Миссионер среди каннибалов Южного моря - Джон Патон

Спустя пять месяцев малярия сделала Джона Патона вдовцом. 12 февраля у них родился сын Роберт. Радость о рождении сына сменилась страхом и заботой, так как у Мари Анн случился сильный малярийный приступ. Силы прежде здоровой женщины быстро таяли. Симптомы воспаления легких говорили о безнадежном состоянии. Не прошло и трех недель после рождения ребенка, как Мари Анн умерла. И меньше чем через три недели Патон стоял перед гробом своего сына.

Последние слова умирающей Мари Анн были такими: «О, если бы моя милая мама была здесь! Она такая хорошая мать! Драгоценность среди матерей!» Увидев, что недалеко стоит мистер Копеланд, она сказала: «Мистер Копеланд, не думайте, что я жалею, что оставила свою мать и приехала сюда. Если бы мне сегодня нужно было решиться на это, я бы без рассуждений сделала это, да, от всего сердца! Но иногда очень болезненно чувствуешь разлуку...». Потом она положила свою руку в руку Джона и сказала: «Джон Копеланд как-то писал, что молодые христиане, движимые первой любовью, думают, что могут принести любую жертву для Иисуса. Но он не уверен в том, что они сделают это, пока не будут испытаны. Я,– добавила она убедительно, – верю, что они это могут!» «Оглушенный ужасной потерей в самом начале своего служения, я пережил тяжелые времена, когда все снова и снова лежал обессиленный лихорадкой и малярией. Но никогда я не чувствовал себя оставленным – вечно милостивый Бог всегда был со мной. Он укреплял меня в тяжелой необходимости – предать любимых земле, что мне пришлось делать самому, хотя, казалось, что мое сердце не выдержит. Я выбрал место погребения как можно ближе к дому, и в последующие годы среди смертельных опасностей оно стало для меня местом покоя, где я искал моего Бога, где я в молитве и слезах просил за спасение жителей той страны, в которой похоронил своих близких. Без Христа и без общения с Ним я бы сошел с ума у этой одинокой могилы».

Глава 7 Сообщения о работе

Многие христиане на родине молитвенно поддерживали миссионерскую работу на Новых Гебридах. Копеланд и Патон посылали им сообщения, рассказывающие о многочисленных опасностях, которым каждое мгновение подвергались миссионеры на Танне. В этих сообщениях многое повторяется, и они слишком подробны, но дают полную картину всех переживаний и нужд работников.

«Мы нашли на острове Танна голых, разрисованных диких людей, исполненных суеверия и зла. Они чрезвычайно невежественны, развращены; слепо следуя своим обычаям, не имеют никакого расположения к своей семье. Жители порта Резолюция не стали лучше от общения с белыми людьми, наоборот – стали еще хуже, быстро переняв их скверные привычки и пороки. Мне очень стыдно за тех людей, которые приехали на эти дальние острова для торговли сандаловым деревом. Они притесняют местных жителей, обманывают, грабят, а если те оказывают малейшее сопротивление, тут же убивают их. Редко проходит пара месяцев без таких происшествий, и потому естественно, что туземцы враждебны ко всем белым, мстят им и хотят, чтобы вообще никто из них не приезжал на их остров. Надеюсь, наше влияние будет благотворным в этом направлении.

Здесь я хочу упомянуть об одном растении, которое приносит людям большое благословение. Я тоже посадил его, хотя у меня его украли, прежде чем я успел снять урожай. Это диоскорея, которая очень похожа на наш картофель. Она достигает больших размеров. Когда я позднее сажал ее на острове Анива и снял урожай, то повез два клубня в Мельбурн. Один весил 72 фунта (1 фунт – 500г), а другой – 42 фунта, и они не были самыми большими.

Мы скоро перестали вызывать любопытство туземцев, как это было вначале. Вместо этого они начали показывать свое лукавство и жадность. Вожди, которые вначале охотно продали нам землю, сговорились и за договорную плату предоставили нам только половину участка. Когда мы начали строить забор, то они стали запрещать нам, пригрозив нашим помощникам из Анетиума и нам смертью, если мы продолжим эту работу. Мы оставили ее, чтобы исключить всякую причину для ссоры.

Затем они разделили между собой хлебные деревья и потребовали, чтобы мы отвечали за них своей жизнью, так как они затребовали неимоверную цену, которую мы не в силах были заплатить. За каждое повреждение нам грозило наказание.

