Прекрасный игрок - Кристина Лорен

– Она младшая из пятерых детей Бергстремов и учится здесь в магистратуре Колумбийского университета. Всегда была чертовски умной. Получила первую степень за три года, а сейчас работает в лаборатории Лиемаки. Слышал о таком? Он занимается вакцинами.

Макс мотнул головой и пожал плечами с таким видом, словно спрашивал: «О чем ты вообще говоришь?»

Я продолжил:

– Это очень престижная исследовательская группа на медицинском факультете. Как бы то ни было, пока в прошлые выходные ты со своей киской прохлаждался в Вегасе, Дженсен сообщил мне смской, что приезжает к Ханне в гости. Думаю, он прочел ей пламенную проповедь насчет того, что нельзя гробить свою жизнь среди пробирок и колб.

Подошел официант, чтобы наполнить водой наши бокалы. Мы объяснили, что ждем еще нескольких человек, а затем Макс снова взглянул на меня.

– Так ты планируешь снова с ней встретиться, да?

– Да. Хочу пойти с ней куда-нибудь на выходных и что-нибудь замутить. Может, снова отправимся на пробежку.

От меня не ускользнуло, как широко распахнулись его глаза.

– Ты взял кого-то с собой на пробежку? Ну-ну. Сдается, для тебя это гораздо более интимная штука, чем секс, Уильям.

Я махнул рукой.

– Неважно.

– Значит, это было весело? Поговорить с младшей сестренкой Дженсена о старых временах и все такое?

Да, это было весело. Никакой бешеной страсти, ничего такого особенного – мы просто пробежались вместе. Но меня до сих пор слегка потряхивало от ее неожиданных выходок. Честно говоря, я думал, что у ее одиночества есть еще причины, помимо загруженности по учебе. Я ожидал, что она будет неловкой, или некрасивой, или типичной асоциальной личностью.

Но ничего такого в ней не было, и вдобавок Зигги совсем не походила на чью-то «младшую сестренку». Она казалась наивной и временами ляпала что-нибудь невпопад, но вообще-то просто много работала и застряла в кругу привычек, которые больше не доставляли ей удовольствия. И я вполне мог поставить себя на ее место.

Я впервые познакомился с Бергстремами на Рождество, на втором курсе колледжа. Мне не хватало денег, чтобы полететь домой. Мама Дженсена пришла в такой ужас, представив, как я в полном одиночестве торчу в опустевшей общаге, что прикатила из Бостона за два дня до Рождества и увезла меня к ним на каникулы. Бергстремы оказались настолько радушными и шумными, насколько можно ожидать от семейства с пятью детьми, появлявшимися на свет с регулярностью раз в два года.

В свойственной мне тогда манере я отблагодарил их, втайне полапав старшую дочку в сарае за домом.

Через несколько лет я проходил практику у Йохана и снова поселился у них. К тому времени часть детей уже жила отдельно, а кто-то остался на лето неподалеку от своего колледжа, так что со мной были только Дженсен и Зигги, младшая дочь Йохана. Их семейное гнездо стало для меня вторым домом. И все же, хотя я прожил рядом с Зигги три месяца и видел ее пару лет назад на свадьбе Дженсена, вчера, после ее звонка, я едва вспомнил, как она выглядит.

Но после встречи в парке на меня нахлынуло множество воспоминаний – я понятия не имел, что в голове столько всего отложилось. Вот двенадцатилетняя Зигги, прятавшая веснушчатый нос за страницами книг. Во время обеда она изредка посылала мне застенчивую улыбку через стол, но в остальном избегала меня. В любом случае в свои девятнадцать лет я почти не обращал на нее внимания. Затем я вспомнил шестнадцатилетнюю Зигги, длинноногую, угловатую, с взлохмаченными волосами, каскадом падавшими на спину. После обеда она, нарядившись в короткие шортики и майку, валялась на одеяле на заднем дворе и читала, а я работал с ее отцом. Я пялился на нее, как пялился в то время на любую женщину, словно сканируя и занося в книгу наблюдений все части тела. Девочка была фигуристая, но тихоня и настолько неопытная в искусстве флирта, что заслужила разве что насмешливое пренебрежение. В те годы я был полон любопытства и огня и окружен массой женщин, постарше и помоложе, готовых раз в жизни попробовать все что угодно.

Но сегодня у меня в голове как будто взорвалась бомба. Странно, но, увидев лицо Зигги, я почувствовал себя так, словно вновь оказался дома и одновременно словно впервые встретился с очаровательной девушкой. Она была совсем не похожа на Лив или Дженсена, долговязых, светловолосых и сделанных почти под копирку. Зигги больше походила на отца, к лучшему или к худшему. В ней парадоксально сочетались длинные руки и ноги Бергстрема-старшего и пышные формы матери. Она унаследовала серые глаза, светло-каштановые волосы и веснушки Йохана, но широкая, открытая улыбка досталась ей от мамы.

Когда Зигги шагнула вперед, обвила мою шею руками и крепко обняла, я ненадолго впал в ступор. Непринужденный жест, граничащий с интимностью. Не считая Хлои и Сары, в моей жизни было не так уж много женщин, которых я мог бы назвать друзьями. Когда я обнимал женщину вот так, сильно прижимая к себе, у этого обычно имелся сексуальный подтекст. Зигги всегда была для меня младшей сестренкой, но сейчас, сжимая ее в объятиях, я весьма недвусмысленно ощутил, что она больше не ребенок, а женщина двадцати с лишним лет, чьи теплые руки лежат на моей шее, а тело приникло к моему. От нее пахло шампунем и кофе. От нее пахло женщиной, и сквозь мешковатый свитер и тоненькую куртку я почувствовал форму ее груди, прижавшейся к моей. Когда Зигги шагнула назад и оглядела меня, она немедленно мне понравилась. Сестренка Дженсена не стала специально наряжаться для встречи: ни макияжа, ни дорогого спортивного костюма. На ней был университетский свитер ее брата с эмблемой Йеля, коротковатые черные брюки и ботинки, явно видавшие лучшие времена. Она не пыталась произвести на меня впечатление – ей просто хотелось повидаться со мной.

«Зигги такая замкнутая, приятель, – сказал мне Дженсен, когда позвонил примерно неделю назад. – Мне постоянно кажется, что я подвел ее, но откуда мне было знать, что ей достанутся гены нашего папаши-трудоголика? Мы хотим навестить ее, а я все еще не представляю, как к этому подступиться».

К столу подошли Сара с Беннеттом, и, моргнув, я вернулся к реальности. Макс встал, чтобы поприветствовать их. Мне пришлось деликатно отвернуться, когда он, наклонившись, поцеловал Сару прямо за ушком и шепнул:

– Прекрасно выглядишь, Лепесточек.

– Будем ждать Хлою? – спросил я, когда все наконец уселись.

Не отрываясь от меню, Беннетт ответил:

– Она до пятницы в Бостоне.

– Слава тебе господи, – сказал Макс. – Я умираю с голоду, а эта женщина способна возиться с заказом целую вечность.