2_Лэя (Пирамиды астрала – 2) - Виктор Кувшинов

– Успокойся и расскажи мне, шаг за шагом, что здесь произошло, – медленно выговаривая, цедил из себя слова Женька. Запугивать собеседника не было никакой нужды, скорее наоборот, Женька никак не мог его вывести из паралича, вызванного страхом. Наконец, официантик смог заговорить:

– Я-я… оннии…

– Ты уж будь добр, попонятнее что-нибудь скажи? – попросил, хищно оскалив Заровы клыки, Женька.

Из путанной и сбивчивой речи своего собеседника он все-таки уяснил, что королевский патруль ворвался в трактир, и маленький монах спросил о ведьме – девушке, остановившейся только что в этом постоялом дворе. Что случилось наверху, он не знал, но шуму было много. Потом девушку и лонка вывели связанными, конфисковали именем короля какую-то убогую карету, сгрузили туда пленников и поспешно отбыли в сторону Венлы.

– Они… то ли боялись, то ли уважали пленницу. Почти ее не касались и говорили вежливо. А капитан все время за горло держался, и у одного солдата глаз почти заплыл синяком! А откуда лонк-то взялся?! – спросил совсем осмелевший половой, приняв ухмылку Женьки за одобрение своих слов.

– Ты, если жить хочешь, поменьше спрашивай! – поостудил его любопытство Женька.

– Лучше скажи-ка, когда они уехали?

– Так уже, наверно, два, если не три часа будет!

Женька только досадливо крякнул, но взял себя в руки и чуть не насильно усадил себя назад на стул. "Стоп! Все чувства засунь себе… Так, я снова спокоен. Что мне известно? Почти все! Монах – значит, инквизиция. Королевский патруль – значит, к счастью у монаха не было своих боевых братьев, иначе, горела бы сейчас моя принцесса!" – сердце опять стало затоплять бешенство. "Стоп! Я спокоен…

Они ее уважали, и Хлюп был в своем естественном виде – значит, они знали, что она принцесса и, естественно, патруль повез ее для разбирательства к ее "радушному" коронованному дядюшке. У воинов были травмы – молодец принцесса! Знай наших!" Раз выехали ближе к вечеру, значит спешили. Почему? – непонятно. В любом случае самым быстрым темпом до столицы четыре дня перехода – три ночи. Этой ночью я не успею, но и страдать я Лэе напрасно не дам. Как быстрее ехать? У меня три лошади.

А три ли?" – Женька повернулся к все так же еле живому от страха сэйлу:

– Лошади целы?

– Целы! Все цело! Они только девушку и лонка забрали, обрадовано закивал половой.

– Хорошо, вели седлать коней, и я подарю тебе… жизнь! – в страшном оскале опять обнажил свои клыки Женька.

– Все будет в лучшем виде! – радостно засуетился сэйл, понимая, что опасный гость отбывает восвояси.

Входная дверь хлопнула, впуская новых посетителей. Женька понял, что больше ничего здесь не узнает, и отправился наверх упаковывать вещи. Действительно, все было на месте, даже его заплечный меч был там же, где его оставил Женька – под кроватью. Не спеша и тщательно запаковав все в седельные сумки, он спустил их вниз, и навьючил на свою и Хлюпову лошадь, как самых слабых на данный момент, а сам вскочил в седло Лэиной кобылы. Выехав за ворота, Женька посмотрел на запад – солнце уже клонилось к закату. "Ничего, пару часов до полной темноты я проскакать успею!" – и уверенно повернул на восток. "Потерпи немножко, моя принцесса! Мой приход неотвратим, как смерть – смерть любому, кто с неуважением к тебе отнесется!" – сомневающиеся длинноусые в Женькиной голове только удивлялись, куда подевалось его цивилизованное сюсюканье?!..

