Король - Тиффани Райз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сколько бы Блейз ни уговаривала его нанять новую секретаршу, он не мог заставить себя заменить Сэм. Пока нет. Не тогда, когда раны еще были свежи, и он все еще мог вызвать в памяти ее запах, звук ее голоса и воспоминание о том, как она сидела у его ног, натягивая сапоги, как будто он был ее королем, а она — его камердинером.
Ему было больно от того, что он просто смотрел на ее записи. И записи были такими банальными. По большей части банальными. Квадратные метры… позвонить поставщику оборудования для подземелья… записать К на массаж… сказать К, что беременна от Сорена… прекрати читать мои заметки, Кинг.
Он рассмеялся так сильно, что чуть не заплакал. Кингсли представил, как она улыбалась, пока писала эти слова, зная, что однажды ему станет любопытно и он прочтет ее планшет. Внизу страницы она нарисовала сердечко с буквой «К» в центре и короной над ней. Рядом с сердцем она нарисовала стрелу и слова «Идея татуировки на левую ягодицу».
— Будь ты проклята, Сэм, — сказал он вслух. Мужчина бросил планшет на стол и взял телефон. Но, прежде чем набрать ее номер, он снова повесил трубку. Она предала его и ушла с его сердцем в зубах. Она предпочла ему деньги Фуллеров, а не его, хотя он снова и снова открывал ей свое сердце.
Он снова взял трубку и на этот раз набрал номер.
— Кингсли, сейчас три часа ночи, — заявил Сорен. Он казался более раздраженным, чем сонным.
— Что на тебе надето?
— Злая ухмылка, — ответил Сорен.
— Тебе идет.
— Чем я обязан за удовольствие этого звонка? — спросил Сорен.
— Я чуть не позвонил Сэм, чтобы сказать ей, как сильно ее ненавижу. Поэтому позвонил тебе.
— Ладно. Расскажи мне, как сильно ты меня ненавидишь.
— Я не ненавижу тебя.
— Тогда ты должен положить трубку, — ответил Сорен.
— Тебе бы это очень понравилось. Почему ты все еще не спишь?
— Читаю.
— В постели?
— В постели.
Кингсли не мог удержаться, чтобы не представить Сорена в постели. Белые простыни на его бедрах, обнаженная грудь, рука под головой, пока он читает. Божественность в непринужденности.
— Что читаешь? — поинтересовался Кингсли, пытаясь отвлечься от мысленных образов.
— Эротический пересказ Книги Эсфирь.
Кингсли застонал.
— Тебе стоит начать заниматься сексом. Пожалуйста. Мне даже все равно со мной или с ней. С кем-нибудь.
— Я в порядке, — заявил Сорен, но Кингсли понял, что он не в порядке. Его «в порядке» прозвучало с надломом.
— Ты скучаешь по этому? — спросил Кингсли. Не этот вопрос он имел в виду. Он имел в виду «Ты скучаешь по мне?».
— Мне двадцать девять, я мужчина и дышу, — ответил Сорен. — Ты как думаешь?
— Никто не станет тебя осуждать, если ты нарушишь обеты. Никто, кто важен.
— Для меня это важно, — ответил Сорен. — У меня есть причины делать то, что я делаю, и не делать того, чего я не делаю. Причины, которые не имеют ничего общего с церковью или священничеством. И причины, которые также не имеют ничего общего с тобой или Элеонор.
— Я могу позвонить Блейз. Она будет через час. Ты бы этого хотел?
Сначала Сорен не ответил, не сказал ни слова.
— Ты думаешь об этом, не так ли? — спросил Кингсли и знал, что Сорен думал.
— Так и знал, что не стоит дружить с дьяволом.
Кинсли улыбнулся.
— Блейз великолепна в постели. Ты не пожалеешь. Она может делать эту штуку во время минета, когда берет твой…
— Кингсли.
— И вбирает так глубоко, что может лизнуть…
— Кингсли.
— Потрясающе. Подарок от Бога.
— Красный.
— Красный? — повторил Кингсли.
— Я пытался использовать стоп-слово в этой беседе.
Кингсли тихо усмехнулся.
— Тебе понадобится более надежное слово, чем это, mon ami.
— Я бы выбрал слово посильнее. На ум уже пришло несколько более сильных слов.
— Если не хочешь Блейз, могу приехать я, — сказал Кингслию
— Думаю, у тебя и так достаточно любовников, — ответил Сорен.
— Мы говорим не о моих потребностях. Мы говорим о том, что нужно тебе.
— Мне нужно поспать, и кто-то мешает мне это сделать.
Кингсли это не смутило.
— Знаешь, это бы ничего не значило. Ты можешь сделать со мной все, что пожелаешь. Боль. Секс. Еще боль.
Сорен снова замолчал. О чем он думал? Что чувствовал? Соблазнился ли он?
Конечно соблазнился.
— Скажи мне кое-что… как давно это было? — спросил Кингсли в наступившей тишине.
Сорен вздохнул.
— Какой сегодня день?
— Пятница.
— Тогда это было… хм… одиннадцать лет. У тебя?
— Одиннадцать минут. — Скорее час и одиннадцать минут, но к чему детали? — Ты ни с кем не был после меня? Ни разу?
— Ни с кем после тебя, — ответил Сорен.
— А твоя Королева-Девственница?
— Я пообещал ей, — ответил Сорен, раздражение исчезло из его голоса. Но Кингсли все еще слышал боль. — Я пообещал ей, что дам ей все. И намерен сдержать это обещание.
— Ты и мне пообещал, — напомнил ему Кингсли. — Ты сказал, что разделишь ее со мной.
— Еще одно обещание, которое я намерен сдержать. Видит Бог, меня ей будет недостаточно. Но я первый ее получу.
— Почему? — спросил Кингсли, улыбаясь сквозь злобу. — Потому что ты увидел ее первым?
— Потому что я не занимался сексом одиннадцать лет.
— Тогда трахни кого-нибудь другого, — ответил Кингсли, наполовину смеясь, наполовину крича. — Меня оскорбляет, что ты сейчас лежишь в своей постели в полном одиночестве и читаешь эротические рассказы о Руфи.
— Эсфирь.
— Понимаешь, что я должен заниматься сексом больше, чтобы восполнить все годы, которые ты не занимался сексом. Кто-то должен восстановить баланс во Вселенной.
— Вселенная благодарит тебя за твою жертву. А теперь могу я повесить трубку? — спросил Сорен.
— Пока нет. Я подумываю убить Фуллеров — обоих.
— Нет, не подумываешь.
— У меня была такая мысль. Быстрая мучительная смерть. Расплата за то, что заставили Сэм предать меня.
— Никто не заставлял Сэм предавать тебя. Если она и предала тебя, то сделала это по собственной воле и по своим собственным причинам. Ты начал войну с Фуллерами. Они ответили. Теперь ты знаешь, почему я пацифист.
Кингсли крепко зажмурился и пожалел, что не может закрыть уши на слова Сорена. Все это время он был
