Никогда в жизни! - Катажина Грохоля

Придя с работы, Манька наложила сове шину на крыло. По ее мнению, следовало бы с совой обратиться в зоопарк, там есть специальное отделение для птиц. Интересно, а нет ли там отделения для мужчин? Куда приятнее и безопаснее жилось бы тогда на свете. Я попыталась затолкнуть сове в клюв курицу. Птица сонная. Глотает, но как-то вяло. Я вышла из туалета и популярно объяснила Маньке, почему она должна спасти мою сову. Это примета. Если мы спасем ее, то и с домом все будет в порядке.

Манька сходила в клозет, принесла сову и положила на кухонном столе, рядом с гуляшом. Кошки решили, что дичь предназначена им на ужин.

– Ах ты, идиотка! – напустилась на меня Манька. – Кретинка! Ненормальная! Тебе самой, с твоими приметами, лечиться надо! Это всего лишь птица, идиотка, она тебе дом не поставит. Птица – не примета!

Потом спокойно добавила, что сова поправится. И к чему был весь этот базар?

Звонила Уля, что электрик приходил. Звонила Тося, просила меня поговорить с дедушкой, чтобы он не заставлял ее есть суп. Осовевшая сова сидела в клозете. Кошки караулили добычу под дверью.

Вот-вот наступит зима. С деревьев уже опали листья. Дом почти готов, только стены еще влажные. Меня уговорили сделать камин, недорого. Другого отопления все равно нет. Так что будем топить камин – чудо как красиво, но не скажу, чтоб очень тепло.

Я беспокоилась за сову. Меня огорчал Борис. Позвонила мама и сказала, что Борис отгрыз кусок кресла. Я позвонила отцу и попросила, чтобы он не заставлял Тосю есть суп. Отец попросил перезвонить, потому что внучки еще нет, она совсем не учится, а у него уже нет здоровья. Вечером поговорила с Тосей, которая мне сообщила, что ненавидит суп и что математичка – дура. Еще я позвонила Борису, умоляла его не грызть мебель. Тьфу ты! Звоню я, конечно, маме и обещаю что-нибудь придумать. Ведь надо как-то продержаться. Еще немного, еще чуть-чуть. Нам всем нужна выдержка.

Боюсь, что не выдержу я.

Агнешка предложила мне с Тосей перед праздниками перебраться к ней. Спросила у Гжесика, что он по этому поводу думает, тот предложил нам обеим расслабиться.

Все взвесив: и то, что дед может не выдержать с Тосей, а Тося с дедушкой, и бабушка с Борисом, – мы решились на переезд к Агнешке, Бориса отправили к Маньке, компьютер я взяла с собой, сову оставили до выздоровления в клозете.

Я попрощалась с Манькой. Женщины должны жениться исключительно на женщинах. Им гораздо лучше, когда они вместе. Что же касается секса, то изредка можно было бы позволить появиться мужчине. Если будет желание. Я-то уж точно не хочу иметь дело ни с одним из них. Никогда в жизни!

У Агнешки и Гжесика оказалось очень мило. Большой дом, двое детей, в том числе моя племянница-малолетка. Второй их ребенок все время проводил во дворе, играл в футбол. На кухне он появлялся секунд на десять, да и то где-то за открытой дверцей холодильника. Судя по спортивному костюму, это мальчик. Но может быть, это был соседский сын, который выглядит так же и точно так же опустошает холодильник. Лица я не видела.

У Агнешки и Гжесика была собака. Кличка – Загвоздка, и вела она себя соответственно. Лежала в проходе и рычала. Водился у них и кот. Имя кота Клеопа, это самый дорогой кот в нашей солнечной системе.

Раз в несколько дней кот приходил домой. Вернее, приползал. Порой у него не хватало уха, иной раз бывало вспорото брюхо. Сразу же вызывался ветеринар. Жаль, что Манька живет далеко, она бы на Клеопе заработала на содержание Николая, четырех кошек и на телефон, счета за который увеличились на шестьсот восемьдесят процентов в сравнении с прошлым месяцем, потому что сын влюбился.

На Клеопу Агнешка и Гжесик выкладывали в среднем двести-четыреста злотых ежемесячно. Ухо и лечение стафилококка, а также связанные с этим анализы обошлись им в тысячу двести злотых. Можно представить себе, сколько стоит весь кот. В данный момент Клеопа временно содержался взаперти, потому что ему только что наложили швы (шестьсот злотых вместе с рентгеном). По-моему, дешевле было бы взять ветеринара на ставку. Или купить рентгенаппарат.

Временно у них также проживала теща, занимала единственную непроходную комнату. Всего комнат было шесть. Архитектора, который проектировал дом, следовало бы в наказание поселить в нем до конца жизни. Несмотря на то что дом просторный, возникли проблемы, как и где всех разместить. Агнешка сказала – решим завтра, неужели на двухстах сорока метрах не найдется немного свободного места для меня, Тоси и компьютера.

Поскольку работать лучше в тишине, Агнешка предложила мне спать в комнате, где стоял стол для пинг-понга, в подвале, на матрацах. Потому что в комнате малолетки племянницы собрался ночевать их сын с другом, в комнате сына разместилась Тося, а в супружеской спальне – они сами с младшенькой. В гостиной никто не мог спать, потому что комната проходная, там двери в кухню, в чулан и в прихожую. И в ванную внизу.

К часу ночи мы устроились, после чего их сын – мой маленький племянник – заявил, что хочет спать с родителями, его приятель сказал, что в таком случае он будет спать в комнате своего друга, а малышка племянница должна спать в своей вместе с Тосей. Девочка обиделась.

Полуживая я спустилась в свой полуподвал – мне повезло больше всех.

В три часа ночи меня разбудили таинственные ужасающие звуки. Я замерла. Кто-то кашлял или хрипел. Или хрюкал. Или задыхался. Потом скреб. Шаркал…

Разбойники.

Я затаилась, как будто меня здесь нет. Долго так лежать не смогла, потому что через минуту поползла страшная вонь. Я вылезла из спальника. Включила свет. Возле моей головы топтался Клеопа, пытаясь зарыть на кафельном полу то, что сделал.

Я взяла спальник и отправилась в гостиную. Ничего не поделаешь. Потихоньку выбралась из теннисной комнаты. Свет зажигать не стала, чтобы не разбудить весь дом. Положила спальный мешок на тахту. Тахта зашевелилась и заговорила голосом Гжесика:

– Расслабься!

Оказывается, в час ночи приятель малолетки племянника перебрался в супружескую спальню, потому что ему было страшно. Гжесик хотел было пойти в комнату сына, но там уже спала малышка племянница, потому что ей было неудобно с Тосей. Хозяин дома надеялся, что хотя бы в гостиной ему удастся прилечь. А поэтому я вместе со спальником перебралась на тахту, что поменьше. Вот так всегда – мне достается самое плохое.

Гжесик встал и предложил мне не только расслабиться, но и перекусить, потому что он всегда ест, когда нервничает, а я его вывела из себя, но поскольку он гостеприимный и так далее, мы пошли в кухню и соорудили себе легкий закусон. Включили телевизор. На канале «Плюс» как раз начался ужастик. Кто-то шастал по темной комнате с дисковой пилой, лилась кровь, много крови. Отвратительно! Мы, разумеется, досмотрим до конца.

В пять в кухню спустилась Агнешка, она искала Гжесика, потому что, проснувшись, обнаружила около себя малолетних мальчиков, а она очень привязана к мужу. Села пить с нами чай. Я сообщила ей, что Клеопу пронесло.

– Ах! – разволновалась Агнешка. – Ну конечно, это из-за антибиотиков.

Ее мало обеспокоило то, что Клеопа выбрал место для своих кишечно-желудочных проблем возле моей головы.

В шесть прибежали мальчики. Спросили, можно ли им идти играть в футбол. На улице минус двенадцать, снег. Агнешка велела им немедля ложиться досыпать. Еще через минуту в кухне появилась малышка племянница с риторическим вопросом: почему в других домах люди спят, а она, как на беду, не попала в такой дом. Погрозилась, что кого-нибудь убьет.

Тут Загвоздка решила, что день уже начался, и попросилась на двор. Гжесик надел на пижаму дубленку и вышел. Клеопа, воспользовавшись суматохой, выбежал за ними. Агнешка крикнула мужу, чтобы тот загнал кота обратно, Гжесик в ответ, чтоб она расслабилась, а Загвоздке, что ей тем более следует расслабиться и не тянуть, к Клеопе – что ему раз и навсегда положено расслабиться.

Малолетка племянница завопила, чтобы все хоть ненадолго заткнулись и дали ей поспать, мальчики закричали, что они уже не шумят, Тося громко спросила, почему ее разбудили, пожаловалась, что у нее нет своего угла, и попросилась назад к дедушке. Малышка ответила, чтобы Тося перестала орать, что она уступила Тосе собственную комнату и это ей негде спать. Агнешка прикрикнула на дочь, чтобы она вела себя как следует.

Я спустилась вниз и убрала помет Клеопы. Открыла окно. Принесла одеяло. Закрыла окно. Снова поднялась наверх за вторым одеялом и спальным мешком. Пододвинула теннисный стол к двери. Теперь ко мне никто не войдет.

Спать, спать.

– Тебе и до Пасхи не переехать, – заявил сосед, тот, что подарил мне три пары дверей, потому что себе поставил еще лучше. На улице был холод. – Готов поспорить на ящик шампанского, что до праздников ты не переберешься!

Я приняла вызов.

Позже узнала – все соседи заключали пари, что из-за морозов у меня полопаются трубы. Одни были уверены, что трубы лопнут перед Рождеством, другие – что после Нового года. Трубы остались целы.