Восток – дело тонкое… - Александр Сорочинский

По пути ему нужно было ещё как-то перебраться вместе с одеждой через грозный бурлящий Каферниган. Переплыть эту горную реку с ледяной водой, когда тебя сносит стремительное течение от верхнего порога (под которым нужно было зайти в реку) до нижнего порога (перед которым необходимо было выйти на противоположный берег, если не хочешь, чтобы тебя вынесло на пороги), надо было умудриться! Я, например, переплыл его летом, с разбега, одетым в одни плавки, будучи совершенно здоровым и уверенным в себе. Тем не менее, мне удалось выплыть на другую сторону реки в каком-то метре от начинавшейся гряды валунов следующего порога! Не знаю, протащило ли, нашего героя по порогу, но Каферниган он переплыл, и до медпункта добрался.

По словам врача, всё тело у него уже было в кровоподтёках, а укушенная рука – сплошного багрового цвета, с сеткой кровоизлияний от лопнувших сосудиков. Дело в том, что во время бега и быстрого плавания, кровь значительно быстрее разнесла змеиный яд по всему телу и внутренним органам парня, чем – если бы он находился в спокойном состоянии.[4]

Врач решила, что парень крепко избит, пока он не произнёс: «Гюрза», – и не показал распухший бесформенный разрезанный палец на отёчной руке. В этот день сыворотка «антигюрза» оказалась в наличии в медпункте, врач, как ни странно, тоже оказалась на месте. Она обработала рану йодом и поставила нашему герою противоядие. Впрочем, эта мера была уже малоэффективной, так как практически весь змеиный яд был разнесён по организму и начал своё токсическое разрушительное действие.

С неделю парень провалялся в больнице, и прошло лишь несколько дней с момента выписки его домой на амбулаторный режим. При ближайшем рассмотрении сосед действительно очень походил на избитого. Но гораздо опаснее было то, что у отравленного змеиным ядом человека лопаются стенки сосудов и во внутренних органах, а это требует гораздо более длительного и интенсивного лечения. Так что неуверенно передвигающегося соседа я наблюдал ещё довольно долго. Всё закончилось для него благополучно, наверное, поэтому местные жители могли позволить себе исподтишка посмеиваться над незадачливым хулиганистым «змееловом»: «Крепко «отдубасил» едва вылупившийся из яйца гюрзёнок нашего поселкового забияку! Может быть, это ему на пользу пойдёт – меньше будет задираться!». Можно было предположить, что этот жестокий урок парень запомнит на всю жизнь.

4. Восточный базар

В первый же выходной день мы с Лёшей отправились за продуктами, а больше из любопытства, за местной экзотикой на восточный базар в городок Орджоникидзеабад.[5]

Этот город располагался примерно в десятке километров от посёлка Разведчиков. Дорога проходила вдоль реки Каферниган (сейчас Кофарнихон). Несмотря на обилие холодной чистой воды, в большом количестве протекающей по долине, земля уже в нескольких метрах от реки была абсолютно сухой, выжженной солнцем, кое-где растрескавшейся в виде правильных многоугольников с пятью – восемью гранями, и почти повсеместно покрыта редкими колючками. При приближении к Орджоникидзеабаду увидели подвесной пешеходный мост с верёвочными перилами через реку. На противоположной стороне, сразу за мостом, начинался город.

Переходя через горную реку по качающемуся, вздрагивающему от каждого шага людей мосту, невольно залюбовались дикой красотой бурной горной реки. Немного постояли над стремительно несущимся водным потоком, держась за ненадёжные перила, рассматривая белые пенистые буруны на ближайшем пороге и слушая грозный рокот Кафернигана.

Река Кофарнихон весной.

Картина мощной природной стихии притягивала, манила, как бездна, завораживала. Хотя мы находились не в самой реке, а на мосту над ней, но мысль, что могли в любую минуту свалиться с этого игрушечного раскачивающегося сооружения и оказаться среди бушующих волн бешеного течения, со звериной силой хлещущего по огромным валунам, вставшим на пути неукротимого потока, добавлял нам адреналина в кровь!

Мы смотрели на реку в направлении против потока. Собрались было уходить, но метрах в двухстах я уловил краем глаза какое-то движение на берегу. Заинтересовался происходящим там и обратил внимание спутника на эту картину. Посмотрели на берег повнимательнее и увидели нескольких местных мальчишек, которые спускали к реке накачанные автомобильные камеры. Почти голые, загорелые до темно-коричневого цвета разновозрастные подростки были, все как один, одеты в чёрные плавки. Они положили свои импровизированные плавательные средства в воду у самой кромки Кафернигана и, не спеша, расположились каждый на своей «лодке». Камеры были большими, а мальчики – маленькими, поэтому каждому участнику этого опасного путешествия пришлось практически лечь спиной на круг. За пределы этой круглой «лодки» у них попали только ступни ног. Участники рискованного плавания практически одновременно оттолкнулись от берега и плотной группой стали выплывать на самый стрежень бушующей реки.

