Хроники Дюны - Фрэнк Херберт

В темноте открывшегося прямоугольного проема мерцали за пыльной завесой звезды. В их свете обозначился скальный карниз, а за ним – море песчаных волн.

Пауль вжал в панель светящуюся клавишу. Хлопнули крылья, резким взмахом подняв орнитоптер из его гнезда. Огненные струи ударили из турбин, крылья приняли угол для набора высоты.

Джессика, не касаясь клавиш, прошлась рукой по дублирующему пульту и почувствовала, как уверенно сын ведет машину. Она была одновременно испугана и возбуждена. Сейчас вся наша надежда – на выучку Пауля. На его юность и быстроту…

Пауль прибавил тягу. Топтер резко пошел вверх, вжав их в сиденья. Закрывая звезды, впереди вставала темная стена. Он увеличил площадь крыла и добавил энергии двигателям.

Еще несколько раз с силой ударили крылья, и они поднялись над посеребренными звездным светом вершинами скал. Красная от пыли Вторая луна встала над горизонтом справа, четко обрисовав силуэт бури.

Руки Пауля замелькали над приборами. Крылья почти полностью ушли в корпус. Тяжесть навалилась на них, когда топтер вошел в крутой вираж.

– Позади реактивные выхлопы!

– Видел.

Он до отказа отжал сектор газа.

Словно вспугнутый зверь, топтер рванулся вперед, на юго-запад, к буре и обширному заливу песчаного океана. Под ними мелькнули ломаные тени – здесь скальное основание уходило под пески, а дальше тянулись лишь полукруглые гребни дюн.

А над горизонтом, словно чудовищная, исполинская стена, вставала буря.

Что-то тряхнуло орнитоптер.

– Это взрыв! – выдохнула Джессика. – Они стреляют из чего-то вроде пушек или ракетных…

Неожиданно для нее Пауль как-то по-звериному ухмыльнулся.

– Похоже, они не рискуют больше палить из лучеметов, – заметил он.

– Но у нас нет щитов!

– А откуда им это знать?..

Машину вновь тряхнуло.

Пауль, изогнувшись, глянул назад.

– Только один из них может угнаться за нами, у остальных не хватит скорости, – сказал он.

Он вновь повернулся вперед – там росла стена бури, казавшаяся плотной, ощутимой, она угрожающе нависла над ними.

– Пусковые установки… ракеты… прочее древнее оружие – вот что мы непременно дадим фрименам, – прошептал Пауль.

– Буря, – проговорила Джессика. – Может, лучше повернуть?

– А что та машина позади нас?

– Догоняет.

– Держись!..

Пауль втянул крылья почти до отказа, и в крутом левом вираже вошел в обманчиво медленно кипящую стену, почувствовал, как ускорение оттягивает щеки.

Казалось, они просто вошли в пыльное облако, но оно становилось все плотнее и плотнее и наконец закрыло пустыню и луну. Кабина топтера погрузилась во мрак, озаряемый лишь зеленоватым светом приборов, за стенками шуршало и свистело.

Джессика вспомнила все ужасы, какие рассказывали про здешние бури, которые режут металл, точно масло, срывают с костей мясо, а затем истачивают самые кости! Почувствовала, как вздрагивает топтер под напором напитанного пылью ветра, игравшего машиной, пока Пауль сражался с управлением. Вдруг он отключил энергию – и аппарат сразу вздыбился, его металл задребезжал, зашипел.

– Песок!.. – закричала Джессика.

В свете приборов она увидела, как Пауль помотал головой:

– На такой высоте песка почти нет!..

Но она чувствовала, как их затягивает в этот песчаный Мальстрем.[7]

Пауль расправил крылья на полный размах, услышал, как они заскрипели от напряжения. Он не сводил глаз с приборов и по наитию парил, набирая высоту, сражаясь за каждый метр.

Свист и вой за бортом стали тише.

Топтер начал крениться на левое крыло. Пауль отдал все внимание светящемуся глобусу авиагоризонта и сумел-таки выровнять машину.

У Джессики было странное ощущение, будто они неподвижны, а движется все вокруг. Лишь стремительно текущие по остеклению буроватые струи да громкий шелест за обшивкой напоминали ей о бушующих вокруг силах.

«Скорость ветра – километров шестьсот-семьсот, – подумала она. В крови пылал адреналин. – Я не должна бояться, – начала она про себя литанию против страха Бене Гессерит, беззвучно выговаривая слова. – Ибо страх убивает разум…»

Постепенно ее долгая подготовка взяла верх.

Спокойствие и самообладание вернулись к ней.

– Мы ухватили тигра за хвост, – прошептал Пауль. – Мы не можем спуститься, не можем сесть… и поднять машину выше я тоже вряд ли сумею. Придется нестись вместе с бурей, пока она не выдохнется.

Мгновенно ее спокойствие испарилось. Джессика почувствовала, как стучат ее зубы, стиснула их. Затем раздался тихий, спокойный голос Пауля:

– Страх убивает разум. Страх есть малая смерть, влекущая за собой полное уничтожение. Но я встречу свой страх и приму его. Я позволю ему пройти надо мной и сквозь меня. А когда он пройдет через меня, я обращу свой внутренний взор на его путь; и там, где был страх, не останется ничего – лишь я, я сам.

Глава 4

Что ты презираешь? Скажи, и я узнаю, кто ты: именно это определяет твою истинную суть.

Принцесса Ирулан. «Муад'Диб»

– Они мертвы, мой барон, – доложил капитан Йакин Нефуд, начальник баронской охраны. – И мальчишка, и женщина, без сомнения, мертвы.

Барон Владимир Харконнен сел в своей кровати с силовой подвеской. Его опочивальня размещалась в самом сердце севшего в Арракине фрегата, словно в яйце с многослойной скорлупой. Впрочем, в баронских апартаментах металл обшивки был скрыт тяжелыми драпировками, мягкой матерчатой обивкой, подушками и редкостными произведениями искусства.

– Это точно, – повторил капитан. – Они мертвы.

Жирное тело барона шевельнулось в силовой паутине постели, он уставился на эболиновую статую прыгающего мальчика в нише напротив. Сон исчез. Он поправил под толстой, в складках, шеей подушку со спрятанным внутри генератором подвески, и в свете единственного в опочивальне плавающего светильника перевел взгляд на стоящего в дверях капитана Нефуда – тот не мог переступить порог перекрытой пентащитом двери.

– Они, несомненно, мертвы, – вновь повторил охранник.

Барон заметил, что глаза Нефуда все еще мутны от семуты. Было очевидно, что бравый капитан был в глубоком наркотическом трансе, когда получил сообщение, и, успев только принять антидот, бросился сюда, к хозяину.

– У меня есть подробный рапорт, – пробормотал Нефуд.

«Пусть попотеет немного, – подумал барон. – Инструменты власти всегда надлежит держать отточенными и наготове. Сила и страх – вот что оттачивает и готовит их…»

– Ты сам видел тела? – прогудел барон. Нефуд замялся.

– Ну?

– Милорд… видели, как они нырнули в песчаную бурю… сила ветра – больше восьмисот километров в час… Никто не выйдет живым из такой бури, милорд! Никто и ничто! Погибла одна из преследовавших их наших машин…

Барон внимательно смотрел на Нефуда и отмечал, как у того нервно подергивается мускул на скуле, как двигается подбородок, когда Нефуд, волнуясь, сглатывает слюну.

– Так ты видел тела? – повторил барон.

– Милорд…

– Так что же ты явился сюда распускать перья и греметь