Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова - Андрей Венков

Куда он пойдет? На всякий случай сконцентрировали в Грозной 3 батальона пехоты и всю конницу. Донесли лазутчики, что пойдет Шамиль на Кумыкскую плоскость.

2 октября Бакланов с половиной собранного отряда выступил к Умахан-Юрту, чтоб быть поближе к месту предполагаемого удара, но с полдороги вернулся — донесли, что нападение будет на Сунжу.

На самом деле Шамиль давно наметил Исти-су. 3 октября перешел он Качкалыковский хребет и начал штурм Исти-су. Но селение русские смогли удержать, подошел Николаи и отбил Шамиля.

Врангель запоздало послал войска на помощь Николаи. Но и те вскоре вернулись — стало известно, что Шамиль в Маюртупе собирает остатки войск и готовит новый набег. Но, видимо, собралось их мало, да и устали за лето. 11 октября Шамиль распустил их по домам.

26 ноября снова принесли лазутчики тревожные известия — новая партия хищников собирается в набег через Сунжу. Бакланов с конным резервом из Грозной выступил к Алхан-Юрту, по дороге увидел сигналы тревоги. Оказалось, что чеченцы угнали аульский скот. Разведка поскакала во все стороны, нашли сакму, но вскоре появились сунженцы и сообщили, что скот отбили обратно.

На зиму Врангель планировал рубить просеки по берегам Гойты, перейти Шалинскую поляну и от нее напрямую рубить просеку к Умахан-Юрту.

Шамиль, как обычно, решил препятствовать и стал стягивать силы. Врангель его обманул и приказал рубить сперва лес на Джалке, севернее, и заодно истребить аулы, в которых русские еще не бывали.

4 декабря войска вышли из Грозной, заночевали в устье Аргуна, на следующий день переправились за Сунжу у Дахин-Ирзау и двинулись на аул Халин. Батальоны Кабардинского и Апшеронского полков пошли на штурм, конница Бакланова обскакала аул и ворвалась в него с другой стороны.

Жители поклялись Халин не оставлять и «пали под развалинами своего аула».

Войска переночевали на месте сражения, вернулись в Дахин-Ирзау, на обратной дороге истребили еще 6 аулов. 7 декабря на подкрепление подошли еще 3 сотни Моздокского полка.

Отвлекая внимание Шамиля, Врангель 8 декабря начал на Сунже строительство моста. Шамиль прибыл в Шали и наблюдал, что русские будут делать дальше.

9 декабря Бакланов прошелся вверх по Джалке и с боем истребил еще 10 аулов за 6 часов. Чечню разоряли и истребляли на глазах у Шамиля.

11 декабря войска опять подошли к аулу Халин. Там снова были чеченцы, которые приняли бой. Милиция и Сунженский полк подполковника Белика снова взяли аул, подобрали 27 тел, но и своих потеряли убитыми и ранеными 5 офицеров и 40 рядовых.

12 декабря войска перешли Аргун, вышли на левый берег Сунжи и по нему двинулись к Умахан-Юрту. На опустошенную и оставленную ими территорию явился Шамиль. Ему оставалось собирать уцелевших и призывать к мщению.

Уходя из разоренных аулов, Бакланов приказал в уцелевших саклях в очагах оставлять начиненные артиллерийские гранаты, лишь замазывать их слегка тонким слоем глины. Чеченцы возвращались в аулы, разводили огонь и… взлетали со страшным грохотом вместе с обломками строения. Даджал он и есть даджал…

До 18 декабря войска рубили лес от Умахан-Юрта до Джалки. Поскольку Шамиль находился рядом, Бакланов с конницей все время стоял в прикрытии. Но сильных боев не наблюдалось.

Искусный в маневрировании Врангель после этой рубки перебросил войска в верховья Аргуна, в Воздвиженское, и дал им там два дня отдыха.

Из Воздвиженского войска опять вышли на Шалинскую поляну и к вечеру 23 декабря закончили просеку от разрушенного окопа до Шавдонки. На Рождество Врангель распустил их по квартирам.

Шамиль все это время стоял на Джалке с 10-тысячным войском. Потом он объяснял, что хотел обмануть русских. Царь узнает, что в Чечне сопротивления нет, и отправит войска с Линии на войну в Крым или в Закавказье, вот тогда он, Шамиль, с оставшимися разберется…

Врангель между тем доставал Шамиля на обоих флангах. 4 января 1855 года русские вновь взяли на Мичике укрепление Шауиб-капа, а Бакланов в этот день с конницей опять вышел на Аргун к переправе у Тепли-Кичу. С 2 донскими полками и 2 линейными он перешел реку и снова ступил на берега Джалки. У разрушенного аула Элдырхан Бакланов остановился с двумя донскими полками. Войсковому старшине Федюшкину он приказал с Сунженским полком идти по левому берегу Джалки и захватить всех вернувшихся в разоренные селения. Полковнику барону Розену было приказано с моздокскими и гребенскими сотнями идти по правому берегу и захватить тех, кто уйдет от Федюшкина.

