах. А он не проявляет никакого интереса. Я пришел к заключению, что сам он вовсе не рвется в капитаны. Он, вероятно, сознает, что представляет собой довольно посредственную личность. Он не в состоянии хорошо учиться, и я совсем не уверен, что он сможет с успехом руководить работами.

Большинству членов совета было понятно, что Браун вряд ли стремится выучить молодого Стрейнжбери «очень хорошо». Но никто не рискнул возразить выборному капитану.

83-й год полета

Пол Стрейнжбери проворно собирал спелые фрукты. Ближайшая стена помещения для садов на гидропонике была на расстоянии двух сотен футов, но тем не менее Стрейнжбери двигался очень осторожно. Он не очень внимательно слушал обращенную к нему речь девушки, так как все его внимание сосредоточилось на груди его спутницы:

— Моя мать говорила, что позавчера опять появились вспышки. Так что мы уже должны быть около Проциона.

Стрейнжбери молчал. Меньше всего его интересовало: движется ли куда-то корабль. Как и большинство его сверстников, Пола совершенно не интересовали события, происходившие вне корабля. Существовали многочисленные вещи более приятные и более осязаемые, чем некие светящиеся точки, искрящиеся на экранах внешнего обзора.

Хотя его права на должность капитана были достаточно призрачны, Стрейнжбери никогда не забывал о том, кто был его отец, и придерживался определенных правил поведения. Например, он старался не обсуждать с низшими по званию никаких технических деталей, так как не был силен в науках. Предыдущей «ночью» в более неофициальной обстановке он дал девушке инструкции и теперь слушал ее доклад. А девушка тем временем говорила уже совсем о другом:

— Некоторые считают, что ты проиграешь на этих выборах. Браун на совете объявил, что род Стрейнжбери выродился. Он хочет выставить на голосование кандидатуру своего старшего сына. Однако, если изберут тебя... — тут девушка остановилась, а потом продолжила намного тише. — Помни, тебе сейчас уже двадцать девять лет. И совет до сих пор пренебрегает твоими правами наследника капитанского титула. Ты должен бороться за власть.

Но что такое была для него власть? Ответственность за судьбы других членов экипажа? Непосильная для плеч Пола забота о машинах корабля? Зачем все это ему? Ведь у него и так было все, чего он только мог пожелать. Была работа, которая помогала убить время, были женщины, была пища...

Пол Стрейнжбери вновь ничего не ответил. Он устал от призывов глупцов, понуждавших его заняться абсолютно не интересными для него делами. Конечно, его, как и всех остальных, не могла не беспокоить мысль о том, что они приближаются к созвездию Проциона. Но это было абстрактное беспокойство. Ныне на борту звездолета не осталось ни одного человека, который мог бы с уверенностью сказать, летит ли «Надежда Человечества» к какой-нибудь звезде или болтается посреди пустоты. Да и существовала ли сама пустота? Существовало ли хоть что-то из того, о чем говорили древние видеофильмы и книги? В любом случае мысль о каких-то переменах была ему неприятна.