Русская пианистическая школа как педагогический феномен - Елена Федорович

В истории исполнительского искусства братья Рубинштейны прославились, прежде всего, не как виртуозы (это было вторично), но как глубоко мыслящие и чувствующие художники. Их искусство было содержательным, оно рождалось незаурядными личностями и разительно не походило на столь популярное в то время искусство «чистых» виртуозов. Из содержательности искусства Рубинштейнов вытекает содержательность их педагогики – качество, свойственное в дальнейшем всей российской фортепианной школе, которая выросла из педагогики Рубинштейнов, и обеспечившее ей столь бурный рост и устойчивый высокий уровень до настоящего времени.

Раскрывая термин «содержательность педагогики» применительно к Рубинштейнам, обратимся прежде всего к «педагогике в широком смысле» – т. е. их организационно-педагогической и просветительской деятельности.

У исследователей, изучающих историю российского музыкального образования, вызывают не только уважение, но и удивление те целеустремленность и настойчивость, с которыми Рубинштейны, имевшие возможность сделать блистательную артистическую карьеру на Западе, занимались трудным, кажущимся непосильным делом музыкального просвещения российского общества. А. Г. Рубинштейн, великий пианист, крупный композитор и выдающийся дирижер, отдал делу создания Русского музыкального общества (РМО), Петербургской консерватории, а также музыкально-просветительской деятельности значительную часть сил. Н. Г. Рубинштейн, также артист мирового уровня, практически всю жизнь посвятил педагогической и просветительской деятельности в России, почти не выезжая за рубеж. Между тем задача подъема российской массовой музыкальной культуры была чрезвычайно сложной – как и всякая задача какого-либо глобального переустройства в России.

К началу ХIХ в. в России параллельно развивались три музыкальные традиции: фольклорная, богослужебная и светская. Массы населения, бывшие источником первой традиции и в значительной мере затронутые второй, чрезвычайно мало соприкасались со светской традицией. Между тем, уже шел процесс взаимного проникновения и частичного пересечения этих традиций, и светская традиция, на которой могло базироваться профессиональное музыкальное образование, начинала играть все более важную роль в состоянии массовой музыкальной культуры. Но светская традиция бытовала преимущественно в высших слоях общества и лишь начинала проникать в средние (в любительском виде). В целом в обществе ее распространение было чрезвычайно мало. И, несмотря на зарождение национальной композиторской школы и некоторый подъем музыкальной культуры, связанный с общественной ситуацией середины ХIХ столетия, общий уровень музыкальной культуры в России был невысок.

Концертная жизнь была чрезвычайно скудной даже в больших городах, включая Москву. В Петербурге с 1802 г. существовало филармоническое общество, которое, хотя и нерегулярно, все же знакомило слушателей с музыкальными новинками. В Москве не было специальной концертной организации, и серьезная музыка звучала совсем редко. Основным источником распространения камерной музыки являлось домашнее музицирование, которое, хотя и бытовало в дворянских и отчасти в богатых купеческих семьях, все же охватывало узкий круг людей.

Вместе с тем в обществе явно созревала потребность в распространении серьезной музыки. В Петербурге, а затем и в Москве появились так называемые Университетские концерты, где усилиями студенческого оркестра (дилетантского) и приглашенных музыкантов делались попытки исполнять симфоническую музыку. Это свидетельствовало о тяге просвещенной части молодежи к профессионализации музыкального образования.

В этих условиях деятельность братьев Рубинштейнов протекала по следующим основным направлениям.

Прежде всего, важным шагом в музыкальном просвещении России явилась организация Русского музыкального общества, которое взяло на себя роль музыкального центра, аккумулирующего исполнение и распространение классической музыки и организацию концертной жизни. Создание РМО также послужило ступенью к последующему открытию в Петербурге (1862) и Москве (1866) двух первых русских консерваторий.

Идея создания РМО возникла у А. Г. Рубинштейна, которому принадлежит честь открытия общества в 1859 г. в Петербурге. В конце того же года было принято решение об открытии отделения РМО в Москве; московское отделение возглавил Н. Г. Рубинштейн. И А. Г., и Н. Г. Рубинштейны в период организационной деятельности проявили недюжинные организаторские способности, редкие для музыкантов. Оба обладали, помимо огромного профессионального авторитета, значительной силой воли и умением доводить начатое дело до конца. Следующим шагом стало открытие консерваторий: в 1862 г. усилиями А. Г. Рубинштейна (или «петербургского» Рубинштейна, как его стали называть), была открыта Петербургская консерватория, а в 1866 г. Н. Г. Рубинштейн («московский» Рубинштейн) добился открытия Московской консерватории. Трудно представить во всей полноте, сколько материальных, организационных и прочих сложностей пришлось преодолеть Рубинштейнам.

С организацией РМО и консерваторий Россия получила новую важнейшую ветвь музыкального образования – профессиональное музыкальное образование светской ориентации. Можно сказать, что оно является одним из стержней отечественной культуры и сегодня.