Люди с каждым днем наглели все больше, так что уже в то время мы могли каждое мгновение лишиться жизни. В это время в порт прибыл пароход. Я купил у капитана те вещи, которые они потребовали в уплату за эти деревья. После этого какое-то время казалось, что они теперь довольны. Это была, собственно, третья плата за купленную землю. Мы понимали, что эти уступки с нашей стороны опасны и делают их еще более алчными. Но предоставленные сами себе, мы должны были терпеть и мириться с этим, чтобы сохранить свою жизнь, насколько это было возможно согласовать с честью христианина.

Вскоре наступила сильная засуха, которая причинила большой ущерб диоскорее и бананам. Естественно, мы были виноваты в этом несчастье! Со всех концов островитяне собрались на совет и решили, что если в ближайшее время не пойдет дождь, они убьют нас. Это решение принес нам на следующее утро Ноука в сопровождении военного вождя Миаки. Островитяне добавили, что и Ноука должен умереть, так как он защищает нас. "Просите вашего Бога о дожде и не выходите из дома. Если начнется война, вам грозит большая опасность, а с вами – и нам". С этими словами они оставили нас.

Но вся любезность и готовность защищать нас были лишь маской! Эти двое вождей были в глазах всего народа, а может, и в их собственных, "властителями солнца и дождя", и такие события были им как раз на руку, чтобы снять с себя гнев народа и направить его на нас. И как всегда, своими разговорами с нами они все больше и больше раздражали своих подданных.

Вечно Милосердный послал нам помощь. Когда мы собрались в воскресенье на богослужение, начался дождь, да такой сильный, что исполнились все наши желания. Островитяне снова собрались и решили оставить нас в живых, так как наши молитвы к нашему Богу принесли им спасение.

Но вследствие сильных дождей среди жителей вспыхнула эпидемия лихорадки, начались и другие болезни, и опять их причиной были мы. Дожди сопровождались ураганными ветрами, которые и раньше очень часто обрушивались на острова. Это еще больше усиливало их гнев на миссионеров, и опасность снова увеличилась. Жизнь среди суеверного и невежественного народа, который о каждом событии судит, руководствуясь своими предрассудками и страстями, полна печальных переживаний.

6 января 1860 года из-за сильного шторма в порту потерпел аварию большой пароход – его швырнуло на скалы. Капитан корабля, его жена и все матросы очень скверно и бессовестно вели себя на острове, а вся вина снова пала на нас, так как мы тоже были белые. Местные жители не могли противостать хорошо вооруженным людям. Везде и всюду они громко говорили, что отомстят за их бесчинства миссионерам.

Многие племена почти постоянно были между собой в длительной вражде. Так как каждый вождь делал то, что нравилось ему, а не соседу, то все вопросы снова и снова приходилось решать с помощью оружия. Война внутри острова переходила то в порт, то совсем близко к нам. Несмотря на то, что они воевали с дикой яростью, было не так уж много убитых, но зато много раненых.

На своих ужасных победных пиршествах они съедали себе подобных и сопровождали это идольскими обрядами. Мне уже не раз говорили, что после такой ужасной трапезы жадность каннибалов достигает огромных размеров, и что если в данный момент нет побежденных врагов или жертвы для их божества, то, чтобы насытиться, они раскрывают гробы недавно умерших. Два таких случая произошли почти сразу после нашего прибытия на остров.

Однажды Ноука серьезно заболел. Чтобы спасти его, согласно их ужасному обычаю, пожертвовали трех женщин. Хотя таннезийцы и пытались скрыть это от нас, потому что мы строго запретили им это делать, мы узнали об этом и о многих подобных случаях, хотя, конечно, большинство из них остались скрытыми от нас.

Участь женщин, стариков и детей

«На всех островах Новых Гебридов, особенно на Танне, жены являются рабынями мужчин, которые топчут их ногами. Жена должна делать всю работу, она должна носить самые большие тяжести, в то время как муж с винтовкой или с дубиной и копьем идет за ней. Если она чем-то разгневает мужа, то он ужасно избивает ее. Если она умирает под его кулаками или вскоре после избиения, никто не обращает на это внимания и никому не придет в голову заступиться за нее или помочь ей.

О детях так мало заботятся, что мне кажется чудом, что они не все умирают. Ребенок, научившийся ходить, предоставляется сам себе. В результате у детей нет любви к родителям, они жестоки к старикам, которые не могут больше работать. Старые люди терпят голод и нужду, если от них не избавляются еще более конкретным образом.