Царевна вечной мерзлоты - Лариса Светличная

Понятно, Марина пришла пораньше, чтобы проверить, не принесли мне еще что-нибудь. Принесли. Целую охапку лилий.

— Миля, забирай их домой!

— Помрем все трое. И я, и кошка, и кактус.

— А кактус почему?

— От горя. После нас с кошкой.

— Придется выбросить эти лилии.

— Не дам. Лучше на улицу вынесем, пусть там стоят.

— Ага, и задохнется весь квартал.

— Все равно нельзя так поступать с лилиями. Ну и пусть студенты хотели насолить, но ведь…

— Миля! Точно! Именно это мы и сделаем! — встрепенулась Марина. — Будем пакостить! То есть, я хотела сказать, мы подарим эти чудесные лилии одному замечательному человеку!

— Какому? — заинтересовалась я.

— Софье Павловне! Эта зараза в том семестре на меня начальнику настучала! И думала, дрянь, что я не узнаю! Так я узнала! Идем дарить ей цветы!

— Она же от них чихать начнет! Ей же плохо станет!

— Вот именно! — светло и радостно улыбнулась подруга, глядя на лилии с такой непередаваемой нежностью, что те загордились и завоняли еще больше. Они уже считали себя самыми красивыми цветами во вселенной.

Но меня мучили сомнения. Зачем же человеку такую свинью, то есть лилии, подкладывать. Нет, я на такое не подписывалась. Надо отговорить Марину.

— Может быть, сегодня Софьи Павловны нет на работе? — поинтересовалась я.

— Я только что видела, как она зашла на кафедру. На втором этаже дверь открыта, я тебе говорю, что она там будет до конца пары пить чай. Успеем сделать хорошему человеку такой дорогой подарок.

Лилии Марине нравились все больше и больше. А ее идея мне все меньше и меньше.

— Мы с тобой их не донесем, они тяжелые.

— Так студенты у нас на что? Целый университет! Сейчас кого-нибудь организуем!

— Может не надо?

Но Марина уже хищно огляделась и схватила двух первых попавшихся парней, которые неосмотрительно брели мимо кафедры в сторону буфета. А ведь каждому студенту начиная с первого курса известно: ходить мимо кафедры чревато.

— Петр! Лев! Вы природу любите? Да? Помогите отнести эти чудесные цветы на второй этаж! — твердо сказала она.

Анекдот: «Кто умеет играть на пианино? Ты? Отнеси рояль на второй этаж!». Парни поняли, что напрасно шли мимо кафедры, и что старшие курсы зря не предупреждают. А вот надо было слушаться!

— Моя мама сказала, что мне наклоняться нельзя! — попробовал увильнуть Лёвушка.

— И не надо! — пресекла эти попытки Марина. — Петр, поднимай ведро! Лев, придержи! Теперь несите! Аккуратно! Не спеша! Поворот! Дверь! Лестница! Коридор!

Так мы и дошли до Софьи Павновны. Студенты сгрузили ведро и исчезли, мы и моргнуть не успели. Я тоже попыталась улизнуть следом, но Марина не пустила. По ее мысли — нас нельзя ни в чем обвинить, потому что мы пришли с открытым сердцем и чистыми помыслами. Ну, и халяву принесли. Главное, вовремя отступить, чтоб не догнали и не вернули эту халяву назад.

— Привет дружественной кафедре! — ласково произнесла Марина, а я кивнула. — Добрый день Софья Павновна!

— Добрый день, — настороженно отозвалась та.

— Поздравляем вас с именинами!

— Так они не сегодня…

— Ничего страшного! — улыбалась дальше подруга.

— А эти лилии?…

— Это вам!

Женщина напряглась, а я зажмурилась, ожидая ее праведного гнева и обвинений в том, что ей принесли настолько вонючие цветы. Сейчас так и будет, вон, у нее слезы на глазах. Точно, орать начнет. Она и начала.

— Марина Юрьевна! Я и подумать не могла, какой вы добрый, чуткий и отзывчивый человек!

Улыбка Марины стала гримасой. Она решила, что это такой тактический ход. И чего теперь ожидать — неизвестно.

— Марина Юрьевна! Вы просто волшебница! Какие прекрасные, необыкновенные, удивительные цветы!

Лилии, кстати, были с ней полностью согласны. Огромную, мне до пояса, охапку в ведре парни принесли, не сломали, не помяли и не уронили.

— Да, красивые! — подпевала Марина. — А какой приятный аромат!

Софья Павловна сразу огорчилась:

— Жаль, что я запахи не чувствую.

— То есть как?! — Маринке чуть плохо не стало.

— С детства. После болезни обоняние пропало. Но я вам верю, если вы сказали, что нежный и приятный запах, то так и есть. Я уже чай допила, пойду домой. Лилии заберу, не буду оставлять на кафедре такую красоту.

