В поисках равновесия. Великобритания и «балканский лабиринт», 1903–1914 гг. - Ольга Игоревна Агансон

Зачастую информация, содержащаяся в официальных документах, представлена с иного ракурса в источниках личного происхождения – воспоминаниях и дневниках. Политики, дипломаты, военные, общественные деятели, профессиональная активность которых пришлась на начало XX в., были весьма продуктивными мемуаристами, стремясь транслировать современникам и будущим поколениям свою версию драматических событий того времени. Прежде всего отметим воспоминания Э. Грея[78] и британских послов в ключевых европейских столицах: Эдварда Гошена[79] в Вене (1905–1908), а затем в Берлине (1908–1914), и Джорджа Бьюкенена в Петербурге (1910–1918)[80].

Информацию о ситуации в Османской империи, как в ее европейских провинциях, так и в Константинополе, мы можем почерпнуть из воспоминаний и дневников британских дипломатов и резидентов в Турции[81]. Из этой группы источников несколько выделяются дружеские письма, адресованные Джеральдом Фицморисом, главным драгоманом британского посольства в Константинополе (с 1907 г.), Джорджу Ллойду, дипломату-востоковеду, а затем члену парламента от Консервативной партии и губернатору Бомбея[82]. Письма Фицмориса, обычно написанные в сильной спешке, но живые, ироничные и пестрящие турецкими цитатами, отражают колорит политической и повседневной жизни Османской империи, менталитет турецких политиков и чиновников, а также особенности ведения ими дел с иностранцами. К слову, сам Фицморис был довольно критично настроен по отношению к стране своего пребывания.

Важные сведения об Австро-Венгрии содержатся, помимо дневников Э. Гошена, в воспоминаниях корреспондента «Таймс» в Вене Г.У. Стида[83] и второго секретаря британского посольства в Вене Дж. Д. Грегори[84]. Они приподнимают завесу над внутриполитической борьбой австро-венгерской элиты и острыми межнациональными противоречиями, скрывавшимися за блестящим фасадом Дунайской монархии.

Для воссоздания более целостной картины политической обстановки на Балканах нами также привлекались мемуары и дневники дипломатов и государственных деятелей России[85], Австро-Венгрии[86], Франции[87], Сербии[88], Болгарии[89], Османской империи[90], а также македонских революционеров[91].

Важным источником по исследованию внешней политики Англии, в том числе ее балканского направления, является пресса. В британском внешнеполитическом ведомстве не существовало отдела, координировавшего ее деятельность. Тем не менее функционеры Форин Оффис и представители Флит-стрит постоянно контактировали. Уайтхолл рассчитывал на страницах печатных изданий довести до сведения публики те или иные внешнеполитические решения и разъяснить их необходимость[92]. Поскольку свобода слова и плюрализм мнений в целом являлись нормой для Великобритании, то в прессе нашли отражения различные оттенки общественной реакции на актуальные международные вопросы и внешнюю политику правящего кабинета.

В ходе исследования широко привлекались публикации ежедневной газеты «Таймс», самого авторитетного периодического издания в Великобритании. За границей газета воспринималась в качестве полуофициального органа Уайтхолла. У «Таймс», как отмечал британский исследователь О. Хэйл, была лучшая иностранная служба новостей, а редакционный отдел не имел себе равных среди других изданий. На корреспондентов газеты в европейских столицах распространялись привилегии, подобающие дипломатам. Взаимоотношения между сотрудниками британских посольств и представителями «Таймс» характеризовались высокой степенью взаимодействия[93]. Яркой иллюстрацией этого тезиса можно считать деятельность Г.У. Стида. Нередко благодаря своим разносторонним контактам в Австро-Венгрии, в частности с силами, оппозиционными Габсбургской монархии, он получал весьма ценную информацию, которая затем передавалась в Форин Оффис[94]. Стид поддерживал дружеские отношения с Э. Гошеном, которого он часто снабжал важными сведениями, а также, по мнению английского историка Ф. Бриджа, помогал составлять ему донесения в Лондон. Корреспондент «Таймс» был действительно влиятельной фигурой и не раз приходил в столкновение с Ф. Картрайтом, сменившим Гошена на посту посла в Вене, по вопросу британской политики в отношении Австро-Венгрии. Показательно, что Форин Оффис в споре Картрайт-Стид отдавал предпочтение последнему и предоставлял ему свободу рук[95]. Вместе с тем независимость действий Стида и его анти-австрийские взгляды не раз доставляли неприятности Форин Оффис. Так, австро-венгерский посол в Лондоне граф А. Менсдорф жаловался Грею, что венский корреспондент «Таймс» активно собирал неблагоприятную для Монархии информацию[96].

