Структура реальности. Наука параллельных вселенных - Дэвид Дойч

Зная квантовую концепцию времени, мы не должны удивляться этому. Нам известно, что снимки, которые в нашем повседневном опыте собираются приблизительно в одну временную последовательность, в действительности являются параллельными вселенными. Мы обычно не воспринимаем другие параллельные вселенные, существующие в то же самое время, но у нас есть причина верить в их существование. Таким образом, если мы найдем какой-либо способ, пока еще неопределенный, переместиться в более раннее время, почему нам следует ожидать, что этот способ непременно поместит каждую копию нас на конкретный снимок, который эта копия уже переживала? Почему нам следует ожидать, что каждый гость, которого мы принимаем из будущего, будет приходить с конкретных будущих снимков, на которых мы, в конечном итоге, обнаружим себя? В действительности нам не следует ожидать этого. Просить разрешения на взаимодействие со средами прошлого – значит просить разрешения изменять его, что по определению означает просить находиться на снимке, отличном от того, который мы помним. Путешественник во времени вернулся бы на тот же самый снимок (или – что, возможно, равносильно – на идентичный снимок) только в чрезвычайно хитром случае, о котором я уже рассказал выше, когда между встречающимися копиями не происходит эффективного взаимодействия, и путешественник во времени умудряется сделать все параллельные истории идентичными.

Теперь давайте подвергнем виртуальную машину времени самому главному тесту. Давайте намеренно разыграем парадокс. Я заявляю твердое намерение, которое уже сформулировал выше: я принимаю решение, что если копия меня появляется из машины времени в полдень, то я не буду входить в нее в 12:05, а также и в любое другое время, пока длится эксперимент. Но если никто не появится, то в 12:05 я войду в машину времени, выйду из нее в полдень, а после этого более не воспользуюсь машиной времени. Что же произойдет? Появится кто-нибудь из машины времени или нет? Появится. И не появится! Ответ зависит от того, о какой вселенной мы говорим.

Не забывайте, что в полдень в лаборатории происходит больше, чем какое-то одно событие. Допустим, что я не вижу никого, кто вышел бы из машины времени, как это показано на точке «Старт» справа на рис. 12.3. Затем, действуя в соответствии со своим твердым намерением, я жду, когда наступит 12:05, и затем прохожу через уже знакомую вращающуюся дверь. Выходя из нее в полдень, я, конечно, обнаруживаю другую версию себя, стоящую у точки «Старт» слева на рис. 12.3. Беседуя, мы выясняем, что я и он сформировали одно и то же намерение. Поэтому, поскольку я появился в его вселенной, он будет вести себя отлично от того, как вел себя я. Действуя в соответствии с тем же самым намерением, что и у меня, он не использует машину времени. С этого момента мы с ним можем продолжить взаимодействие в течение всего времени имитации, и в той вселенной будет две версии меня. Во вселенной, из которой я пришел, лаборатория остается пустой после 12:05, так как я никогда не вернусь туда. Парадокса нет. Обе версии меня преуспели в осуществлении нашего общего намерения, которое, следовательно, все-таки не было логически неосуществимым.

Я и мое альтер эго в этом эксперименте имели различные впечатления. Он видел, как кто-то выходит из машины времени в полдень, а я этого не видел. Наши ощущения в равной степени соответствовали бы нашим намерениям и в равной степени не были бы парадоксальны, если бы мы поменялись ролями. Иначе говоря, я мог бы видеть, как он выходит из машины времени в полдень, а сам не воспользовался бы ей. В этом случае мы оба завершили бы свое путешествие в той вселенной, в которой начал его я. В той вселенной, в которой начал свое путешествие он, лаборатория осталась бы пустой.