Марина промолчала, вымученно улыбнувшись. У нее даже в горле перехватило, и побледнела. Софья Павловна решила похвалить и меня тоже.

— Миля, а ты вызвалась помочь Марине Юрьевне?

Она меня зовет по имени, я же когда-то у нее училась.

— Да…

— Ты все такая же разносторонняя? Чем сейчас интересуешься? Ты вроде бы рисовала? Или играла на флейте?

Вообще-то я делала и это и многое другое, но я ответила:

— Я сейчас интересуюсь вечной мерзлотой. И Магаданом.

— Кому он нужен, этот Магадан? Там одни зеки! — проговорила Марина, настроение у нее ушло в минус.

— Марина Юрьевна, не надо обижать мой родной город! — оскорбилась коллега.

Надо же. Кто бы знал.

— Так никто и не собирался, — встала я на защиту подруги. — Просто история города…

— Мои родители сказали мне, что не были заключенными!

Ну, я уверена, что так они и сказали. Но какое мое дело? Я вообще мимо шла, то есть меня сюда привели.

— Я уверена, что это очень красивый город.

— Тебе обязательно надо там побывать.

— Да, город у воды — это всегда очень красиво, — заметила я.

— Да. Пейзаж с Охотским морем есть у всех.

— У кого у всех? — уточнила я.

— В диаспоре.

Та-а-ак! Это уже очень интересно и актуально. Мир, все-таки, очень маленький. Я состроила самую умильную мордашку, на которую только была способна, и заахала:

— Софья Павловна, как это чудесно, когда люди не забывают свои истоки…

— И к ним возвращаются, — очень тихо и зло пробубнила Марина лилиям. Те решили, что это им комплимент, и были счастливы. — Вот прямо к истокам… И все эти истоки у идиотов в такой далекой ж… ж…ивописной местности! — уже громче сказала Маринка на всякий случай, потому что Софья Павловна, хоть и слушала мои дифирамбы, но и на Марину посмотрела.

Марина улыбалась, а хотелось ей беситься. Она, наверное, того кота вспоминала, которого когда-то Ксюша домой принесла — в канализационный люк за ним лазила. Этот кот приноровился гадить в Маринины кроссовки. Ксюша, добрая душа, кота выкинуть не давала, ревела в голос, да и кот добровольно уходить не хотел, несмотря на постоянно открытые стараниями Марины двери и форточки. Марина часто таскала кота за шкирку к тому канализационному люку, откуда его вытащили, трясла его над ним, параллельно объясняя, как зверю повезло. Это у нее называлось «вернуть к истокам». Потом Олег пристроил кота к знакомым за город, и мучения кота закончились.

— Софья Павловна, вам посчастливилось родиться в чудесном городе среди таких замечательных людей!… - вещала я.

— Которые все не зеки, — тихо вторила Марина, уткнувшись в лилии. Тюрьмы, типа, забиты невиновными.

— Это же так прекрасно — встречи единомышленников, которые даже вдали от родины помнят о ней, поддерживают отношения с земляками и находят в суете жизни и трудовых буднях время для встреч!

— Как ты красиво сказала, Миля!

Ну да, я ж не кто-нибудь, а преподаватель вуза, а у нас, может, чего-то и нет, а язык на нужный гвоздь подвешен. Я и лучше могу:

— Красота вашей природы, несомненно, влияет на появление таких замечательных людей!

— Спасибо! Это чистая правда! — воскликнула Софья Павловна.

— Да неужели? — спросила у лилий Марина, те поняли, что раз ими так долго любуются, то надо вонять сильнее.

— Кого раньше отправляли в ссылку? — патетически воскликнула коллега. Мы промолчали. Я — с обожанием в глазах. Марина тоже бровками повела. — Не знаете?!

Мы знали, но огорчать женщину не хотели.

— В ссылку отправляли самых чистых, самых светлых и кристально честных людей!

— Да ладно! — чуть не сказали мы все, и даже лилии.

— Самый цвет Российской интеллигенции оказался в Магадане! — просвещала нас Софья Павловна. — Там живут чудесные люди!

Я, вообще-то, считала, что придурков везде хватает, но если женщина уверена, что в Магадане их не водится, то ей виднее. Она там была, а я нет.

— Если бы эти люди не попали в Магадан, то вся история России могла бы сложиться по-другому!

— Это точно! — хором проговорили мы с Мариной, и были при этом совершенно искренни.

Софья Павловна это оценила.

— Марина Юрьевна, позвольте пригласить вас на небольшое торжество, которое завтра устраивает Магаданская диаспора!

— Я не…, - начала кривиться Марина, но я быстро ее ущипнула, — …я не посмею вам отказать, дорогая Софья Павловна.

Разговор давно начал быть похожим на сахарный сироп, но пока подруга не сбежала, я ущипнула ее еще раз. Она поняла правильно.