Чудесное наследство. Книга 4 - Михаил Каришнев-Лубоцкий

Первую остановку – нужно же мне было чуть-чуть передохнуть! – мы сделали возле будки с вывеской «МОМЕНТАЛЬНАЯ ФОТОГРАФИЯ».

– А не запечатлеть ли вас на память? – пришла мне в голову светлая мысль. – Дядюшка, дай нам, пожалуйста, десять гнэльфдингов, мы хотим сфотографироваться!

– Ты и так не забудешь эти физиономии, – отмахнулся от меня Кракофакс. – А мне они будут сниться до глубокой старости, в этом я твердо уверен!

Однако я сумел уговорить старого скрягу, и он, горько стеная, достал из кармана несколько мелких монеток.

– Девять гнэльфдингов, почти столько, сколько ты просил, – сказал он, протягивая мне дрожащей рукой сверкающие на солнце монеты.

К счастью, этой суммы с лихвой хватило на шесть крошечных снимков: один мой, один Везунчика, один Сахарка, один Лакомки и два Кнедлика (вид сзади и вид спереди). Свои фотографии мы с Кнедликом отдали мышатам, а те подарили нам свои.

Передавая свой скромный дар, рассудительный Везунчик сказал мне:

– Ты, Тупсифокс, можешь повесить снимки на стену и любоваться ими хоть каждый день. Это очень удобно и красиво!

А Лакомка, поглядывая на Кнедлика, добавила:

– Или, если захотите, можете поместить их в такую круглую штучку… Кажется, она называется «мордальон», и носить их на шее на цепочке.

– Ты говоришь о медалях? Кнедлику они не светят, не та порода! – улыбнулся я в ответ.

– Лакомка имела в виду медальон, – поправил сестру Сахарок. – Медальоны все имеют право носить.

– Никогда не видел собак с медальонами на шее! – усмехнулся Кракофакс. – Наш барбос будет первым!

И, перестав улыбаться, он скомандовал:

– Ну, хватит прохлаждаться! Марш вперед: арена ждет своих героев!

Глава тринадцатая

Но дядюшка немного ошибся: наших малюток ждала не арена, а темный вагончик с десятком больших и маленьких клеток. В самых больших клетках лежали на подстилках три рыжеватой масти пса с очень скучными мордами. В клетках поменьше сидела дюжина разноцветных котов и кошек. Самые маленькие клетки были пустые.

– Эти – для вас! – шепнул я мышатам. – Спасайтесь пока не поздно!

– Спасаться никогда не поздно, – ответил мне так же шепотом Везунчик. – Главное, не терять самообладания и твердость духа!

Наше появление в вагончике почему-то не произвело большого впечатления на его жильцов. Псы даже не подумали вставать с подстилок, а коты и кошки, сверкнув изумрудными и оранжевыми очами в нашу сторону, быстро отвели свои взгляды и принялись тихо урчать и мурлыкать.

– Репетируют! – догадалась Лакомка. – Знакомая мелодия, где я ее раньше слышала?

– По телевизору недавно передавали, – вспомнил и я этот мотив. – Мюзикл композитора Уэббера «Кошки». По-моему, ваши будущие коллеги здорово фальшивят!

Дискуссию на музыкальную тему прервал хозяин цирка господин Покус. Он вышел из маленькой комнатки и, увидев нас, громогласно пророкотал:

– А, вот и вы! Проходите, уважаемая публика, занимайте, пожалуйста, свободные места в партере!

И он показал нам на деревянную лавку возле стены.

Когда все расселись, господин Покус сказал:

– Ну-с, проведем сейчас небольшой экзамен новобранцам, а потом заключим контракт. Условия уже оговорены, текст договора уже написан. Выпускайте своих красавцев, а я выпущу парочку своих. Пусть они привыкнут друг к другу.

Кракофакс взял коробку и бережно вынул оттуда притихших мышат. Положил их на пол и ласково спросил:

– Вы готовы к экзамену на будущих цирковых звезд?

– Готовы, – пролепетала чуть слышно Лакомка.

А Сахарок добавил:

– Готовы к экзамену, но не к встрече с «коллегами»…

– Пустяки, приятель! – успокоил его Альберт Покус. – Ахилл и Пурш обожают «Вискас». От мышей их обычно тошнит!

С этими словами хозяин цирка открыл дверцу одной из клеток и выпустил на свободу рыжего кота Ахилла и серого, в темную полоску, кота Пурша.

– Первый экзамен вы сдали на «отлично», – похвалил мышат господин Покус, придерживая с трудом за шкирку любопытных котов, рвущихся познакомиться поближе с тремя юными дарованиями. – Гнэльфским языком вы владеете прекрасно. Теперь посмотрим, как вы споетесь с моими солистами. Пурш, Ахилл, делайте «стойку»!

Альберт Покус отпустил котов, и они, дружно встав на задние лапы, замерли, как солдаты на посту.

