Воздушный стрелок. Боярич - Антон Демченко

Глава 2

Охотиться тоже надо с умом…

Торопливость, конечно, грех… Ну, так ведь я никуда и не спешу. Топаю себе, под усиленным отводом глаз, следом за довольно улыбающейся Линой, и всего делов. А что «плевалка» на плече – это такие мелочи, право слово. Как и подавители в кармане джинсов… целом, а не в том, где нож покоится. И я готов к тому, что цели у наших «романтиков» на этой встрече оч-чень разные.

Так, «гуськом», мы миновали двери магазина и подошли к стойке.

– Не подскажете, где я могу найти Романа Вышневецкого? – улыбнулась продавщице Лина, и та отразила улыбку:

– Идите за мной. Я провожу.

Наш состав вырос в полтора раза, но это ерунда. А вот тот факт, что нас ведут в подвал, убедил меня в правильности подозрений… Не очень-то романтичное место для встречи двух любящих сердец, а?

Спустившись по основательной каменной лестнице в подвал, мы остановились перед мощной стальной дверью. Мило улыбающаяся «продавщица» подбадривающе подмигнула застывшей рядом с ней Лине и отстучала по металлу створки какой-то затейливый ритм. Где-то рядом плеснуло Эфиром, и я похвалил себя за предусмотрительность. Работающий на полную катушку отвод глаз замечательно укрыл меня от заработавшего многоцелевого фиксатора. Хм. Ну, чего-то в этом роде я и ожидал. Иначе не стал бы заморачиваться.

Очевидно, не усмотрев в стоящих перед дверью девушках никакой опасности, сидящий где-то внутри этого бункера оператор дал команду на открытие. Торчащий из двери «руль» кремальер дрогнул и, провернувшись на девяносто градусов, отпер тихо лязгнувшие замки, и дверь медленно и величественно, как и положено такой стальной болванке, отворилась. Хм. А вот переходного тамбура здесь нет. Непорядок.

Сразу за дверью оказалась небольшая комната, этакая кордегардия, перед уходящим вглубь коридором, в дальнем конце которого виднелась еще одна стальная дверь. Однако…

Проскользнув внутрь, я огляделся по сторонам. Четверо, считая Романа и продавщицу. А оставшихся двоих я знаю. Именно эти орлы приезжали с Вышневецким на похороны. Удачненько.

Пока я осматривался, Лина успела радостно взвизгнуть и повиснуть у Романа на шее. Тот как-то кривовато улыбнулся, а в следующую секунду стоявшие по бокам от него, охранники, дружно шагнув поближе, защелкнули на запястьях девчонки знакомые браслеты. Да-да, точно такие же, как и те, что лежат у меня в кармане. Вышневецкий хмыкнул и, выскользнув из объятий, оттолкнул девушку прямо в руки стоящей за ее спиной «продавщицы», тут же зафиксировавшей Громову в довольно профессиональном захвате.

– Рома? – Кажется, Лина поначалу даже не поняла, что случилось. И, лишь увидев браслеты на своих запястьях, охнула. – Роман! Что это значит?!

– Грузите ее, – мотнул тот головой.

«Продавщица» попыталась сдвинуть девушку с места и тут же получила удар затылком в нос. А неплохо получилось для первого раза. Надо поправить…

Аккуратно скользнув за спину чуть потерявшей координацию подручной Романа, аккуратно бью за ухо. В сторону.

«Продавщица», потеряв сознание, падает на спину и тянет за собой Лину. Роман матерится, лбы недоумевают.

– Что стоите?! Хватайте эту сучку и тащите в машину! – рыкнул Вышневецкий… и лбы засуетились.

Барахтающаяся на «продавщице» Лина ошарашенно взглянула на своего «рыцаря», и лишь когда подручные Романа начали ее поднимать, в глазах девушки появилось хоть какое-то понимание…

– Вы что, решили развязать войну?

– Идиотка, война идет уже неделю, – фыркнул чуть успокоившийся Вышневецкий и… недоуменно взглянул на защелкнувшиеся у него на руках подавители. А в следующую секунду державшие Лину мордовороты осели наземь.

Кое-как удержав начавшую заваливаться вновь ничего не понимающую девушку, я усадил ее в кресло рядом с пультом, с которого нам открыли дверь, и обернулся к своему несостоявшемуся могильщику.

– Привет, Рома… – Двойка в корпус и прямой в челюсть. Вот и поздоровались.

– Т-ты?! – выдавил из себя мой собеседник, сплюнув кровь. – Ты же мертв!

– Хм… сведения о моей смерти несколько преувеличены. И зря тянешься ручонками к кобуре, там его нет. – Я продемонстрировал Роману выуженный из его «оперативки» пистолет. Жутко неудобный агрегат, а уж украшений на нем… тьфу, не люблю понтов.

– Мальчик, положи ствол. Убьешься, – прищурился Вышневецкий. Ну-ну.

– Проверим? – Три тихих щелкающих выстрела слились в один, и лежащие на полу помощники Романа дернулись, получив по пуле. Охранники в затылок, «продавщица» в лоб. М-да, все-таки стрелки – грязное оружие. Разворотили черепа так, что у женщины и лица-то не осталось. Негигиенично. – Хм. Не убился. Надо же… Рома, ты не дергайся лучше, а то ведь оружие действительно незнакомое, вдруг рука дрогнет, и я отстрелю тебе… что-нибудь важное. А Лина потом будет недовольна. Оно нам надо?

– Ки-кирилл… Что происходит?

– О, но ты же сама все слышала. – Я пожал плечами, не сводя взгляда с нервно облизывающего губы Вышневецкого. – Война родов. Поводом к которой стала смерть Ирины Михайловны.

Очередной щелчок выстрела раздался в помещении, и завывший Роман рухнул на колени. А вот нечего было дергаться. Поморщившись, я заключил Вышневецкого в кокон, заглушивший его рыдания.

– П-поводом? – стараясь не смотреть на корчащегося «рыцаря», под которым быстро, очень быстро расплывалось красное пятно, проговорила Лина.

– Ну да… Думаешь, если бы она была причиной, этот… стал бы тебя похищать? Да еще так грубо… Ну и давай не будем забывать, что именно сей господин за несколько часов до смерти Ирины Михайловны пытался похоронить меня заживо. Я хоть и не видел ни черта, но можешь поверить, голоса, сказавшего «грузите его», перед тем как меня вырубили и бросили в мусорный бак, не забуду никогда.

Услышав эту цитату, Лина дернулась, как от удара.

– Сними с него «заглушку», – помолчав, тихо попросила она.

– Зачем? Хочешь насладиться его криками? – фыркнул я.

– Кирилл. Пожалуйста. Сними с него заглушку, – медленно, с расстановкой проговорила Лина. Хм. Губы белые, сама трясется, а туда же… Громова, итить. Ладно.

Комнату вновь наполняет вой Вышневецкого, но уже вроде бы потише.

– Рома… а зачем я вам? – Честно, я впервые вижу такой фанатичный огонь в чьих-то глазах.

– Казнили бы, показательно! – скрипя зубами, выплюнул Роман. Вот спасибо, дорогой, вот потрафил! И плевать, что он, кажется, уже не понимает, кому и что говорит. – На страх и в назидание… чтобы все… зна… ли… арргх!