Последняя кровь первой революции. Мятеж на Балтике и Тихом океане - Владимир Виленович Шигин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обратим внимание на слова «стихийный характер», за которыми стыдливо скрывается весь реальный кошмар владивостокских событий. Так что же на самом деле произошло в те дни в главной базе Сибирской военной флотилии? Дело в том, что после заключения мира с Японией в Приморском крае оказалось много случайных людей, отчасти это были демобилизованные или ждущие демобилизации солдаты и матросы, отчасти вышедшие на свободу по царскому манифесту ссыльные, причем как политические, так и уголовные. Вся эта публика желала выехать на запад и в ожидании своей очереди веселилась как могла.
Донесение из Хабаровска генерал-майора Рутковского, и.д. начальника штаба войск Дальнего Востока, генерал-майору В. Орановскому об усилении революционной пропаганды во Владивостоке 17 октября 1905 года: «Считаю долгом службы выяснить, что одна из причин возникших беспорядков во Владивостоке и брожения умов в Никольске следующая: в манифесте не сказано, что свобода митингов и печати не относится к местностям, объявленным на военном положении… Пользуясь недомолвкой в манифесте, владивостокские и никольские агитаторы широко и беспрепятственно действовали систематично по обдуманной программе. Сначала устраивали митинги, на которых делали постановления: “Объявить военному начальству порицание, что оно не пускает домой запасных, плохо кормит и одевает солдат, не заботясь о них”. Затем это постановление печаталось на другой день в газетах и раздавалось всем нижним чинам. На следующих митингах предъявляются новые воззвания и новые порицания начальникам. Таким образом, нижние чины постепенно усвоили себе, что есть какой-то высший орган, митинг, который может управлять всеми в городе и которому начальство должно повиноваться; короче, митинги при помощи владивостокских и никольских газет сделались правителями городов и заправляли всей неблагонадежной массой, причем авторитет начальников сведен к нулю. Я глубоко убежден, что если деятельность митингов и газет будет так продолжаться, то и вновь прибывающие в округ части из маньчжурских армий очень скоро будут сбиты с толку. Никакая самая либеральная заграничная печать не пользуется правом открыто возбуждать военнослужащих против своих начальников и вмешиваться во внутренний уклад военной службы. Положительно необходимо… на время военного положения прекратить эти сходки агитаторов, называемые митингами, и подвергнуть военной цензуре, в случае необходимости и закрытию газеты, иначе нет возможности прекратить явную и скрытую пропаганду против начальников и против дисциплины. Были даже попытки докторов под видом разрешенных заседаний медицинскому обществу устроить митинг в Хабаровском военном собрании, что, однако, вовремя подмечено и устранено своевременно…»
Еще 2 апреля 1905 года был сформирован Отдельный отряд судов Сибирской военной флотилии. В состав этого отряда вошли корабли, оставшиеся после поражения России в Русско-японской войне. Флагманским кораблем флотилии стал бронепалубный крейсер «Аскольд». На время ремонтов и докований «Аскольда» флагманом становился крейсер «Жемчуг». В 1906 году в состав флотилии вошли перевезенные во Владивосток по железной дороге эскадренные миноносцы типа «Твердый» и два эскадренных миноносца типа «Инженер-механик Зверев». Главной задачей кораблей флотилии была стационерная служба в китайских и корейских портах. Наученное горьким опытом черноморских и балтийских мятежей военно-морское командование, дабы избежать беспорядков на кораблях, предусмотрительно отправило отряд крейсеров в учебное плавание. Более того, идя навстречу просьбам армейского командования, на борту кораблей расположили в качестве «учебного десанта» около тысячи наиболее неблагонадежных солдат Владивостокского гарнизона. Одновременно был отправлен в море и военный транспорт «Шилка», на котором было большое количество анархистски настроенных матросов.
Все началось с того, что 30 октября 1905 года около часа дня около двух тысяч солдат собралась на городском базаре, где стали митинговать. При этом они тут же выделили делегацию к генерал-лейтенанту Казбеку, чтобы получить разрешение на посещение митингов, но эта делегация ничего не добилась, так как комендант уклонился от каких-либо объяснений. Тем временем к собравшимся присоединился Хабаровский резервный полк, насчитывавший в своем составе вместе с запасными до 10 000 человек, а также группы рабочих. Толпа все увеличивалась. Когда же возвратившиеся ни с чем делегаты рассказали о том, что они не были даже выслушаны, возбуждение собравшихся достигло крайних пределов. А агитаторы уже накручивали толпу, крича, что, дарованные политические свободы слова означают полную вседозволенность. И тогда солдаты и примкнувший к ним местный люмпен двинулись громить магазины и торговые лавки, отдавая предпочтение винным точкам.
Таким образом, массовые беспорядки во Владивостоке в 1905 году, так же как и октябрьский мятеж того же года в Кронштадте, начались с вселенской попойки, которую устроили солдаты квантунских батальонов. Помимо питейных заведений разгрому подверглись и местные публичные дома. Пьяные солдаты требовали бесплатного обслуживания, избивали бандерш и силой хватали проституток. Досада за проигранную японцам войну, недальновидность армейского начальства и яростная агитация социал-демократов и эсеров «вскипятили разум возмущенный».
Особенно доставалось офицерам, которые стали излюбленным объектом нападений анархиствующих солдат. Все происходило по одно и той же схеме. К офицеру на улице подходил расхристанный и не слишком трезвый солдат и протягивал руку: «Здорово! Теперь свобода!» Офицер, разумеется, в ответ руки не протягивал и тут же получал удар в лицо. С теми же, кто пытался защитить свою честь, расправлялись более сурово — их просто избивали до полусмерти. Все это происходило средь бела дня в центре города. Об этом с ужасом вспоминал известный писатель военврач В.В. Вересаев, возвращавшийся в Центральную Россию из Маньчжурии.
Уже в первый день Владивосток оказался полностью во власти пьяной толпы. То же происходило и на второй день, и на третий… Всюду бродили пьяные банды, грабящие, насилующие и убивающие. Периодически эти банды сталкивались между собой и начинались массовые драки, перераставшие в поножовщину. Каждое утро находили на улицах и застреленных офицеров.
Из дневника проживавшей в это время в приморской столице американки Элеоноры Прей: «На сопке собралась большая толпа, наблюдающая за происходящим на базаре с безопасного расстояния. Пострадали только китайцы — невинные люди. Несколько конных офицеров проскакали по улице, спасая жизнь, а толпа по обеим сторонам улицы бросала в них камни… Бунтовщики пробежали, разбивая по пути все окна… Пожары множатся… Не видно ничего, кроме зарева и дыма… Солдаты ворвались в гостиницу “Москва” и даже под кровать лазили в поисках офицеров. Офицеры переодевались, чтобы ускользнуть от них, некоторые даже
