Во власти желания - Стелла Камерон

Керсти была терпеливой девушкой, но и она в конце концов не выдержала.

— Поговорим завтра, Мэри. Обещаю тебе. Нилл будет…

— Мастер Макс… мистер Россмара — он уже не тот милый мальчик, с которым ты играла в детстве. Ты заметила, Керсти?

— Завтра мы с тобой все обсудим, — сказала Керсти. Сердце ее гулко стучало.

— Тебе не мешает хорошенько об этом подумать. Я не знаю, что произошло между вами в кабинете, но вы очень долго были там одни… Он тебя целовал?

— Мэри!

Горничная с удивлением посмотрела на девушку.

— Но. Керсти, я ведь задала тебе совсем безобидный вопрос… Безобидный, если, конечно, он тебя не целовал. Но теперь-то я знаю, что он тебя целовал. А обнимал ли он тебя?

Прижимал к груди?

— Мэри! Нет, ничего не было. Ни того ни другого. Даже если бы он не был джентльменом, я бы не позволила ему подобных вольностей. Но он джентльмен и обращался со мной почтительно.

— Тогда чего же он от тебя хотел?

— Завтра. — сказала Керсти. — Спокойной ночи, Мэри.

Пусть твой сон охраняют ангелы.

— Ангелы всегда охраняют мой сон, — усмехнулась Мэри — Что ж, пойду узнаю, не нужно ли ему чего. Он обычно часами сидит один в своем кабинете. Спрошу, не хочет ли он перекусить. Шанкс в последнее время стал таким забывчивым!

Значит. Мэри не видела, как пришли гости.

— Мне кажется. Макс… то есть мистер Россмара хочет побыть один.

Мэри лукаво улыбнулась.

— Ему хочется посидеть в одиночестве и подумать о тебе, верно? О, я в этом не сомневаюсь! Вы с ним говорили о прошлом?

Керсти пришло в голову, что Мэри должна что-то знать о леди Гермионе. При мысли об этой женщине у Девушки сжималось сердце.

— Значит, говорили? — не унималась горничная.

Чего она ожидала, когда шла к Максу? Что он будет просить прощения? Скажет, что совершил ужасную ошибку, прервав их дружбу много лет назад, и теперь хочет возобновить прежние отношения?

Макс стал рослым и сильным мужчиной. Его широкие плечи свидетельствовали о том, что он часто выезжал на поля и работал там вместе с простыми фермерами. С годами его каштановые волосы стали еще темнее, а чудесные зеленые глаза — выразительнее… Когда же он улыбался… О Господи, от его улыбки у любой женщины могло перехватить дыхание! У него были брови вразлет, высокие скулы и четко очерченные чувственные губы, ямочки на щеках, ровные белые зубы и еще одна ямочка на подбородке.

Керсти вздохнула. Ей хотелось прикоснуться к каждой его черточке — сначала пальцами, потом губами. Ужаснувшись собственным мыслям, она быстро прикрыла рот ладонью.

— В чем дело? — спросила Мэри, нахмурившись. — Что с тобой? Он что, обидел тебя? Поэтому ты и не хочешь ничего рассказывать? У него был очередной приступ гнева?

— Приступ гнева? — Керсти содрогнулась — но не от страха. — О чем ты говоришь, Мэри? У тебя слишком богатое воображение.

— Мое воображение здесь ни при чем, глупая! Если бы ты не витала в облаках, то знала бы, что он ужасный человек. И очень свирепый.

Керсти слышала про буйный нрав Макса, но не верила этим слухам. Он был ласковым мальчиком, а потом стал таким же ласковым юношей.

— Ты что, не знаешь, как он себя ведет? Запирается в комнате, и, говорят, слышно, как потом все бьется. А еще говорят, что он пьянствует, когда остается один или когда впадает в буйство.

— Не правда, Макс не способен на такое! — Керсти не на шутку разозлилась. — И я не собираюсь выслушивать про него всякие бредни!

— Ты его любишь.

— Я… — Керсти пошевелила губами, но ничего не сказала. — Ты начиталась глупых любовных романов, Мэри. Мне за тебя стыдно.

— Глупых любовных романов? Иногда ты тоже сидишь, уткнувшись носом в книжку.

— Мистер Диккенс не пишет любовных романов.

— Про что же тогда он пишет?

— Про жизнь, — заявила Керсти. — Про несчастных лондонских нищих и сирот.

Мэри фыркнула.

— Ты пытаешься сменить тему.

И Керсти действительно довольно быстро ее сменила.

— Ты знаешь леди Гермиону? — спросила она.

— Племянницу графини Грэбхем? — Мэри скорчила гримасу. — Она бывает у мистера Роесмара. Иногда, когда она приходит, он просит Шанкса сказать, что его нет дома.

— Они давно знакомы?

— Не знаю. Но про Хэллоус, особняк графини, ходит много слухов. Грамм и называет его «адской кухней, в которой вершатся все виды греха». К ночи туда прибывали экипажи. Там развлекаются, пьют вино, — глаза горничной округлились. — И бог знает чем еще занимаются. Говорят, ночью в каретах приезжают джентльмены. Иногда дамы. Но к утру все разъезжаются.

Керсти смутилась, неожиданно сообразив, что слушает Мари с раскрытым ртом.

— Неужели все эго происходит в ломе графини Грэбхем?

Но она такая достойная дама! К тому же в трауре, судя по всему.

— Может, и в трауре. Кроме леди Гермионы, у нее постоянно гостят три женщины. И ты наверняка их всех знаешь. Это Далия, Зинния и Уисчерия.

— Ты говорить загадками, Мэри.

— Говорю тебе, Далия, Зинния и Уистерия живут в Хэллоусе. Они щеголяют и платьях, которые стоят столько, что на эти деньги можно одеть всех мужчин, женщин и детей и поместье. Они красятся и сильно обнажаются, — с усмешкой продолжала горничная. — Правда, здесь их не часто увидишь — только когда они едут в своей карете в Эдинбург, чтобы в лучи потратить еще больше денег. Говорят, по ночам в Хэллоусе творится такое, что просто волосы встали дыбом.

— Спокойной ночи, Мэри, — сказала Керсти. — Поговорим завтра.

— Я расскажу тебе про Хэллоус поподробнее. — пообещала Мэри. — Оргии — вот что у них там происходит. А ведь по ночам всем молодым девушкам полагается сидеть дома, так что берегись.

Керсти покачала головой и направилась к лестнице. Если Нилл все-таки дождется ее и не уедет домой, то он встретит ее в дурном настроении. Только этого ей сейчас и не хватало!

Она вздрогнула, увидев экономку, миссис Могг — слуги называли ее Грамши, — сидевшую в своем кресле у очага. Эта сильно располневшая женщина уже долгие годы сложила в Кирколди, и они с Шанксом иногда относились друг к другу с большим уважением, иногда отчаянно ругались, но всегда защищали друг друга от нападок остальных слуг. Этим вечером Грампи читала какую-то потрепанную книжку, лежавшую у нее на коленях.

— Добрый вечер, миссис Могг, — поздоровалась Керсти, пересекая просторную кухню и направляясь к коридору, ведущему к черному ходу. — Надеюсь, вы читаете хорошую книгу?

Грампи захлопнула книжку и сунула ее в огромный карман своего необъятного фартука.

— Опять ты подкрадываешься ко мне исподтишка, — проворчала она. — Опять суешь свой нос куда не следует. То, что я читаю, тебя не касается, мисс, запомни!