Возвращение в цитадель - Анна Никитская

— Да не зуди ты, Ставрос! Моя магия работает всегда! Но может оказаться так, что мы принимали лекарство не от той болезни.

Женщина вплотную приблизилась к клетке. Она в упор посмотрела на девушку, а затем закрыла глаза и втянула в себя воздух, словно пыталась что-то унюхать.

— Ставрос, как ты мог вводить меня в заблуждение!!! — в гневе выкрикнула гостья, припечатав его взглядом. — Эта девчонка — ведьма, а не просто там какая-то провидица!

— С чего ты это взяла? — с сомнением в голосе отозвался охотник.

— Да потому что она такая же, как я, только светлая!

— Так, значит, она меня дурачила? — угрожающе поглядев на Уну, спросил он.

— Да нет же! Какой ты все-таки недалекий! Она действительно ничего не может, ведь ее сердце разбито! Посмотри ей в глаза — в них же только боль и страдание. Да от нее за версту несет отчаянием!

— То-то она ревела там, в лесу, когда я ее нашел! Ну и что мне с ней делать? Только не говори, что это навсегда!

— Да нет, не навсегда, но, может быть, очень надолго. Одним словом, до тех пор, пока она не забудет о своем возлюбленном или не воссоединится с ним! Так что, боюсь, она не будет для тебя столь полезной, как ты надеялся!

Женщина с ненавистью посмотрела на девушку.

— Отдай мне ее, и я ее убью! — прошипела она, сощурив глаза. — Я готова очень хорошо тебе за нее заплатить!

Уна вздрогнула. Она чуть не захлебнулась от ужаса, глядя в бездонные ненавидящие глаза женщины.

— Да что я вам такого сделала? — только и сумела произнести.

— Ты — ничего, но вот твоя треклятая прапрабабка была причастна к этому.

С этими словами женщина задрала подол платья, обнажив изувеченную обожженную ногу.

Уна растерянно осмотрела ее, но тут же уверенно заявила:

— Я не верю, что моя прапрабабка была на такое способна! Знаете, что я думаю? Скорее всего, это вы на нее напали, а она лишь пыталась от вас защититься. Хотя, возможно, вы напали не на нее, а на какого-то несчастного бедолагу, а она пришла ему на помощь!

Женщина недовольно скривила рот, из чего Уна сделала заключение, что попала в точку.

— Экие вы, светлые, ловкие! Такие прямо белые и пушистые, а как понадобится, так запросто можете убить или покалечить! Очень удобная позиция, но насквозь лживая!

Она злобно глянула в сторону Уны и повернулась к Ставросу:

— Мне здесь больше делать нечего! В данном случае я бессильна! Дай знать, если передумаешь на ее счет, и не надо меня провожать, я знаю дорогу.

Она быстро покинула комнату, обернувшись лишь для того, чтобы еще раз взглянуть на девушку.

— Слышала? Она жаждет твоей крови! — без всяких церемоний обратился охотник к девушке. — И если ты не выкинешь всю эту любовную дребедень из своей головы, то, боюсь, я вынужден буду уступить тебя Клаудии. Хотя, надо сказать, она сделала для меня гораздо больше, чем думала. Теперь мне известно, в чем твоя проблема, а значит, я могу постараться решить ее. Кое-какие мыслишки на сей счет у меня уже имеются.

Он ухмыльнулся и покинул подвал, оставив девушку одну.

Леонардо поднялся в свою комнату и увидел, что его вещи уже доставили. Он быстро схватил мешок и заглянул внутрь. Вздох облегчения вырвался из его груди. Из всех вещей его интересовали лишь две: фляга с водой из пещеры каменных големов и умножитель, который Джеффри в последний момент зачем-то закинул ему в сумку.

Когда Лео обнаружил его, он даже расстроился. Он не понимал, зачем его друг отдал ему столь ценную для них вещь. Но, очевидно, у Джеффри были свои резоны. Обнаружив, что все на месте, Лео переоделся в чистое и, прихватив с собой флягу, вышел из комнаты.

Спустя несколько минут он оказался возле дома своих родителей. На его стук в дверь открыл отец:

— Лео, это ты? Заходи скорее в дом. Слышал, ты сумел заслужить расположение своего короля! Я так рад, что ты одумался и вернулся к нам. Заходи, заходи, что ты мнешься?

Лео смотрел на своего отца и никак не мог поверить в то, что тот стал другим. На первый взгляд отец выглядел как обычно, разве что глаза казались какими-то пустыми, из них исчезла прежняя живость, и они смотрели куда-то сквозь него.

Лео зашел в дом и сразу же наткнулся на отчаянный взгляд своей матери, которая стояла прямо, вытянувшись как стрела, и, не мигая, смотрела на сына. В ее взгляде было столько боли и тоски, что казалось: она сейчас не выдержит и зарыдает. Лео сразу понял, что мать поверила всему, что им сказали о нем, и ждала, когда он придет и заберет ее в замок, чтобы сдать как предателя.

Лео быстрым шагом пересек разделяющее их расстояние и крепко обнял мать.

— Не бойся, я все тот же, — быстро шепнул ей на ухо, — просто верь мне, я знаю, что делаю. Если они тебя спросят, то я был у тебя, а ты пыталась меня заставить сдаться, но я сбежал. Поняла?

Она вздрогнула так, что Лео показалось, что мама сейчас лишится чувств, но, вероятно, эльфийская выдержка дала о себе знать. Сохраняя невозмутимость на лице, она еле заметно кивнула, затем поцеловала Лео и громко произнесла:

— Мы рады приветствовать тебя в нашем доме!

— Ну вот, наконец твоя мать пришла в себя! — произнес его отец удовлетворенным тоном. — А то что-то в последние дни она стала меня беспокоить. И даже когда я ей сообщил, что ты вернулся в замок и сумел заслужить прощение нашего великого короля, она почему-то нисколько не обрадовалась.

— Дорогой, ты несправедлив ко мне! Просто я никогда не доверяла слухам. Мало ли что на базаре болтают? Боялась, что слухи могут оказаться пустыми, вот и все!

— Женщины! Что тут еще скажешь! Трясутся над своими детьми, как курицы. А я вот тебе прямо скажу: если бы ты решил пойти против нашего господина, то я бы навсегда отрекся от тебя как от сына! Мой сын не может быть предателем Норгстона!

Лео натянуто улыбнулся отцу и с жалостью взглянул на мать. Теперь он понял, что она имела в виду, когда говорила о том, что хочет уйти из Норгстона и оставить его отца. Это поистине невыносимо — видеть каждый день своего любимого человека и понимать, что это не он, а лишь его внешняя оболочка, а душа спрятана в железную клетку.

— Был рад вас видеть, — сдержанно произнес юноша, — но у меня еще есть несколько важных дел, так что мне надо идти.

Он попрощался со своими родными, пообещав завтра заглянуть к ним снова, и направился в город. Ему предстояла весьма непростая задача — встреча со своими товарищами.

Леонардо подошел в дому Дилланов и постучал в дверь. На его стук открыла мать Мэтта — Глория.

— О, Лео, какая радость! Мы слышали о тебе и знали, что ты вернулся. Я так рада, что ты нас посетил, быть может, тебе удастся вправить этому мальчишке мозги! А то с ним сладу нет. Мы с отцом не знаем, куда глаза девать от стыда за то, что у нас такой сын.