Россия накануне смутного времени - Руслан Скрынников

При Грозном четверо членов этой семьи — Петр, затем его сын Фома, а позже внуки Петр и Владимир — распоряжались государственными финансами. Но особенно преуспели Головины в начале царствования Федора. По традиции казну возглавляли два лица, проверявшие друг друга. При Федоре казначеями стали двоюродные братья. Впервые казна оказалась в бесконтрольном ведении одной семьи. Два брата главного казначея — Владимир и Иван Большой Премудрый — получили думные чины окольничих. Благодаря знатности, богатству и личным качествам И. П. Головин стал одним из подлинных руководителей той партии в думе, которую номинально возглавлял регент Мстиславский. Он не побоялся бросить вызов Вельскому и добился его отставки. Боярское руководство оценило его заслуги. Во время коронации Федора он нес перед царем главную корону — шапку Мономаха. Располагая поддержкой регентов Мстиславского и Шуйского, главный казначей открыто добивался изгнания бывших опричников из правительства. С Годуновым он обращался дерзко и неуважительно[83]. Семья Головиных обладала большими местническими преимуществами перед родом Годуновых. Выиграв местнический спор с Вельским, знатный казначей лишь ждал случая, чтобы посчитаться с его свояком.

Интрига боярской партии встревожила Бориса, и он решил нанести упреждающий удар. По его настоянию дума постановила провести ревизию казны. Проверка обнаружила большие хищения. Посольский приказ выступил за рубежом с заявлением, что Головины «покрали» царскую казну[84]. Подлинность их заявления удостоверена описью царского архива, в которой упомянут столпик с боярским приговором 7094 г.: «…что приговорили бояре Петра Головина за государеву краденую казну Казенного двора казнити смертию, тут же и вин его скаска, какова ему Петру чтена»[85]. Казначея вывели на Лобное место и обнажили для казни, но в последний момент ему объявили о помиловании. С опальным обошлись сравнительно мягко: его избавили даже от обычной в то время торговой казни. Головина сослали в Казанский край, где он и умер в тюрьме. Ходили слухи, что его тайно умертвили по приказу Бориса. Русские источники подтверждают версию о насильственной гибели П. И. Головина[86]. Вместе с ним опале подвергся (не позднее декабря 1584 г.) окольничий и казначей В. В. Головин. Брат казначея — М. И. Головин, находившийся в своей вотчине в Медынском уезде, бежал от царской опалы в Литву[87].

Суд над Головиным послужил поводом к смене высшей приказной администрации. Правда, новые назначения носили совсем иной характер, нежели те, которые были проведены по случаю коронации. Тогда речь шла об изгнании бывших «дворовых» приказных. Теперь наблюдалось обратное явление. Изгнав земских казначеев из центрального финансового ведомства страны, Годунов постарался насадить туда своих старых соратников по «дворовой» службе. Пост главного казначея занял думный дворянин Д. И. Черемисинов, служивший некогда в опричнине, а затем на «дворовой» службе[88]. Бывшие «дворовые» люди контролировали теперь три крупнейших приказных ведомства государства — Конюшенный приказ (конюший Б. Ф. Годунов), Большой дворец (дворецкий Г. В. Годунов) и Казенный приказ. Контроль над казной облегчил правительству проведение его новой финансовой и податной политики.

Поздние летописи утверждали, что дело Головина было следствием прямого столкновения между Годуновым и знатью. В открытой вражде бояре будто бы «разделяхуся надвое: Борис Федорович Годунов з дядьями и з братьями, к нему же присташа и иные бояре, и дьяки, и думные и служивые многие люди; з другую же сторону князь Иван Федорович Мстиславский, а с ним Шуйские и Воротынские, и Головины и Колычевы, и иные служивые люди, и чернь московская»[89]. По летописи, столкновение завершилось пострижением Мстиславского и ссылкой Воротынских и Головиных. Хотя летописец верно определил круг аристократических противников правителя, в его записи, по-видимому, были объединены разновременные события. Осуждение Головиных имело место задолго до падения Мстиславского, а ссылка Воротынских относится к более позднему времени.