Высочайший музыкально-творческий уровень братьев Рубинштейнов, их авторитет в музыкальных кругах (не только российских, но и мировых) позволили консерваториям сразу начать функционировать как высокопрофессиональным музыкальным учебным заведениям. В них преподавали крупнейшие музыканты того времени: Т. Лешетицкий, С. Ментер, Л. Брассен, А. Есипова, Л. Ауэр, А. Вержбилович, К. Давыдов (Петербург); П. Чайковский, А. Дюбюк, К. Клиндворт, Н. Зверев, И. Гржимали, В. Фитценгаген (Москва).

Уже к началу 1890-х гг. в числе выпускников Петербургской и Московской консерваторий были такие музыканты, как П. И. Чайковский, Г. А. Ларош, В. И. Сафонов, Ф. М. Блуменфельд (Петербургская консерватория); С. И. Танеев, А. И. Зилоти, С. В. Рахманинов, А. Н. Скрябин, Н. К. Метнер, К. Н. Игумнов, А. Б. Гольденвейзер (Московская консерватория) и др. Тот путь, который прошло российское профессиональное музыкальное образование за несколько десятилетий, можно проиллюстрировать следующим примером. В 1844 г., когда юным братьям Рубинштейнам необходимо было получать профессиональное музыкальное образование, их мать К. Х. Рубинштейн увезла их для обучения за границу (несмотря на то, что сам Ф. Лист отрицал необходимость дальнейшего обучения Антона Рубинштейна, считая подростка уже полностью сформировавшимся самостоятельным музыкантом). Но мотивами поступка К. Х. Рубинштейн, как справедливо полагает Л. А. Баренбойм, были следующие соображения: «…Опираясь на свои жизненные наблюдения, она пришла к заключению, что в будущем, когда сыновья подрастут, русские аристократы-меломаны “поверят” в искусство ее детей и помогут их артистической карьере лишь в том случае, если они станут учениками зарубежных маэстро» [16. С. 27]. Эта ситуация свидетельствовала об отсутствии в России собственной исполнительской школы; и именно в результате деятельности братьев Рубинштейнов уже к 1870-1880 гг. (т. е. за исторически ничтожно малый срок) ситуация поменяется на противоположную: из других стран начинают приезжать в Россию талантливые молодые музыканты, чтобы учиться у российских педагогов.

И А. Г. и Н. Г. Рубинштейны не только организовали, но и возглавили созданные ими консерватории. А. Г. Рубинштейн был директором Петербургской консерватории недолгое время сразу после ее создания, затем занимался композиторской и исполнительской деятельностью вдали от России, а в 1887 г. вернулся в качестве директора вновь. Н. Г. Рубинштейн возглавлял Московскую консерваторию с момента ее создания до самой своей кончины в 1881 г.

Оба Рубинштейна в руководстве консерваториями шли к основной педагогической цели, которую можно сформулировать как воспитание музыкантов в широком смысле слова. Не мастеров игры на том или ином инструменте (хотя и это было очень важно и преподавалось на высоком уровне), но людей, владеющих обширными гуманитарными и общемузыкальными знаниями, способных к интенсивному духовному развитию. Н. Г. Рубинштейн на одном из первых заседаний совета Московской консерватории произнес речь, в которой указал, что консерватория должна «…приготовить не только специалистов по тому или другому инструменту, но и музыкантов в обширнейшем смысле этого слова» [16. С. 105].

А. Г. Рубинштейн также придавал первостепенное значение широкому общемузыкальному развитию учащихся. В 1887 г., вернувшись в Петербургскую консерваторию после перерыва, он заставил повысить уровень экзаменационных требований по всем специальностям и ввел испытания, результаты которых позволяли судить о подготовленности учеников к самостоятельной работе. По его настоянию программы двух наиболее важных экзаменов («переходного» с низшего отделения на высшее и «окончательного») ученики должны были разучить самостоятельно, без помощи педагога. Это требование представляется сложным на грани чрезмерного и в настоящее время; сама постановка задачи свидетельствует о направленности обучения на формирование качеств личности, а не на «натаскивание». Самостоятельно подготовить программу – значит не только уметь перенять необходимые приемы у педагога, но уметь обобщить все сказанное им на протяжении обучения, сделать самостоятельные выводы, иметь собственные критерии, художественный вкус и многое другое – т. е. представлять собой достаточно эрудированного музыканта и интеллектуально развитого человека. Причем собственно результат таких экзаменов – непосредственно исполнительский «показ» программы – чаще бывал значительно хуже, чем при «натаскивании», когда педагог и ученик совместно добивались «гладкости» исполнения. К сожалению, сейчас, спустя столетие, большинство обучающихся исполнительству вновь подвергаются «натаскиванию»; метод А. Г. Рубинштейна является прогрессивным и для сегодняшнего дня.