Прошли почти сутки, как Женька выехал в погоню за патрулем, конвоировавшим принцессу. Когда впереди заклубилась, Женька чуть притормозил бег коней в связке и стал внимательно всматриваться. Да, впереди скакали два всадника, а перед ними ехала не то кибитка, не то ящик на телеге. "И это называют здесь каретой?" – возник в голове глупый вопрос и поспешил тут же ее покинуть. Вместо этого, все в той же голове, кто-то жестокий и холодный стал рассчитывать возможный план нападения. "Мечом порубить двух сзади: две-три секунды. Если закричат, передний повернет и нападет. А который на козлах? И еще монах в коробке. Лэя связана. У монаха прямое поручение от инквизиции – убить ведьму. И убьет!" – По расчетам, Женька не успевал. Холодная ярость плескалась в такт поступи коней, но все те же Женькины тараканы, как заправские повара, не давали ей закипеть и захлестнуть сознание, все время нашептывая: "Только холодный расчет позволит тебе выручить принцессу!" Просчитав невозможность нападения на дороге, жестокий убийца в голове Женьки стал просчитывать другие варианты: "До заката два часа. Как минимум за час до захода солнца они начнут искать ночлег. Значит, нужно их обогнать, прогнать минут сорок на всей скорости и остановиться в первом же большом постоялом дворе" – что он и проделал, неспешно обогнав конвой и деловито кивнув капитану. Карета, запряженная двумя лошадьми, не могла соперничать в скорости Женькиным скакунам.

Он успел не только разместиться большом постоялом дворе, но и, покривлявшись, осмотреть несколько комнат. Так что к приезду конвоя, он знал расположение всех закоулков в доме. Женька выбрал себе номер на втором этаже, сославшись на шум трактира. Хотя настоящей причиной было то, что конвой, скорее всего, разместится тоже на втором этаже, освободив для себя и пленницы один из тупиков коридора. Он стал уже немного нервничать, что ошибся в расчетах, когда все-таки заслышал на дворе стук копыт сразу нескольких въезжающих лошадей.

Расчет оказался точным. Женька злорадно это понял, когда увидел в дверях своей комнаты виноватую физиономию полового, просящего его перейти в другое помещение.

Постоялец скорчил недовольную рожу и услышал произнесенное со страхом магическое слово: "Королевский патруль". Не меняя недовольного выражения, он все же встал и, собрав манатки, вышел в коридор. Навстречу ему по шел, грозно тараща глаза, встреченный давеча военный. Женька узнавающе ему кивнул и вдруг, чуть не совершил оплошность, которая едва не стоила всем им жизни.

По лестнице поднялся солдат, а за ним поднималась со связанными руками Лэя.

Женька задержал дыхание и с каменным лицом стал проходить мимо, как Лэя вдруг резко обернулась и крикнула, заслоняя кого-то на лестнице:

– Хлюп, помоги – шнурок развязался!

Женькино сердце сжал холодный страх. Он, как мышь, прошмыгнул дальше по коридору за половым и почти влетел в предназначенную ему комнату. "Какой же он осел! У него же были сутки на обдумывание! Если бы не Лэя!.." – сердце бешено колотилось.

Слава богу, половой тут же выскочил – ему явно было не до странностей гостя. От полного провала их отделяли доли секунды, которых Лэе хватило, чтобы сообразить и заслонить идущего позади лонка, и тут же придумать, как того отвлечь! Женька, судорожно сжимая зубы, представлял, как Хлюп радостно или ворчливо или, как угодно, кричит: "Женя!". Какую свалку пришлось бы устраивать на лестнице, сколько крови бы пролилось?! И самое страшное – смерть Лэи от любой шальной острой железяки! Ему, наверно, понадобилось полчаса, чтобы успокоить расшалившиеся нервы. Затем опять пришел страх: "А если Хлюп шастает по гостинице?", но все-таки трезвый расчет победил: "Лэя просто не даст сегодня ему этого делать!" Пора было начинать разыгрывать спектакль. И все тот же циничный и расчетливый убийца подсказывал ему, что спектакль должен быть построен на поносе, то есть на несварении желудка. Это удивительное состояние организма позволяло объяснить почти все самые странные и внезапные его перемещения по постоялому двору.