– Мальчики, прошу наверх! – скомандовал хозяин цирка Везунчику и Сахарку и жестом указал, куда им следует забраться: на головы котов!

– Главное, не теряй самообладания, – шепнул я Везунчику, который почему-то стал серей, чем обычно. – Видишь, Сахарок не боится!

– Боится, только не подает виду, – прошептал Везунчик в ответ и начал карабкаться на Ахилла (место на голове Пурша уже было занято ловким Сахарком).

– Так… Молодцы… А теперь делайте «стойку»! – снова приказал хозяин цирка, на этот раз мышатам.

Братья послушно выполнили его команду.

– Отлично. А ты, красавица, пока стоишь без дела? – обратился Альберт Покус к Лакомке. – Посмотрим, какая из тебя получится гимнастка. Прыгай Ахиллу в переднюю лапу и ничего не бойся!

Лакомка посмотрела на Кракофакса взглядом, полным мольбы о спасении.

– Господин Покус сказал «в лапу», а не «в рот», – успокоил ее мой дядюшка. – Если хочешь, я тебя подсажу!

– Я сама…

Лакомка разбежалась, прыгнула сначала дядюшке на живот, а оттуда перелетела, словно пушинка, на вытянутую вперед лапку рыжего кота.

– Ахилл, Пурш, начинайте жонглировать! – раздалась очередная команда Альберта Покуса.

В ту же секунду Ахилл резко взмахнул лапой, в которой сидела перепуганная мышка, и Лакомка взмыла вверх под самый потолок вагончика. А затем камнем упала вниз. Но угодила не в лапку Пурша, а в коробку из-под обуви (я стоял рядом с полосатым котом и по-прежнему сжимал в объятиях «транспортное средство» для мышей).

– Плохо, Пурш, плохо! – пожурил виновника аварии хозяин цирка. – Если еще раз не поймаешь мышку, то останешься на ужин без «Вискаса»!

Альберт Покус достал Лакомку из коробки и снова велел ей запрыгнуть Ахиллу в лапу.

– Алле-ап! – крикнул он через мгновение.

– Мурр-ап! Мурр-ап! – повторили за ним Ахилл и Пурш, перебрасывая друг другу белый пушистый комочек. – нашу Лакомку.

– Великолепно, экзамен сдан! – похвалил хозяин цирка бедных малюток-мышат. – Сейчас подпишем контракт и можете отдыхать!

– А гонорар? Не забудьте про гонорар! – занервничал, было, мой дядюшка.

Но господин Покус его сразу успокоил:

– Не волнуйтесь. Вот вам задаток. А юным артистам я тоже дам немного денег на карманные расходы. С их умом и красноречием они сумеют найти им должное применение!

И хотя Кракофакс был с господином Покусом совершенно не согласен, спорить с ним он однако не стал. В конце концов каждый имеет право тратить свои деньги как ему заблагорассудится. Даже если это заведомая глупость!

Глава четырнадцатая

А теперь я расскажу о событиях, свидетелем которых я не был, но о которых мне подробно поведали сами участники этих событий.

Для начала давайте перенесемся в старинный город Мерхендорф и заглянем в один из его замков. Вы, конечно, догадались, какой именно замок я имею в виду? Ну, разумеется, замок баронессы Луизы фон Фитингоф! Сама баронесса недавно переехала в Гнэльфбург, прихватив с собой часть «чудесного наследства»: волшебное зеркало с выходящей из него Зеркальной Принцессой Уллой, пса-привидение Шнапса, поросенка Хрю-Хрю (самого обыкновенного поросенка, которого все почему-то называли «необыкновенным». Наверное потому, что он умел разговаривать по-гнэльфски. Но в Мерхендорфе все владели этим языком, даже мыши, живущие в подвале замка.)

Но я, пожалуй, рано завел речь о мышах. Сначала давайте я перечислю тех, кто остался в замке после того, как его покинула старая баронесса.

Во-первых, это рыцарь Ольгерд и бравый толстячок Ганс-Бочонок. Оба славные малые и оба привидения. «С кем не бывает!» – как сказал мой дядюшка при первой встрече с ними.

Во-вторых, это супружеская пара молодоженов Кэтрин и Рихард. Настоящие гнэльфы, хотя ведут свой род от манекенов.

И наконец, это стая мышей, живущая в подвале замка. Всех членов огромного семейства я перечислять не стану, назову только двоих: Пикника и Сыроежку – родителей наших бедных малюток. Именно Пикник и станет на какое-то время главным героем моего правдивого повествования.

Глава пятнадцатая

Пикник и Сыроежка заметили пропажу трех мышат не сразу. Во-первых, у них кроме Везунчика, Сахарка и Лакомки было еще пятеро мышат. Эта пятерка так и сновала перед глазами отца и матери: туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда… От их мельтешения голова Сыроежки начинала кружиться, и несчастная мышка часто закрывала глаза, лишь бы не видеть этот мечущийся перед нею табун. А попробуйте сосчитать крошечных малюток, когда у вас опущены веки – обязательно собъетесь со счета!