S-T-I-K-S. Вальтер - Денис Владимиров

– Да что ты привязался сегодня с этими ментами, хрен бы с ними. Запомни – за муров ответки нет. Даже за свежих. Уж лучше пусть так.

– Муры – это менты?

– Почти что. Муры – это бандиты, отморозь хуже всех тварей, которых земля носит. Сегодня он с тобой с одного горла хлебает, завтра уже в ошейнике продавать тащит, – обозлился усатый. – И завязывай на мозги капать ими. Менты, менты…

– Да не вопрос. Уточняю же, – осклабился я, решил перевести тему на другое: – Можешь рассказать еще о вашей жизни?

– Ты не спешишь? В чем смысл моих рассказов, если ты часов через пять будешь желать только сожрать ближнего своего?

– Зато потом, если что, лишний раз языком чесать не придется. Или нам уже выходить?

Тот взглянул на часы, потом задумался, пошевелил губами, будто что-то подсчитывая, и ответил:

– Часа три еще есть. Что хотел узнать?

– Итак. Я в Улье или Стиксе, – решил сначала изложить то, что обдумывал и раскладывал по полочкам ночью. – Первое название по аналогии с пчелами, так как все проваливающиеся сюда куски реальности будто соты – лепятся одно к другому. Второе название – ради красного словца? Типа, любит публика такое – Стикс, Харон, Фобос, Некрос и прочая латиница, завязанная на древнегреческую, скандинавскую или христианскую мифологию. Джаханнам, заккум не так впечатляет, да и непонятно для многих. Массмедиа не это рекламирует. А тут прямо из школы фундамент закладывается: Геракл, горгона Медуза, Персей, Тесей и прочее. То есть любой, даже последний имбецил примерно имеет представление. Так?

– Ну, примерно.

– И все же возвращаясь ко второму названию. Почему именно Стикс? Что под этим имеется в виду: река в Аиде, о которой почти всем известно, или же первобытный ужас и мрак, из которого стали зарождаться первые живые существа?

– Честно – хрен его знает, даже не задумывался. Название и название, но если так… Если взять главную черту этого мира, то скорее да, ужас и мрак, из которого рождаются новые существа… Надо же… Откуда только ты это знаешь?

– Где нас только не носило, – уклончиво ответил я.

Тот только изумленно поцокал языком. Мол, ни фига себе, морда ошеломленная, будто неожиданно с ним предмет мебели заговорил. Многие так ошибались. До двух метров я всего лишь двух сантиметров и недотягиваю, вес сто десять кэгэ, а точнее, масса. Жира – ноль целых ноль десятых. Всегда очень коротко стрижен, ножевой шрам через всю щеку. Можно без ретуши ставить мой портрет в «Их разыскивает полиция», между тем кандидат в доктора наук по политологии, и не купил, а сам диссертацию написал и защитил. На ней уже много кто паразитирует, особенно когда тема касается Франкофонии и «мягкой силы» Франции.

– Далее, – я сделал большой глоток противного растворимого кофе из кружки, – кластера есть двух видов – которые перезагружаются и которые не перезагружаются никогда. – Тот пытался опять что-то вставить, но я не дал: – Вторые называются стабами и там сосредоточена вся жизнь. Так?

– Да, так, только делить их на две категории неверно. Есть кластера, где перезагрузка за перезагрузкой идет – заклинившие; есть, где раз в неделю случается, а есть, где…

– Давай о деталях потом поговорим. О’кей? Тем более сам толковал, что месяц надо, чтобы в курс ввести. Что за дрянь, которую я вынужден пить и ты к ней прикладываешься? Живец. Зачем он?

– Это живец, живун, живчик, живая вода, топливо, горючка, бенз, соляра и еще не одна сотня названий. Без него иммунному долго не протянуть, начинаешь слабеть, потом наступает ломка, вроде наркоманской, только хуже раз в сто, ну и дохнешь. То есть этот живчик для нас теперь та же ценность, как вода и еда. Если не важнее. Название же, раз ты любишь так докапываться до них, значит одно – без этой дряни нам не жить.

– А как его делают?

– Берешь граммов пятьдесят спирта и вот такую штучку, – покопавшись в уже виденном кисете, он достал сине-зеленую горошину. – Растворяешь в спирте, образуется осадок. Избавиться от него довольно просто – фильтруешь через двойную марлю, бинт или просто ткань. Полученный чистый раствор разбавляешь на пол-литра любой жидкости. Все, живец готов. Как принимать? Просто и сложно одновременно. Частота и количество зависят от индивидуальных показателей и множества факторов. Например, сидишь в стабе, не напрягаешься, то полторашки на неделю железно хватит. В рейде чаще и больше, ну, а если ранение, то там вообще он летит.

– Откуда вы берете эти горошины?

– Нет, ты ошибаешься, это не горох, это споран, а горох вот, – вытащил он окатыш, напоминающий спрессованный кусок сахара. – А берем мы их… Приготовься, чтобы не сблевать. – И гнусно усмехнулся: – Готов?

