Ледяная обнаженная - Картер Браун

– Мы называем это домом, – пояснила Майра Раттер, с удобством растягиваясь в пляжном шезлонге. – Наверно, потому, что это слово не хуже других трехбуквенных слов. Налейте себе сами, мистер Бойд, и заодно приготовьте и мне очень холодный стингер.

Я приготовил стингер и протянул ей, а потом налил себе виски со льдом и сел напротив нее.

– У вас тут прекрасно, – одобрительно сказал я, – но все же чего-то не хватает.

– Придется подождать до захода солнца, чтобы я могла показать вам фильмы для холостяков, – с безразличным видом отозвалась она. – Или вы что-то другое имеете в виду?

– Не вижу никаких пластмассовых штучек. – Я печально покачал головой. – Это совсем не в духе компании «Пулсайд пластикс». Вы меня удивляете: жена президента – и не заполнили весь бассейн пластмассовыми утками, слонами, плотами, лодками…

– Всей этой чепухой? – живо подхватила она и положила ногу на ногу таким образом, что ее правая коленка обжала левую. – Кстати, я только что вспомнила, что читала о вас во вчерашней вечерней газете, мистер Бойд, но не все, потому что в этот момент кухарка заворачивала в нее мусор. Удалось лишь понять, что мистер Ильмо нанял вас, чтобы найти украденную диадему.

– Быстро же вы читаете! – с восхищением заметил я. – Ухватили самую суть.

– И вы прилетели сюда из самого Нью-Йорка? О боже! – Ее темные глаза сверкнули насмешкой. – Что вы думаете о Калифорнии, мистер Бойд? Мне, конечно, нравится Нью-Йорк. Приятно посетить его, но жить в нем я не хотела бы. Вы уже побывали в «Диснейленде»?

– Он входит в мои планы, – любезно сообщил я, – но сейчас, когда увидел вас, начинаю сомневаться в целесообразности этой поездки на юг.

– Дэнни Бойд? – Майра попробовала эти слова на вкус, обкатывая их во рту, словно сомнительную устрицу. – Не очень-то мне это нравится. Мы сократим это до Дэнни – до половины плохого.

– Вот так-так, – поперхнулся я. – Хотите сказать, что я могу называть вас просто Майрой? Мне это нравится гораздо больше. «Майра» звучит значительно лучше, чем «Майра Раттер». Последнее похоже на звук машины, перерабатывающей мусор.

Она рассмеялась, и полные красные губы обнажили белые хищные зубы. Я удивился, как это ее муж оставлял такую прелесть в доме одну. Уж не сошел ли он с ума?

– Прекрасно, Дэнни, – согласилась она. – А теперь расскажите мне о диадеме. Она меня очаровала. Вы уже идете по горячим следам шайки или это проделал одинокий волк? Ой, кажется, я поняла! Это – вор-джентльмен, который все время ходит в белом шарфике и замшевых туфлях?

– Если хотите знать правду, – неохотно признал я, – это сумасшедший ученый, открывший таинственный крем, которым он намазывается целиком и благодаря этому становится невидимым и может проходить сквозь стены. К счастью, в его лаборатории я нашел забытый им кувшин с кремом.

– Каким образом это поможет вам его схватить?

– Схватить? – Я посмотрел на нее с презрением. – Вы что, сошли с ума? Я присоединюсь к нему!

Несколько секунд Майра изучала меня, глядя поверх стакана, потом спросила:

– Этого сумасшедшего ученого случайно зовут не Раттер?

– Не думаю, если только вы не знаете нечто, что неизвестно мне.

– Тогда зачем вы хотели поговорить с моим мужем, Дэнни?

– Этот конкурс красоты придумал он, – пояснил я. – Одну из трех финалисток убили прошлой ночью. Представляете, какое совпадение? Раньше она была его доверенным секретарем!

– Луиза Ламон! – напряженно проговорила Майра. – Ведьма! Ну, дождалась своего!

– Вы ее знали?

Она презрительно пожала плечами:

– Нет, спасибо моей доброй судьбе. Я только слышала ее голос по телефону. Эта противная девка ехидно сообщила мне, что спит с моим мужем, и предупредила, что если я не хочу, чтобы этот факт стал достоянием гласности, то должна ей заплатить кучу денег, а именно десять тысяч долларов.

– Она пыталась вас шантажировать?