Федюшкин карьером проскакал до слияния Джалки с Сунжей и жителей обнаружил лишь в ауле Цанурик, остальные бежали при его приближении за реку и попали к линейцам Розена.

5 января пехота рубила Герзелинский лес. Бакланов с 3 полками конницы и батальоном Тенгинского полка отправился на истребление аулов Висен и Мараш, которые прятались по обоим берегам реки Дахи-Шавдонки за густыми лесами. Аулы нашли и истребили. Кроме того, нашли и истребили аулы Галгай и Таубулат на правом берегу этой реки. Жителей частью изрубили, частью увели в плен.

Через три дня казаки вернулись на это место и не нашли ни одной живой души…

«Эта экспедиция и истребление более двадцати чеченских аулов были лебединой песней Якова Петровича на левом фланге», — заключает его биограф[76]. Другой автор, Струсевич, более эмоционален: «Таким образом, Бакланов, этот Атилла с Дона, в несколько дней стер с лица земли более двадцати чеченских аулов! И некогда цветущий, населенный край силой своего меча он обратил в безлюдную пустыню! Но только такими мерами и можно было заставить смириться непокорных жителей Чечни»[77].

За боевые действия 1854 года Бакланов удостоился Высочайшего благоволения.

Глава 23. Против турок

На Балканы его так не перевели. Настоящая кровопролитная война развернулась неподалеку — в Крыму. С конца 1854 года Бакланов стал хлопотать о переводе его в Крым, в Южную армию. Командующий русскими войсками в Крыму князь Горчаков, будучи наслышан о способностях и подвигах Бакланова, просил прислать его под Севастополь, где русская конница не действовала так, как могла бы. Новый военный министр Долгорукий обратился к командующему Кавказским корпусом Муравьеву, не отпустит ли донского героя в Крым. Муравьев ответил, что Бакланов необходим на Кавказе.

В конце января 1855 года Николай Михайлович Муравьев приехал на Левый фланг. Хотел он проверить, какова обстановка, сколько войск можно еще забрать отсюда в Закавказье. Встречало главнокомандующего все местное начальство и Бакланов с полком Фролова, казаки которого должны были конвоировать весь поезд.

Командующий Левым флангом представил Бакланова Муравьеву, и последний сухо сказал:

— Садитесь со мной в коляску: мне надо говорить с вами.

Муравьев внешне чем-то напоминал Бакланову генерала Клюки-фон-Клюгенау, которого современники называли «храбрым как шпага». Не любезен, даже грубоват. Начал с обидных сравнений:

— Здешние казаки хороши, но на Правом фланге лучше.

Если речь о донских казаках, то они всюду одинаковы. Если о черноморцах и линейцах, то по мнению Бакланова, сложившемуся в 30-е годы, черноморцы линейцам и в подметки не годились.

Ответил Бакланов обтекаемо:

— Какие на правом фланге, не видел, но и у здешних дух хорош.

— Знаете ли вы, что я беру вас с Левого фланга на Лезгинскую линию? — заговорил Муравьев.

Бакланов нахмурился. Что значит: «я беру вас»? Но Муравьев, оказывается, хотел его облагодетельствовать.

— … Там будут находиться под вашей командой четыре донских полка с конной батареей. Такого количества казаков, кажется, не бывало ни в чьей команде со времен вашего знаменитого Платова.

Бакланов благодарить не стал и тона подобного не воспринял:

— Я не современник Платова и не знаю, что находилось у него в команде, но в здешних экспедициях мне приходилось командовать отрядами гораздо большими.

Ответ его Муравьеву, естественно, не понравился:

— Дело не в количестве войск, а в важности поручения, которое будет возложено на вас. В Грозной вы получите на этот счет подробные приказания.

Объехав Кавказскую линию, Муравьев решил, что прикрыта она достаточно, чеченцы частью истреблены, частью загнаны далеко в горы, сокрушительных набегов с их стороны ждать не приходится, а если что, местные станицы Линию удержат. Надежда была и на местных переметнувшихся. Тот же Бата стал к тому времени майором и не хуже других весь Качкалыковский хребет и линию Мичика удерживал. А посему Муравьев решил снять с Линии и отправить в Грузию 8 батальонов резервной дивизии, 3 донских полка и 3 батареи, из них одну донскую.

Упомянутые три донских полка главнокомандующий предполагал направить в Кахетию, добавить там к ним еще один донской полк и передать все четыре в команду Бакланову. Бакланова же предупредил, что подчинит ему всю Лезгинскую линию, и чтоб Бакланов, в случае разрыва с Персией, вел все стоящие на этой линии войска на персидскую границу.