С целью представить более насыщенную палитру мнений общественно-политических кругов Великобритании относительно задач и методов политики Лондона на Балканах мы использовали статьи из влиятельных британских журналов – «Фортнайтли ревью», «Контем-пэрэри ревью», «Вестминстер ревью», «Найнтинс сенчери энд афтер», «Индепендент ревью», «Экономист», на страницах которых присутствовали экспертные суждения о ситуации в регионе[97]. Подчеркнем, что все перечисленные издания были в основном либерально, а некоторые из них даже радикально ориентированными. Однако это не означает, что там доминировала какая-то одна точка зрения. Напротив, они служили своеобразной трибуной, с которой озвучивались разные позиции. Кроме того, мы обращались к материалам из ежегодного обозрения «Эньюэл реджистер»[98], в котором была представлена панорама событий как в Британской империи, так и за рубежом.

Разработка некоторых сюжетов потребовала от нас использования периодических изданий других, помимо Англии, стран. Информация из авторитетной французской газеты «Тан», а также публикации в общественно-политическом и литературном журнале «Ревю де Дё Монд» помогли дополнить международный контекст ситуации на Балканах[99]. «Местный» взгляд на события в регионе и взаимоотношения между великими державами прекрасно отражен в сербоязычных газетах: в белградской «Политике»[100], связанной с министерством иностранных дел Сербии, и в издававшемся в Константинополе «Цариградском гласнике»[101]. Определенного внимания заслуживает газета «Л’Орьен»[102], выпускавшаяся в ряде европейских столиц Н. Николаиде, греком-подданным Османской империи. Газета позиционировалась редакцией как орган греческих и турецких интересов.

И, наконец, упомянем массив источников, представленный литературой публицистического характера. Поскольку ее тематический охват пространен и велико число авторов, писавших по балканским сюжетам, то мы будем обращаться к конкретным работам по ходу повествования.

Безусловно, источниковая база по исследуемому периоду неисчерпаема, однако смеем надеяться, что привлеченных нами материалов будет достаточно для движения по «балканскому лабиринту» в заданном направлении.

Балканские истоки Первой мировой войны в зеркале историографии

По подсчетам двадцатилетней давности количество работ по происхождению Первой мировой войны составляло 25 тыс. библиографических единиц[103]. В преддверии ее 100-летней годовщины этот список значительно пополнился[104]. Морально-этические воззрения, политические пристрастия, интеллектуальный климат эпохи – все эти переменные так или иначе влияют на ремесло историка, особенно если речь идет об изучении истоков столь масштабного военного конфликта, как Первая мировая война, доказательством чего и является существование обширнейшей историографии по данной теме. На первый взгляд, настоящий историографический очерк может показаться несколько несбалансированным: с явным акцентом на трудах современных британских и американских историков. Сразу же подчеркнем, что эта диспропорциональность проистекает из методологического ракурса работы, а не из-за поверхностного отношения автора к отечественной историографии, высоким достижениям которой можно посвятить отдельное монографическое исследование.

Советской исторической наукой был заложен основательный фундамент изучения предпосылок войны 1914–1918 гг. В трудах Н.П. Полетики, А.А. Могилевича и М.Э. Айрапетяна, В.М. Хвостова, Г.Л.