Гитлер - Марлис Штайнер

Еще больше неясности в итальянский вопрос внесла публикация тронной речи нового короля Англии Эдуарда VIII. Во всяком случае, Гитлер в этот момент даже не рассматривал создание оси в качестве альтернативы альянсу с Англией; эта ось оставалась для него лишь средством усиления давления для осуществления колониальных устремлений. Однако сближение с Великобританией затягивалось. 13 ноября во время встречи с Геббельсом фюрер жаловался на нерешительность англичан, утверждая что британскому правительству изменяет инстинкт. С руководством Италии дело обстояло не в пример лучше. Кроме того, Чано, вопреки опасениям, произвел на него самое благоприятное впечатление. Ради усиления своего влияния в Берлине дуче направил туда Ренцетти, назначив его генеральным консулом. Этот человек хорошо говорил по-немецки, в отличие от посла Аттолико, с которым, по словам Геббельса, «ничего нельзя было поделать».

Сдвинуть дело с мертвой точки не помогли ни «ухаживания» Гитлера за «осторожной Британией» в лице бывшего министра авиации Его Величества лорда Лондондерри, ни состоявшийся в Оберзальцберге «вечер фронтовых воспоминаний» двух ветеранов прошлой войны – бывшего премьер-министра Англии Ллойд Джорджа и бывшего капрала. Все, что удалось Гитлеру, это очаровать Ллойд Джорджа, который приехал в Германию с вполне определенной целью – ознакомиться с социальной политикой Третьего рейха и мерами, предпринимаемыми против безработицы.

В общем и целом, несмотря на «английскую сдержанность», нацисты, как отмечал Геббельс, могли гордиться итогами 1936 года. Они проверили реакцию демократических стран и значительно продвинулись вперед в борьбе с большевизмом, а также израсходовали «баснословные деньги» на перевооружение, чтобы быть готовыми к 1938 году. Этапами на пути к достижению этой цели стали оккупация Рейнской области, помощь Испании, Антикоминтерновский пакт и поддержка Италии. Наступал 1937 год. Что он должен был принести с собой, чтобы рейх смог развязать себе руки и обратить свои взоры на восток?

1937–1938 годы: выжидание и этническая экспансия

30 января 1937 года, ровно через четыре года после своего прихода к власти, Гитлер объявил, что время сюрпризов миновало. Действительно, на протяжении следующего года во внешней политике Германии не случилось ничего неожиданного.

Фюрер в основном занимался грандиозными преобразованиями в Берлине, Мюнхене и Нюрнберге. Он принял у себя огромное число высокопоставленных иностранных представителей – бывшего главу партии лейбористов Лэнсбери, герцога Виндзорского (он же бывший король Эдуард VIII, отрекшийся от престола) с супругой, агу-Хана, вождя английских фашистов сэра Освальда Мосли (его свадьбу с Дианой Митфорд праздновали в доме Геббельса), наконец, бывшего вице-короля Индии и хранителя королевской печати лорда Галифакса.

Событием года стала Всемирная Парижская выставка, открывшаяся в конце мая; немецкий павильон, воздвигнутый Шпеером, находился точно напротив павильона Советского Союза. На церемонии открытия Германию представлял Шахт. Геринг, несмотря на занятость в связи с руководством Четырехлетним планом, продолжал свою дипломатическую деятельность и посетил Италию, Польшу и страны Юго-Восточной Европы. Кроме того, он принимал у себя, в роскошном имении Каринхалл, заграничных гостей высокого ранга. Нойрат также совершил несколько зарубежных поездок.

Риббентроп, назначенный послом в Лондон, устроил по случаю коронации короля Георга VI торжественный прием в заново отстроенной резиденции. Среди приглашенных были брат короля герцог Кентский с супругой, министр финансов Невилл Чемберлен, министр иностранных дел Энтони Иден, хранитель печати лорд Галифакс, министр обороны Дафф Купер, государственный секретарь по международным вопросам Ванситтарт, а также несколько французов – министр иностранных дел Ивон Дельбо и начальник Генерального штаба армии генерал Гамелен. На этом вечере (как и некоторое время спустя в Париже, в рамках Недели культуры) была представлена великолепная музыкальная программа, что должно было напомнить присутствующим о «вечной Германии» – стране музыки и искусств – и заставить их забыть о возможных упреках в адрес Третьего рейха.