Теперь мы застыли на месте и уже не думали прерывать столь захватывающее зрелище. Кавалькада хорошо накачанных автомобильных камер от грузовиков с еле заметными на их фоне телами ребятни постепенно приближались середине быстрой горной реки, всё ускоряя и ускоряя своё движение относительно берегов. Вот флотилия достигла выпуклого белёсого пенного водяного потока и с большой скоростью ринулась вниз по течению, стремительно приближаясь к нашему мосту и к порогу перед ним.

Один за другим резиновые «плотики» влетали на порог между беспорядочно торчащих из воды каменных глыб, окутанных брызгами. Опытные «капитаны» ловко уходили от прямых столкновений с валунами, допуская только удары о них упругими бортами своих маленьких плотиков. Обратил внимание, что главной задачей «лоцманов» этих «судёнышек» было не допустить вращения своих кругов. Мальчишки изо всех сил гребли каждой из рук по-разному, то вперёд, то назад, удерживая свои лодки в одном положении. Они добивались того, чтобы их ноги были направлены только вперёд, и река всегда находилась перед их взглядом. Рискованные, опытные (это было заметно по их действиям во время преодоления порога) «речные волки», покачиваясь на волнах неторопливо (по сравнению со скоростью движения между камней наклонного ложа порога) приближались к следующей каменной преграде.

Проводили взглядом этих юных «камикадзе» и через последующий порог. Наконец, усилием воли оторвали очарованные взгляды от грозной стихии и стайки ребятни на кругах, превратившихся вдали в чёрные точки, и перешли реку. Дальше наш путь пролегал преимущественно среди таких же, что и в посёлке Разведчиков, одноэтажных частных глинобитных домов, по тихим, узким почти безлюдным полуденным улочкам. Лишь иногда ближе к центру и рынку встречались одно-, двух– и даже трёхэтажные здания государственной постройки, в которых располагались городские службы и административные органы. Каждый двор частного строения был огорожен высокой глинобитной стеной и полностью скрывал жилые и хозяйственные постройки владельца и их обитателей. Лишь иногда приоткрывалась какая-нибудь небольшая калитка в одной из стен, и оттуда сквозь небольшую щель выглядывали один или несколько любопытных чёрных глаз местных девочек, обитающих в этих глухих «крепостях». Делать этого по местным обычаям не одобрялось, но природное женское любопытство брало верх.

Улочки окраины были покрыты слоем очень тонкого пылеватого коричневого, абсолютно сухого песка. Эта пыль вела себя как вода. Она струйками выплёскивалась из-под ног, затем часть её небольшим облачком поднималась над улицей и долго висела в воздухе. Во всяком случае, у нас так и не хватило терпения дождаться, пока она полностью осядет. Ближе к центру города проезжая часть улицы была подсыпана щебнем, а вдоль домов появились вымощенные пешеходные дорожки. По одной из таких улочек мы и попали на местный базар.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

«Воинские» формирования стройбата вообще были абсолютно уникальным явлением в Вооружённых Силах СССР. «Стройбат» имел отношение к армии заменяют экскаватор», или – «Зачем на свете нужен ад, когда в России есть стройбат», или насмешливая поговорка по отношению к стройбатовцам, выходцам из Средней Азии – «Здесь вам не тут – здесь вам быстро отвыкнут водку пьянствовать и безобразия нарушать (дисциплину хулиганить)!». Стройбат мирного советского периода, по положению людей в нём, сильно смахивал на штрафбат военного времени. Между «военнослужащими» там буйно процветали и причудливо переплетались различные формы неуставных взаимоотношений только по наименованию. В то же время, его нельзя было назвать и одним из лагерей ГУЛАГа. Точнее всего, это был принудительный трудовой лагерь для трудных молодых людей призывного возраста и выходцев из сельской местности республик Средней Азии, которых «поймали в горах и привезли в стройбат на вертолётах». Всех этих людей на два года принуждали к тяжелейшей трудовой повинности на земляных и бетонных работах за копеечную оплату. До сих пор в обществе ходит множество прибауток о стройбате, например: «Два солдата из стройбата, самой лёгкой и безобидной из которых была – «дедовщина». Основным же законом отношений между солдатами в стройбате были порядки тюремной «зоны», жизнь «по понятиям». Слово «дедовщина» употреблялось в тогдашнем обществе только в разговорах на кухне, но в армии оно было уже основой «воспитательного процесса молодых солдат». «Дедовщина» негласно, а зачастую и гласно, поощрялась офицерами в частях всех родов войск, так как снимала с плеч командиров проблемы поиска подхода к непривычным к армейской дисциплине молодым, иногда весьма ершистым ребятам с «гражданки».