Рыцарь - Олег Говда

– Просто я люблю хорошо прожаренное… – незлобиво ответил харцыз. – Но требования хозяина – закон для гостя. Уже снимаю. Присаживайтесь к столу… И нечего от ответа увиливать. Разговаривать можно и не отвлекаясь от еды… Верно, Ханджар?

– Абсолютно. Не томи, батька… Выкладывай, что там еще за тьма над Степью сгущается?

– Если б только над Степью, – вздохнул слепой провидец и, покряхтывая, поднялся на ноги.

Владивой хотел было помочь, но вовремя вспомнил, что Островид не любит этого. И постоянно ворчит, что слепец не тот, у кого глаза незрячие, а тот – кто остальными чувствами пользоваться не хочет.

– История та началась очень и очень давно. Настолько давно, что даже до моих ушей она уже дошла в виде предания. Поэтому, если стану излагать не совсем достоверно, не старайтесь меня уличить во лжи или придумке. Скорее – запамятовал что-то, но за суть сказанного отвечаю словом своим и честью…

– Видать, и впрямь совершенно невероятная байка будет, если ты так издалека начинаешь… – пробасил Медведь, раскладывая ароматное мясо по мискам. – Да только зря, батька Островид. Неужто мы когда в твоих словах усомнились? Говори прямо и не тушуйся.

– И в самом деле, Али Джагар, что ты все кругами ходишь? Когда мне судьбу Ханджара пророчил, она что, правдоподобней казалась? Но я же тебе поверил. Вот и сейчас, после победы, за советом кинулся. Давай, не тяни кота за то, без чего он кошкой станет.

– Добро… Слушайте, – продолжил старик. – Было все так… Достаточно давно, для того чтоб не уточнять, когда именно, кому-то из небожителей, соизмеримому силой с могуществом самого Создателя, но в отличие от Творца, почему-то не терпящему людей…

– Чем больше узнаю людей, тем больше люблю собак и лошадей… – буркнул Медведь.

– …понадобились некие существа для истребления человечества и свержения мира в Хаос. И с этой целью он создал Змиев. Понимая, что любое животное, сколь бы огромно и клыкасто оно ни было, все равно проиграет битву человеческому разуму, Он, скажем – Враг, решил и свои создания наделить мыслительными способностями. Чтоб уж наверняка разделаться с людьми. Но ошибся… Не учел того обстоятельства, что существам, умеющим думать, проще договориться между собой, чем сражаться. Что, собственно говоря, и имело место быть в нашей истории… Существует Уложение между людьми и Змиями, но суть его с веками утеряна. Даже в записях Оплота о нем упоминается лишь вскользь, да и то в связи с какими-то, совершенно второстепенными событиями…

– Нехилый Договор, – теперь не удержался от ехидного замечания Владивой. – А как насчет того налога жизнями и животными, что стражи Прохода каждый год снимают с Зелен-Лога? Еще и решая, кого пропустить в Заскалье, а кого обратно воротить…

– Ну, я же не спрашиваю тебя, барон, отчего в твоем хозяйстве и во всем королевстве на дорогах лесные братья озорничают?

– Как?… – От удивления Владивой даже отложил выбранный кусок мяса. – Ты хочешь сказать, что Змии, живущие у озера Кара-Даш, – харцызы и отщепенцы, а все остальное их огнедышащее племя на самом деле белое и пушистое?

– Не глупи, Ханджар, тебе не пристало… Ум дан человеку не для насмешек над тем, что не укладывается в его привычное суждение о мире, а для осмысления и умения использовать новое в интересах общества. Слушай дальше и поймешь, о чем я…

– Извини…

– Обретя разум, Змии отказались подчиниться воле своего Творца, предпочтя уйти из нашего мира. А те, что живут у озера, это остатки племени, по разным причинам оказавшиеся неспособными совершить Исход и пытающиеся как-то выжить во враждебном им мире. И тогда Враг задумал еще одну пакость.

– А под той, иной пакостью ты подразумеваешь Моровицу? – спросил Владивой.

– Нет… – отмел его предположение слепой провидец. – И хоть по поводу возникновения Моровицы нет общего мнения, но я уверен: это отголосок иного сражения… Враг внес в наш мир источник неизмеримого могущества и вручил его чернокнижнику Темну. Хотя это он уже потом стал чернокнижником, а сперва… – вздохнул старец и взял со стола сочный абрикос. – В общем, вы все знаете, чем это закончилось. Но вот закончилось ли? Если Темн изолирован от мира, откуда берутся мертвяки?

– И откуда же?