В центре международных событий года были Гражданская война в Испании, японская агрессия в Китае и громкие судебные процессы в Советском Союзе. С точки зрения Гитлера и его министра пропаганды, организация этих процессов являлась свидетельством безумия Сталина, которого они называли «человеком с больным мозгом». «Мы хотим оградить Европу от этой чумы, – восклицал Геббельс. – Европа, проснись!»

Однако ни англичане, ни тем более французы не желали ничего замечать, хотя сами, как утверждал Геббельс, находились под угрозой большевизма. Только газетный магнат Ротермер выступал за англо-германский альянс, от которого, несмотря ни на что, как это многократно подчеркивал Геббельс, обе страны были весьма далеки. Кого следовало в этом винить? С одной стороны, Энтони Идена, эту «раковую опухоль» европейской политики; с другой – посла Риббентропа, выскочку и сноба, который громоздил в Лондоне ошибку на ошибке и к тому же дурно информировал фюрера.

В январе Гитлер высказался в том смысле, что у него впереди еще шесть лет. 23 февраля он предсказал, что мировая война разразится через шесть лет; за пятнадцать лет он обещал ликвидировать последствия Вестфальского мира. 13 марта он заговорил о крутом повороте в дипломатии. Разве не Муссолини – единственный, на кого можно реально рассчитывать? Ему следовало оказать царский прием. И приезд дуче, тщательно организованный Геббельсом, действительно превратился в триумфальное празднество. Результаты не заставили себя ждать. В ноябре 1937 года Италия примкнула к Антикоминтерновскому пакту, а в декабре вышла из Лиги Наций; отныне немецкая пресса говорила исключительно о Женевском соглашении.

Весьма туманные заявления лорда Галифакса о «всеобщем урегулировании» в Европе, в рамках которого можно было бы также обсудить колониальные притязания Германии, были восприняты нацистскими главарями как ловкий ход, имевший целью вернуть Германию в Лигу Наций и принудить к разоружению. «Мы принципиально стремимся к тому, чтобы становиться все сильнее и сильнее, – записал Геббельс. – Заграница должна научиться нас уважать».

Во время совещания в канцелярии 5 ноября 1937 года Гитлер изложил армейским руководителям (фон Бломбергу, фон Фритшу, Герингу и Редеру), а также Нойрату свою оценку международного положения и перечень необходимых мер. Официального протокола этого заседания не существует, сохранился лишь протокол, составленный несколько дней спустя на основе личных записей заместителя представителя армии при Гитлере полковника Хоссбаха. Этот документ содержит лишь конспективное изложение длинной речи фюрера и выступлений участников встречи. На Нюрнбергском процессе он стал одним из ключевых материалов обвинения.

Главной темой совещания стали нехватка сырьевых ресурсов и соперничество между разными службами вермахта, каждая из которых стремилась отхватить себе львиную долю общего пирога. Бломберг ждал от Гитлера полной ясности в решении этого вопроса. Однако, вместо того чтобы остановиться на указанных проблемах, Гитлер пустился в бесконечный монолог о целях дипломатии рейха и, вспомнив свои излюбленные темы – автаркию, международную торговлю, нехватку жизненного пространства, – заговорил о шансах на успех экспансионистской политики. Как и в начале 1920-х годов, он назвал «двух непримиримых врагов Германии – Англию и Францию, для которых присутствие могучего немецкого колосса в центре Европы подобно ране в боку». Однако по причине трудностей, связанных с проведением колониальной политики, неудач на Дальнем Востоке и трений с Италией на Средиземном море, вызванным войной в Испании, Англия не захочет вступать в вооруженный конфликт с Германией. Что касается Франции, то она, слишком занятая устранением внутренних неурядиц, ничего не станет предпринимать без своей соседки за Ла-Маншем. Решение всех этих проблем возможно только с применением силы. Когда и каким образом должна действовать Германия? Гитлер наметил три возможных сценария.

По первому следовало подождать до 1943–1945 годов: «после этого любые перемены будут нам во вред», так как немецкое могущество ослабнет, продовольственный кризис усилится, нацистские вожди постареют, тогда как другие страны окрепнут. Таким образом, фюрер полагал – если будет жив – полностью решить проблему жизненного пространства «самое позднее в 1943–1945 годах».

Удобным предлогом мог послужить острый внутренний кризис во Франции, что помешает французской армии вмешаться в ход событий. Тогда настанет пора «выступить против Чехословакии». Если Франция ввяжется в войну против другого государства и, следовательно, не сможет выступить против Германии, тогда нужно будет «одним ударом добить Чехословакию и Австрию, тем самым обезопасив себя от флангового удара, если мы двинемся на запад».