Обратная сторона успеха - Сидни Шелдон

Я начал говорить, считая, что все идет лучше некуда. Но, не высказав и половины того, что собирался, вдруг замолчал. Язык словно примерз к нёбу. Я понятия не имел, как продолжить. Последовала длинная, напряженная пауза. Я промямлил что-то в завершение темы и поплелся к дверям, мысленно проклиная себя.

– Разве ты не первокурсник? – спросил стоявший у двери студент.

– Точно.

– И тебе никто не сказал?

– Что именно?

– Первокурсникам не позволяется участвовать в дискуссиях. В клуб берут только со старших курсов.

«Вот и хорошо, – подумал я. – По крайней мере теперь хоть как-то можно оправдать мой провал».

Утром имена новых членов клуба были вывешены на доске объявлений. Я из любопытства подошел взглянуть. В списке значилась фамилия «Шектер». Помню, я еще отметил, что фамилия очень похожа на мою. В конце было приписано, что все избранные должны в половине четвертого подойти к куратору клуба.

В четыре мне позвонили.

– Шектер, что с вами стряслось?

Сначала я не понял, кто со мной говорит и о чем.

– Да ничего. А в чем дело?

– Разве вы не видели объявления? Почему не подошли к куратору?

Шектер. Должно быть, они не так расслышали.

– Да, но я думал… я ведь первокурсник.

– Знаю. Мы решили сделать для вас исключение. Меняем правила.

Вот так я стал первым новичком в истории университета, принятым в дискуссионный клуб Северо-Западного.

Еще одна страница была перевернута.

Несмотря на все нагрузки, которые я добровольно на себя взвалил, мне все же чего-то не хватало. Вот только чего? Я не понимал этого, но постоянно ощущал неудовлетворенность, находился в состоянии некоего отчуждения, вернее, изоляции от окружающих, испытывал беспокойство и тревогу. Наблюдая, как орды студентов спешат на занятия и с занятий, я невольно думал: «Все они анонимны. Безлики. А когда умрут, никто не узнает, что они вообще жили на этой земле».

Волны депрессии накатывали на меня.

«Я хочу, чтобы люди знали, что я жил здесь. Хочу, чтобы люди это знали. Хочу отличаться от остальных. Выделяться».

Вскоре депрессия стала еще сильнее. Меня словно душили густые черные тучи. Наконец в полном отчаянии я записался на прием к психологу колледжа, решив узнать, что со мной происходит.

Но по пути к нему я по неизвестной причине так развеселился, что начал петь. Добравшись до входа в здание, где находился кабинет психолога, я остановился. Зачем туда идти? Я и без того счастлив. Психолог еще решит, что я ненормальный!

Это было ошибкой. Поговори я с психологом тогда, наверняка узнал бы то, что смог обнаружить только много лет спустя.

Депрессия обрушилась на меня с новой силой, и конца ей не предвиделось.

С деньгами тоже становилось все хуже. Отто не мог найти работу, а Натали шесть дней в неделю пропадала в универмаге. Я по-прежнему каждый вечер трудился в гардеробе, а по субботам – в аптеке, но даже со случайными заработками Отто и жалованьем Натали этого оказалось недостаточно. Шел февраль тридцать пятого года, и мы уже успели задолжать за квартиру.

Как-то ночью я подслушал разговор Отто и Натали.

– Не знаю, что нам делать, – жаловалась мать. – Кредиторы осаждают. Может, взять еще ночную смену?

Ну уж нет! Мать и так надрывалась с утра до вечера, а вернувшись, готовила ужин и убирала. Я не мог допустить, чтобы она еще и по ночам не спала!

Следующим утром я решил бросить университет. Узнав об этом, Натали пришла в ужас.

– Ты не можешь прервать учебу, Сидни, – заплакала она. – Мы как-нибудь вывернемся.

Но я знал, что этому не бывать. И потому стал искать еще одну работу. Депрессия была в самом разгаре, и по улицам ходили толпы безработных. Я обращался в рекламные агентства, газеты, на радиостанции, но вакансий не было.

По дороге на очередное собеседование с главой радиостанции я увидел большой универмаг «Мендель бразерс». Там было полно народу. Покупателей обслуживали с полдюжины продавцов. Я решил, что терять все равно нечего, вошел, осмотрелся и стал прохаживаться по универмагу. Он показался мне гигантским. Я миновал отдел женской обуви и остановился.

Здесь, должно быть, не слишком трудно работать.

– Чем могу помочь? – спросил подошедший мужчина.

– Я бы хотел видеть управляющего.

– Управляющий – это я. Моя фамилия Янг. Что я могу для вас сделать?

– Я ищу работу. У вас нет вакансий?

Мистер Янг осмотрел меня и, помедлив, признался:

– Собственно говоря, есть. У вас имеется опыт продажи женской обуви?

– О да! – заверил я.

– Где вы раньше работали?

Я припомнил магазин, где покупал обувь.

– «Том Макканн». Это в Денвере.

– Прекрасно. Идите в мой кабинет. И заполните эту форму.

Когда я закончил, управляющий просмотрел бланк и взглянул на меня:

– Во-первых, мистер Шехтель, «Макканн» не пишется, как «М-И-К-А-Н». И во-вторых, он расположен не по тому адресу, что вы указали.

Но я отчаянно нуждался в работе.

– Должно быть, переехали, – поспешил выкрутиться я. – И я абсолютно безграмотен. Видите ли…

– Надеюсь, что работаете вы лучше, чем лжете.

Я подавленно кивнул и встал:

– Все равно спасибо.

– Погодите. Я вас беру.

Я удивленно уставился на него:

– Правда? Но почему?

– Мой босс считает, что продавать женскую обувь могут только люди, имеющие опыт работы. А я думаю, что всякий может этому научиться, причем довольно быстро. Вот и поставим эксперимент.

– Спасибо, – смущенно поблагодарил я. – Я вас не подведу.

И, полный оптимизма, приступил к работе.

Ровно через четверть часа меня уволили.

Я совершил незамолимый грех.

Моей первой покупательницей оказалась хорошо одетая леди, которая попросила пару черных лодочек размера 7В.

Я изобразил лучезарную улыбку опытного продавца:

– Без проблем!

С тем и отправился в подсобку, где на длинных полках хранилась обувь. Сотни коробок со штампами 5В… 6W…7A… 8N… 9В…

Никаких 7В.

Я лихорадочно осматривал полки, постепенно приходя в отчаяние. И вдруг увидел размер 8, «малая полнота». Я решил, что покупательница ни за что не заметит разницы, и, взяв с полки туфли, принес ей.

– Вот нашел, – объявил я, обувая ей туфли. Женщина окинула их взглядом и покачала головой.

– Это 7В?

– О да, мэм.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Я желаю видеть заведующего.

На этом моей карьере продавца дамской обуви пришел конец.

В тот же день меня перевели в галантерейный отдел.

Глава 5