– К сожалению, мои видения не могут пробиться сквозь барьер. Но я чувствую, что там возникла и усиливается такая, противоречащая всему сущему Тьма, которая ни в коем случае не имеет права на сосуществование в одном Мире с иными созданиями Творца. И для уничтожения ее избрана сила Степи и ее Ханджар.

Островид произносил свои слова одновременно и торжественно, и печально, будто прощальную речь на похоронах по безвременно усопшему другу, и от этого становилось понятно, что все сказанное правда. А еще напрашивался вывод, что на этот раз исполнение пророчества потребует немало харцызских жизней.

Некоторое время все задумчиво жевали, усваивая и переваривая как пищу, так и услышанное… Давно подмечено, что это действие существенно усиливает мыслительные процессы, происходящие в голове человека. Похоже, Создатель не особо утруждал себя при творении человеческого образа и многое позаимствовал из своего опыта, приобретенного при создании животного мира, в данном случае – коровы.

Первым молчание нарушил Медведь, поскольку меньше всех задумывался над высокими материями, а больше помнил о проблемах насущных.

– Ханджар, конечно, соберет все курени в единый кулак, тут сомневаться не приходится… – хмыкнул и промолвил задумчиво: – Особенно – с таким советником и помощником, как я. Но как наше войско за Барьер провести, коль он даже для Змиев непреодолим? Лично я как-то раз, от нечего делать, пробовал сквозь границу проехать. Ну, ты же знаешь, батька, я рассказывал.

Островид кивнул, а Владивой взглянул вопросительно.

– Да ничего особенного, – ответил ему Медведь. – Сначала ничего не замечаешь, потом потихоньку накатывает сонливость. А когда приходишь в себя – оказывается, что ты уже едешь в обратную сторону…

– Забавно… – усмехнулся Владивой. – Я-то думал, что барьер нарушителя на месте испепеляет. Видно, маги, создавая кокон, учли присущее человеку любопытство, а то скольких уже б истребили.

– Тут другое. Заклятие изменения меньше энергии требует, нежели установка глухой защиты, а маги и так на пределе возможностей Темна удерживали… – ответил Островид. – Но вы, хлопцы, не волнуйтесь: главное, добре свое дело сделайте – а путь откроют те, кому суждено…

Глава 26

Весняна уютно примостилась у меня под мышкой и тихо посапывала, смотря только приятные сны, что по традиции должны сниться новобрачным. А я глядел в потолок и путем глубоких размышлений перекраивал умиление и радость в тревогу и сомнение.

«Хоть убейте, а с приготовлениями к свадьбе что-то неладно! Каким чудом можно успеть закатить такой пир, если начать жарить и парить после того, как Ставр прискакал в замок с известием, где и при каких обстоятельствах он нас нашел?! Никак не стыкуется. Похоже, свадьба была делом, решенным заранее. Возможно, графиня специально предложила мне привезти Весняну домой, рассчитывая именно на такой итог?»

Весняна завозилась рядом и сладко почмокала во сне. И все мои сомнения скромно отошли в сторону. Конечно, я во всем разберусь и никому не позволю водить себя за нос, но в данном случае, если эту девочку действительно угораздило меня полюбить, – я обрел значительно больше, чем заплатил. Надо всего лишь переговорить откровенно, и тревоги рассеются, как летний утренний туман под лучами солнца. Они расскажут правду мне, я им – и все встанет на свои места прочно и надежно, как замок на гранитном утесе.

С этой мыслью я прикрыл глаза и погрузился в полудрему, ведь даже самые важные разговоры не стоят сна любимой.

Но у судьбы свои резоны.

В дверь негромко, но настойчиво постучали.

Любомир (кто ж еще?!) проговорил негромко, но отчетливо:

– Извини, Игорь… Матушка зовет. А когда графиня хочет кого-то видеть, то, даже если человек лежит на смертном одре, я посоветовал бы ему поторопиться. А ты-то, надеюсь, жив? Моя сестра хоть и не писаная красавица, но все ж не такая страшная, чтоб от ее вида здоровый мужик окочурился за ночь. Верно?

От подобных комплиментов проснулась бы даже колода для колки дров, а не только молодая девушка.

– Кажется, в нашем роду сейчас появятся немые, – прошипела она сердито и, спрыгнув с кровати, стала на цыпочках красться к двери.

Наблюдая за этой дикой кошкой, я не мог решиться: предупредить шурина о готовящейся карательной акции, или дать возможность жене отомстить за «предумышленное» оскорбление. Но либо у Любомира был отличный слух, либо он прекрасно знал характер сестры, но, когда Весняне оставалось пройти всего пару шагов, шурин последний раз громыхнул кулаком и громко добавил: