Омут - Снежана Каримова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бесена улыбнулась. Она тоже знала эти истории, вернее, их знали люди, чьи души Бесена щипала. И с украденными ниточками душ к ней переходили человеческие знания. В сказках было много правды.
Рогатая снова посмотрела на Цвету. Та сидела на кровати, заправленной покрывалом оттенка ядреной фуксии, и не сводила с нее глаз.
Вот гадкий утенок, гадкий не потому, что с ним что-то не так, а потому что он лебедь, а не утка, – другого рода-племени.
Вот единственный его изъян. И такой же – у Цветы. Но Бесене он оказался на руку.
Цвета, наблюдая, как гостья изучает ее комнату, извинилась:
– Да, я уже выросла из этой зефирности, но ремонт пока не предвидится. Тут мама всё обустроила, когда я еще маленькой была. Совсем девчачья комната. Я другое люблю.
– Ладно, перейдем к делу, – кивнула Бесена. – Я же не в гости пришла. Иголка есть?
Цвета достала с полки маленькую шкатулку:
– Какую тебе? Подлиннее, потолще?
– Поострее.
Цвета протянула Бесене всю шкатулку:
– Выбери сама.
Та спрятала руки за спину и покачала головой.
– Не-не, тебе же колоть. Палец.
Ну вот, они снова дошли до этого.
– Но мне страшно, – хныкнула Цвета и поглядела на беззащитные подушечки пальцев. У нее снова задрожали от волнения руки.
– Ты должна сама, – упрямо повторила Бесена.
Она больше не хихикала, не кривлялась и даже не улыбалась. Теперь она была серьезна. Шутки закончились.
– Значит, ты все-таки бес, – мрачно проговорила Цвета, не отрывая взгляда от своих пальцев.
Сейчас она взаправду сделает это, как в книжках, проткнет палец и… Что дальше? Распишется кровью?
– Я и не скрывала, – отозвалась Бесена.
– А я, значит, одержимая бесом?
– Пока нет, – все так же серьезно проговорила рогатая, не отрывая взгляда от иглы. – Одержимой будешь, когда в тебе поселится разумная сущность. Я то есть. Хотя вы, люди, бесами кого только не зовете. Я из той породы, которые подселенцы.
– Слушай, – спросила Цвета, оттягивая неприятный момент, – а если тебя вижу только я, то как ты заключаешь договоры с другими людьми? Э-э-э… подселяешься?
– Омут, – ответила Бесена, и Цвета вспомнила, что случайная знакомая уже о нем упоминала. – Он там, где сердце, похож на черную дыру в груди. Через эту дыру я и проникаю внутрь.
Цветана, высматривая омут, машинально склонила голову, почти уткнувшись подбородком в ямку между ключиц. Вспомнились картинки из интернета с сентиментальными фразами о несчастной любви – там как раз изображались человечки с черными дырами вместо сердец. Да, она сейчас тоже так себя ощущала. Конечно, Бесена выражалась образно, но если учесть, что Цвета сейчас болтает с девушкой-невидимкой, которая пришла делать ей приворот, то можно поверить в любую чертовщину.
– Люди говорят, что бесы пробираются в человека через рот, – продолжила рогатая. – Поэтому и прикрывают его рукой, когда зевают, а то и крестят, загораживая вход к душе. Но это неверно. Бесы попадают в тело через омут – тягучее озеро из тоски, разочарования и других темных, тяжелых чувств. У некоторых омут так велик, что войти туда можно легко, как в ворота. И поговорка есть: «Пришла беда, отворяй ворота».
У других это узкий лаз, а у третьих омут не больше ушка иголки в твоих руках, и проще в него войти верблюду, чем бесу.
– Я, видимо, не из последних, – не удержавшись, заметила Цвета.
Бесена кивнула.
– Когда ты испытываешь то, что люди зовут плохими чувствами, по омуту идут волны, как по реке от теплохода. Волны опускаются сверху вниз, наполняют тяжестью, поэтому и говорят «раздавлен горем». Если наполняешься хорошими чувствами, то по омуту идут круги, как от брошенного камушка, но в обратную сторону, к центру, и омут уменьшается, словно ты засыпаешь его позитивом.
Цвета криво улыбнулась. Позитив – глупое интернетное слово, приторное, как шоколадный батончик.
– И что я чувствую сейчас? – спросила она.
Бесена опустила глаза.
Черное озеро было спокойно и в эту минуту как раз походило на дыру.
