Маргарита Наваррская - Олег Авраменко

- Вы вывели меня из затруднения, избавив от пренеприятнейшей необходимости извиняться за то, что я не смогу составить вам пару в танцах.

- Ба! Вы что, плохо танцуете? Или не любите?

- Да нет, почему же. Танцую я в общем неплохо и ничего не имею против танцев. Но сегодня я очень устал с дороги, и мне вовсе не улыбается выделывать всяческие изощренные па, даже с такой очаровательной партнершей как вы.

Это уже было откровенно грубо. Принцесса нахмурилась и поджала губы.

"Нет, определенно, он насмехается надо мной. Невежа, наглец, негодяй!.. И все-таки что-то в нем есть. Что-то такое особенное... О боже, как я его хочу! И он хочет меня, это бесспорно. Мы оба хотим друг друга так поскорее бы..." - При этой мысли ее охватила сладкая истома.

Маргарита познакомила Филиппа со своими кузинами Жоанной и Еленой. Ни с той, ни с другой у него содержательного разговора не вышло: Жоанна выглядела чем-то озабоченной, слушала невнимательно и отвечала невпопад, а княжну Иверо уже взял в оборот Гастон, и Филипп, как настоящий друг, решил не мешать ему, - так что вскорости они с Маргаритой подошли к шахматному столику.

- Надеюсь, мне нет нужды представлять вас друг другу, - сказала Маргарита.

Бланка улыбнулась ему своей обворожительной улыбкой и немного виновато произнесла:

- Если, конечно, кузен Филипп еще не забыл меня.

- Да разве можно забыть вас, кузина, хоть единожды увидев! - с пылом ответил Филипп, бережно взял хрупкую, изящную руку кастильской принцессы и, по своему обыкновению (но вопреки испанскому обычаю, предписывавшему целовать воздух над ладонью женщины, не касаясь кожи), нежно прижался к ней губами.

Тотчас же он заметил, как в глазах молодого человека, что сидел напротив Бланки, сверкнула молния, а на красивое лицо его набежала тень досады и раздражения. Филипп неоднократно сталкивался с подобной реакцией и по собственному опыту знал, что эта молния и эта тень не обещают ему ничего хорошего, ибо безошибочно указывают на ревнивца.

"М-да!" - только и подумал он и испытующе посмотрел на юношу.

- Господин де Монтини?

Этьен поднялся из-за стола и поклонился:

- К вашим услугам, монсеньор.

Вопреки этому заверению, в голосе его явственно прозвучал вызов. Бланка с укоризной взглянула на Монтини и сокрушенно покачала головой. Маргарита же иронически усмехнулась.

Филипп отметил все это про себя, высокомерно кивнул Этьену, разрешая ему садиться, и повернулся к Бланке:

- Любезная кузина, я был безмерно огорчен известием о смерти вашего августейшего отца. От меня лично и от всей моей родни приношу вам искренние соболезнования.

Бланка склонила голову, и Филипп невольно залюбовался ею. Она была изумительно хороша в печали, как, собственно, и в любом другом настроении; она была просто восхитительна. Присмотревшись внимательнее, Филипп вдруг обнаружил, что за последние полгода в Бланке произошла какая-то перемена незначительная, казалось бы, перемена, почти неуловимая и скорее внутренняя, чем внешняя, - но это уже была не та Бланка, которую он знавал в Толедо. Поначалу Филипп даже растерялся и озадаченно глядел на нее, хлопая ресницами, пока, наконец, не сообразил: она стала женщиной и она счастлива в замужестве... Но в замужестве ли?

Это подозрение побудило Филиппа снова посмотреть на Монтини, и лишь тогда он обратил внимание, что одет тот если не в пух и прах, то уж наверняка не по своим скромным средствам. Чего только стоили элегантные сапожки из кордовской кожи, нарядный берет с павлиньим пером, манжеты и воротник из тончайших кружев - не говоря уже о великолепном костюме, пошитом из самых лучших (и, естественно, самых дорогих) сортов бархата и шелка и украшенном множеством серебряных позументов.

"Очень интересно! - подумал Филипп. - Или он надул меня насчет долгов, и теперь транжирит мои денежки, или... Черти полосатые! Неужто он окрутил Бланку? Если так, то понятно, почему он так мало писал о ней, негодный мальчишка!.. Впрочем, и я хорош. Нужно было послать двух шпионов - чтобы они следили друг за другом".

- Да, кстати, - отозвалась Маргарита, нарушая молчание, воцарившееся после упоминания о покойном короле Кастилии. - У кузины есть для вас известие.

- Какое?

- Про Альфонсо и Нору, - ответила Бланка. - Мой брат Фернандо... вы знаете, что он уже в Памплоне?

- Знаю.

- Так вот, Фернандо сообщил, что вскоре они будут здесь.

- Они - это Альфонсо и Нора? - уточнил Филипп.

- Да.

- Ага. Значит, кузен Альфонсо, несмотря на послевоенные заботы, все-таки решил лично присутствовать на церемонии передачи невесты.

- Естественно, - вмешалась Маргарита. - Коль скоро принимать невесту будет сам жених...

- Император?! - изумился Филипп. - Он тоже приедет?

- Ну, да. Неделю назад он со свитой высадился в Барселоне, и мы ожидаем его прибытия со дня на день. Кроме того, предстоящие празднества намерены посетить короли Галлии и Арагона, а также наследный принц Франции Филипп де Пуатье с женой, Изабеллой Арагонской, несколько немецких князей...

- Вот как! - Филипп был поражен.

- И это еще не все. Мы ожидаем гостей с востока - русских, литовцев и даже московитов.

Филипп в недоумении покачал головой:

- Ну и ну!

- Вы, вижу, удивлены, - заметила Маргарита. - Почему?

- Как бы вам сказать... - Филипп нахмурил чело, изображая глубокое раздумье. - Сдаюсь, принцесса! При зрелом размышлении должен признать, что помолвка наследницы наваррского престола с могущественным соседом заслуживает особого внимания со стороны прочих государей.

Бланка весело усмехнулась, от души забавляясь замешательством кузины. Молодой человек, стоявший в стороне, но слышавший их разговор, - а это был Рикард Иверо - подошел ближе и остановился возле Монтини.

- С могущественным соседом? - переспросила озадаченная Маргарита. На кого вы намекаете?

- Ни на кого я не намекаю, - ответил Филипп. - Вы меня шокируете, сударыня. Я говорю о вашем нареченном, а вы притворяетесь, будто слыхом про него не слыхивали.

- А разве у меня есть нареченный?

- А разве нет?

- По крайней мере, я такого не знаю.

Филипп вздохнул.

- Вы меня обижаете, принцесса.

- Я вас обижаю?

- Ну, разумеется! А как, по-вашему, должен чувствовать себя человек, чья невеста говорит ему прямо в глаза, что не знает его? Ясное дело, я страшно огорчен.

Маргарита звонко рассмеялась.

- Право, это бесподобно! Кузина рассказывала мне о вашей экстравагантной манере ухаживания, и вот я убедилась, что она ничуть не преувеличивала. Вы впрямь идете напролом, не обращая внимания ни на какие препятствия.

- Неужели? - удивился Филипп. - А мне всегда казалось, что я предельно деликатен и корректен с женщинами. Я с глубочайшим уважением отношусь к Бланке, - он поклонился ей, - и весьма ценю ее мнение. Однако Платон мне друг, но истина дороже, - со всей ответственностью заявляю, что на этот раз она ошибается. - Он снова поклонился Бланке. - Вы уж не обессудьте, кузина.