Какую из этих двух самосогласованных возможностей покажет мне генератор виртуальной реальности? Во время воспроизведения процесса, мультиверсного по своей внутренней сущности, я играю только одну из двух копий меня; вторую копию создает программа. В начале эксперимента эти две копии выглядят идентично (хотя в физической реальности они различны, потому что только одна из них соединена с физическим мозгом и телом вне виртуальной среды). Но в физической версии эксперимента – если бы машина времени физически существовала – две вселенные, содержащие копии меня, которые собирались встретиться, изначально были бы строго идентичны, и обе копии были бы в равной степени реальны. В мультиверсный момент, когда мы встретились (в одной вселенной) или не встретились (в другой), эти две копии стали бы различными. Бессмысленно спрашивать, которая копия меня испытала бы какие-то ощущения: до тех пор, пока мы идентичны, такого понятия, как «которая из нас», не существует. Параллельные вселенные не имеют скрытых порядковых номеров: они различаются только по тому, что происходит в них. Следовательно, чтобы воспроизвести все это для блага одной копии меня, генератор виртуальной реальности должен воссоздать для меня эффект существования в виде двух идентичных копий, которые впоследствии становятся различными и имеют различные ощущения. Он может сделать так, что произойдет случайный выбор, с равной вероятностью, какую из двух ролей он будет играть (а следовательно, с учетом моего намерения, какую роль буду играть я). Дело в том, что произвольный выбор в действительности означает подбрасывание некой электронной версии беспристрастной монетки, а беспристрастная монетка – это такая монетка, которая в половине вселенных, где ее подбросили, падает орлом, а в другой половине – решкой. Таким образом, в половине вселенных я буду играть одну роль, а в другой половине – другую. Именно это и произошло бы с реальной машиной времени.

Мы видели, что способность генератора виртуальной реальности в точности воспроизвести путешествие во времени зависит от того, обладает ли он подробной информацией о намерениях пользователя. Возникает вопрос, избежали ли мы всех парадоксов на самом деле. Если генератор виртуальной реальности заранее знает, что я собираюсь сделать, действительно ли я свободен проводить любые тесты, которые выберу? В данном случае нет необходимости задаваться глубокими вопросами о природе свободной воли. Я действительно свободен делать все, что захочу в этом эксперименте, в том смысле, что для каждого возможного способа, который я могу выбрать для реакции на смоделированное прошлое – включая и произвольную реакцию, если я захочу этого, – генератор виртуальной реальности разрешит мне реагировать именно так. И мои действия влияют на все среды, с которыми я взаимодействую, и все они оказывают на меня ответное воздействие точно так, как они делали бы это, если бы путешествия во времени не происходило.

Генератору виртуальной реальности необходима информация из моего мозга не для того, чтобы предсказать мои действия, а для того, чтобы воссоздать поведение моих двойников из других вселенных. Его проблема заключается в том, что в реальной версии этой ситуации существовали бы мои двойники из параллельных вселенных, которые первоначально были бы идентичными, а следовательно, имели бы те же самые склонности, что и я, и принимали бы те же самые решения. (Еще дальше в мультиверсе существовали бы и другие мои партнеры, которые отличались бы от меня уже в начале эксперимента, но машина времени никогда не позволила бы мне встретиться с этими версиями.) Если бы существовал какой-то иной способ воспроизведения этих людей, генератору виртуальной реальности не понадобилась бы информация из моего мозга, как не понадобились бы ему и непомерные вычислительные ресурсы, о которых мы говорили. Например, если бы люди, которые знакомы со мной, были бы способны скопировать меня с некоторой степенью точности (кроме внешних качеств, как то: внешний облик и тон голоса, воспроизвести которые довольно просто), то генератор виртуальной реальности мог бы использовать этих людей, чтобы они сыграли роли моих двойников из параллельных вселенных – и тем самым мог бы воспроизвести путешествие во времени с той же степенью точности.

Конечно, реальная машина времени не столкнулась бы с этими проблемами. Она просто предоставила бы пути, на которых могли бы встретиться я и мои двойники, которые уже существуют, и она не ограничила бы ни наше поведение, ни наши взаимодействия, когда мы действительно встретились бы. На способы соединения этих путей – другими словами, к каким снимкам привела бы машина времени – повлияло бы мое физическое и душевное состояние. Здесь нет никаких отличий от обычной ситуации, в которой мое физическое состояние, отраженное в моей склонности к различному поведению, влияет на происходящее. Огромная разница между этим и повседневным опытом в том, что каждая копия меня потенциально имеет большое влияние на другие вселенные (через путешествие в них).