Что за любовь к театру? Вообще ничего не может сказать просто и внятно, надо обязательно сто лишних слов. Не люблю таких товарищей. А этот еще из самой поганой их братии: вроде говорит много, часто, а на деле, начинаешь разбираться, ничего особого и не сказал. Такие болтуны любого шпиона с ума сведут.

– Готов. Не из трупов же вы их достаете? – усмехнулся я.

Цемент заржал, да заливисто так, хлопая себя по бокам и не переставая вздрагивать всем телом. Затем вытер тыльной стороной ладони выступившие слезы и сказал:

– Парень, ты угодил прямо в точку! Чисто пальцем сразу в дырку! Мы их добываем из зараженных! И добыть их можно только из них!

Вот тут меня повело, как представил, чуть обратно все не полезло, хорошо хоть опыт общения с каннибалами был. Первые разы вообще тяжело: он тебе блестит зубами, а ты смотришь на его черную рожу, как подумаешь, что вот этот дрищ, которого соплей можно перешибить, – людоед! Человечину жрет! Рука сама к пистолету тянется. Рефлекс, который, похоже, вырабатывался в человечестве не одно тысячелетие. Ведь вроде со стороны физиологии – человек тоже животное, мясо, кости. А рука тянется и тянется к кобуре, аж в дрожь кидает от этой борьбы со своей сущностью. И дело делать надо, потому что этот чертов ублюдок – местный вождь, который действует в русле наших кураторов, и он просто достоин очередной партии военного хлама, который здесь и не хлам вовсе. Тем более платит алмазами и золотом. Поэтому сейчас я мужественно сжал зубы, так бы вряд ли содержимое желудка на месте осталось.

– И по-другому нельзя! – жестко и серьезно добавил он. – Это не блажь и не эстетство! Хочешь жить, будешь и спороны потреблять, и горох. Если повезет. В общем, у каждого зараженного на затылке начинает расти такая хрень, мы ее называем «споровый мешок». К твоему спокойствию скажу: чем только ни проверяли и кто только ни проверял, именно там все стерильно, роддом отдыхает. Отсюда и классификация зараженных. На первом этапе – пустыши, то есть их споровый мешок абсолютно пуст. На втором – бегуны, это уже подъевшие зараженные, у которых при удаче можно обнаружить один-два спорона, третьи – топтуны, у них роговеют пятки, поэтому они топают сильно, – тоже только спороны. Дальше идут лотерейщики, вот в них можно обнаружить горох, спороны всегда, но горох пятьдесят на пятьдесят, то есть как повезет. Отсюда и название. Дальше руберы, в них и горох, и спороны, редко-редко… впрочем, пока рано. Ну и элита. При этом эти названия касаются только содержимого споровых мешков, выглядеть же они могут совершенно по-разному.

– У животных так же?

– Ага, точь-в-точь, только не хотел бы я с их элитой встречаться. Например, медведя или еще кого крупного, а зоопарков тут тьму приносит, города все же. Львы, пантеры, белые медведи, тигры и прочее, прочее, прочее. Короче, каждой твари по паре!

– А птицы не перерождаются?

– Минимальный вес подверженных заражению – четырнадцать килограммов. Где ты таких птиц видел-то?

– Африканский ушастый грифон, например, или черный гриф, страус, казуар, альбатрос. Менее экзотические – дрофа, лебедь. И это только те, чья масса укладывается в достижимые средние пятнадцать кг. Без рекордов. А тех же страусиных ферм в России много.

– Нет, о такой экзотике даже не слышал. Может, где-то и встречается.

– Ясно. Твой стаб где? Или это тайна?

– Никакой тайны. На северо-восток около трехсот километров. Мы почти у границы Пекла, пусть и не самая жуть, но уже и не прогулка на свежем воздухе. Видел же сам, элитки носится туда-сюда. Наш стаб называется Острог, кто-то называет его Княжеством, так как заправляет у нас всем Князь. Это ближайший к Пеклу стаб, по крайней мере, в ближайшей тысяче километров. Говоря про стаб, я имею в виду цивилизованный, где нормальные люди живут. Есть еще Дикие стабы. Но это скорее перевалочные базы, хутора – что угодно, а не место для нормальной человеческой жизни. Исчезают от любого чиха. Налет тварей, муров и прочее.

– Поясни про Пекло. Что это такое?

– Пекло – это Пекло.

– А сало – это сало, – схохмил в тон я, но, увидев, что мой проводник в этом мире задумался, решил промолчать.

– Это скопление кластеров, которые приносят сюда большие, густонаселенные города. Или их части. В итоге здесь Ад. Тварей тьма, и самых опасных. Ведь постоянно им жратву Улей подкидывает. Вот и плодятся. Потом поймешь, если выживешь. – Тут он посмотрел на часы. – Скажи, ты фильмы ужасов любишь?