– Надежду. Ты доверяешь мне и надеешься, что я помогу, – сказала Бесена, не отрывая от омута взгляда.
По черному озеру пошли круги, и рогатая облегченно улыбнулась.
– Да, иногда нужно просто поверить, – добавила она и снова посмотрела Цвете в глаза. – Я тоже боюсь. По меркам бесов я еще совсем зеленая и ни разу не заключала договор. Ты у меня первая.
Цвета грустно улыбнулась:
– Запомнишь меня, как первую любовь.
Она глубоко вздохнула, зажмурилась и ткнула иголкой в подушечку пальца.
Капля крови упала на ламинат, и Цвета инстинктивно подняла палец вверх. От вида собственной крови на нее нахлынула паника.
А вот Бесена оставалась спокойной.
– Ты спрашивала о плате, – сказала она. – Договор такой: ты одалживаешь мне тело на три дня, а я за это помогу тебе.
– Э-э-э… Чего? – возмутилась Цвета.
Зачем ей приворот, если тело у нее отберут? Да и зачем тогда вообще все это нужно? Рогатая не говорила об отсрочке.
Ну вот, сейчас сказала.
– А вдруг ты по барам будешь шататься? – Цвета попыталась прикрыть испуг шуткой.
– Нет, ничего такого, я буду бережно обращаться с этим телом! – заверила Бесена. – Я просто хочу немного обычных радостей. Знаешь, у бесплотного состояния есть свои минусы, иногда я тоже мечтаю о шоколадке.
– Ладно, – обреченно кивнула Цвета.
Ей нечего было терять. Она не видела своего будущего, вернее, она чувствовала, что его просто нет.
А это был шанс. Возможно.
И она ухватилась за него, как утопающий за соломинку.
– Мне надо расписаться кровью? Где? Бумага нужна? – затараторила Цветана. – Кровь не бесконечна!
Ей хотелось, чтобы это все побыстрее закончилось.
Бесена положила руку на сердце девушки, но на самом деле обмакнула ладонь в омут. Сначала Цвета не почувствовала ничего, а потом явственно ощутила тяжесть ладони беса.
– Мне нужно печать поставить? – продолжала нервно бормотать она, словно в бреду.
– Поставь, – улыбнулась Бесена.
Взяла ее окровавленный палец и приложила к своим губам.
И Цвета провалилась в темноту.
* * *
Девушка в обмороке упала на кровать. Бесена с красным мазком на бледных губах смотрела на нее сверху вниз.
Первый договор, первое тело. И сразу не душа, а дух. Но слишком уж нечисть была похожа на человека, вела себя как человек, даже пахла почти как человек. Еле-еле угадывались влажноватые нотки мха, сырой коры, земли, корней.
Бесена знала, что с Цветой придется трудно. Но она не боялась трудностей, так даже казалось интереснее. Будет чем похвастаться перед другими бесами.
Девочка-семечко.
Подменыш.
Да, знахарки иногда крали лесных детенышей и продавали их бездетным женщинам. Но это же была внучка Глафиры. Знахарская внучка.
Зачем ведьма подсунула девочку-семечко своей же дочери?
Ведь старуха должна была знать, что такие дети не доживают до шестнадцати лет.
Глава 5
Она – кошка
6 октября
– Мам, иди сюда! Я не знаю, что с ней делать! Прицепилась, и все! – прокричал Демьян с порога.
Из кухни вышла растрепанная, раскрасневшаяся от готовки женщина в замусоленном халате. Переводя взгляд с кошки на сына и обратно, она не переставая терла руки полотенцем, словно муха лапку о лапку.
День смущенно кашлянул. Он так и стоял у порога вместе с кошкой, не решаясь пройти дальше в квартиру, словно тоже был нежданным гостем.
– Кошка? Мы же договорились, – наконец устало выдохнула мать.
– Сначала заведите собственный дом… – пробормотал День.
– А в этом никаких лотков и шерсти не будет! Я и так с уборкой не успеваю, а от вас помощи не дождешься!
В коридор выбежал девятилетний братишка Дня Лешка и сразу взвизгнул восхищенно:
– Ух ты, какая!
День глянул на кошку, словно не видел ее до этого. Совершенно обычная, дворовая.
Лешка подскочил к зверьку и присел на корточки:
– Мам! Можно она останется?
Кошка спряталась за Демьяна.
По мальчишкам сразу было видно, что они братья, и оба походили на мать. Светлокожие и светловолосые, они оправдывали свою фамилию Белые. Только братья были высокими и худыми,