Пострижение главы Боярской думы окружено многими легендами. В поздних и вовсе малодостоверных источниках XVII в. отразилось предание о том, что Мстиславский выступил против Бориса после долгих колебаний, поддавшись уговорам Шуйских, Воротынских, Головиных и других бояр. Старый регент будто бы замыслил призвать Годунова в свой дом на пир и там убить, однако правителя предупредили о его замысле, «он же нача изберегатися и невредим от них (бояр. — Р. С.) бысть»[90]. Эта версия не внушает доверия. Мстиславскому незачем было прибегать к таким крайним мерам, как убийство. Глава опекунского совета и Боярской думы мог бороться против Годунова в рамках законности. В источниках имеются сведения о том, что Мстиславский и его сторонники разрабатывали планы развода царя Федора с бесплодной царицей Ириной Годуновой. В случае успеха, заметил в своих записках Петр Петрей, бояре рассчитывали женить Федора на дочери Мстиславского. Шведский дипломат, впервые посетив Москву после воцарения Бориса, записал немало слухов без всякой критической проверки. Его сообщение можно было бы отвергнуть как недостоверное, но оно находит косвенные подтверждения в русских источниках. После пострижения Мстиславского судьба его дочерей стала предметом специальных разъяснений со стороны Посольского приказа. Борис поручил своим дипломатам объявить за рубежом, что девица Мстиславская была выдана замуж за князя Василия Черкасского[91]. Для русской дипломатической практики подобные разъяснения по поводу заурядного брака в боярской среде были случаем из ряда вон выходящим. Необычный интерес Посольского приказа к боярышне подтверждает версию о том, что дочь Мстиславского метила в жены царю Федору. Ее замужество положило конец планам такого рода.

Мстиславский и его дочь вовсе не были жертвами честолюбия Бориса, как то пытались изобразить некоторые поздние писатели. Мстиславский едва ли не с первых месяцев царствования Федора оказался в раздоре с Н. Р. Юрьевым. Кардинал Болоньетти в письме от 24 августа 1584 г. писал со слов литовских послов и выходцев из России, что Мстиславский очень предан польскому королю, а Никита Романов возглавляет партию антипольской ориентации[92]. Став преемником заболевшего Юрьева, Годунов завершил борьбу со Мстиславским. Поздние источники сохранили предание о том, что Борис одолел главу думы и «напрасно измену положи» на него благодаря поддержке главных думных дьяков братьев Щелкаловых[93]. В годы опричнины номинальный глава Боярской думы был послушной пешкой царя в сложной политической игре. После сожжения Москвы татарами Грозный принудил его публично покаяться в том, что он своей изменой навел татар на святую Русь и тем погубил царствующий град. Иван IV возложил на главу земщины и всю ответственность за поражение от армии Батория, избил его посохом и взял с него новую запись с признанием вины[94].

Годунов и Щелкалов добились отставки Мстиславского без суда, после того как раскрылись его интриги против царицы Ирины. Главный опекун приходился Федору троюродным братом, и ссора была улажена чисто семейными средствами. Первый боярин думы был вынужден сложить регентские полномочия и удалиться на покой в монастырь. Власти старались возможно дольше скрывать опалу Мстиславского. Спустя полгода после его отставки московские дипломаты получили предписание разъяснить за рубежом, что он «поехал молитца по монастырям»[95]. Это была полуправда. В приходо-расходных книгах Соловецкого монастыря удалось найти запись, раскрывающую обстоятельства и время изгнания регента. «Июля в 23 день (7093 г. — Р. С.), — значится в документе, — приезжал в Соловецкий монастырь помолитися князь Иван Федорович Мстиславский и дал на корм на два стола 20 рублей»[96]. Из Соловков боярин уехал на Белоозеро, в Кириллов монастырь, где постригся под именем старца Ионы[97]. Регента доставили к месту заточения совсем не так, как других опальных «изменников»: ему позволили совершить по пути паломничество в Соловецкий монастырь. Согласие боярина на добровольное изгнание избавило от опалы членов его семьи. Более того, старший сын регента боярин Ф. И. Мстиславский унаследовал обширное удельное княжество и сменил отца на посту первого боярина думы. Начиная с ноября 1585 г. он неизменно занимал место главного воеводы в армии и старшего из бояр на торжественных приемах[98].

Суд над Головиными и отставка Мстиславского обострили конфликт между Годуновым и знатью.