– Святая невинность в вечернюю пору! – огрызнулась Майра. – А как это еще называется?

– И вы заплатили?

– Я сообщила ей, что ее ждет впереди, притом бесплатно, – удовлетворенно ответила она. – Сказала ей, почему ее отец всегда ходил в меховой шубе – это ведь постоянное одеяние шимпанзе – и как ее мать ухитрилась, заработать десять долларов за одну неделю: по пятачку за раз, что не так уж плохо. Потом поведала ей о ней самой…

– Иными словами, – поспешно перебил я мою собеседницу, чтобы укоротить ее рассказ, – вы не заплатили?

– Покончив с ней, я позвонила Джеймсу, – проворчала она. – Через пять минут после того, как я повесила трубку, он ее выгнал!

Виски было замечательное, не иначе как из штата Теннесси, и я с удовольствием потягивал его.

– Но он разрешил ей участвовать в конкурсе и даже стать одной из трех финалисток?

– Этого я не знала до недавнего времени. А когда узнала, то спросила об этом Джеймса. Иногда он бывает очень молчаливым.

– И он никак не объяснил свое решение?

– Просто дал мне по зубам, – небрежно бросила Майра. – В жизни Раттеров никогда не бывает скучных моментов, некрасивые – да, но не скучные.

Подобный комментарий не нуждался в ответе, и я даже не пытался его придумать. Я выпил еще немного виски, чувствуя, как солнце печет мою шею. Поэтому ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу воротничка.

– Вы одеты не для того, чтобы загорать, – сообразила она. – Пойдемте в дом, там прохладнее.

Мы вместе поднялись на ноги, и неожиданно ее темные глаза стали прозрачными, когда она пристально посмотрела на меня. Губы Майры разжались, и я почувствовал сильный жар, вырывавшийся из них. Она сделала два шага, разъединявших нас.

– Дэнни… – Ее голос был сиплым и одновременно победным.

Она протянула руки и довольно больно ухватила меня большим и указательным пальцами за мочки ушей, притянула к себе мою голову. Ее пухлые губы растянулись в улыбке, а через секунду острые белые зубки впились в мою нижнюю губу. Майра кусала меня достаточно долго, так что я уже думал, не закричать ли мне от боли. Потом внезапно отпустила.

– Приготовь нам напитки, Дэнни, – мягко попросила она, – и иди в дом. – И, не дожидаясь ответа, повернулась, а я снова погрузился в обозрение знойно колыхавшихся сатиновых форм, когда она направилась к дому.

Я наблюдал за ней, пока она не скрылась внутри, затем немного трясущимися руками приготовил напитки. В моем мозгу одновременно билось двадцать разных, но как-то связанных между собой мыслей. Потом я понес колеблющиеся стаканы, стараясь идти медленно, чтобы не пролить напитки, потому не так-то скоро добрался до двери.

Открытая стеклянная дверь вела с террасы в огромную, современно обставленную гостиную, а другая дверь привела меня в холл. Тут я услышал слегка приглушенный голос Майры:

– Дэнни! Я здесь!

«Здесь» оказалось комнатой для гостей с кондиционированным воздухом, опущенными занавесями, розовым ковром на полу и маленькими толстыми херувимами, нарисованными золотом на стенах. Зелено-голубой сатиновый купальник лежал на ковре, представляя резкий контраст с его цветовой гаммой. Майра стояла около огромного дивана, роскошно потягиваясь с вытянутыми вверх руками. Две белые горизонтальные полоски резко выделялись на ее бронзовом от загара обнаженном теле. Приподнятые груди с твердо торчащими сосками высокомерно бросали вызов всему человечеству, а я оказался его избранником с неожиданно выросшей жизненной силой.

Майра уронила руки вниз, профланировала ко мне и взяла один стакан из моих онемевших рук.

– Ты здорово задержался с напитками, – небрежно бросила она. – Что происходит? Боязнь сцены?

Я протянул свободную руку и медленно провел ладонью по линиям ее бока, затем глубоко выдохнул и восхищенно проговорил:

– Я слышал о Венере, рождающейся из морской пены, но кто бы мог подумать, что пластмассовая компания выдаст тоже нечто подобное?

– Это все натуральное, Дэнни. Ты быстро в этом убедишься! – Она лениво улыбнулась.

Виски оказалось ненужным на этот момент. Я поставил стакан на столик и быстро сбросил одежду. Стакан Майры, уже пустой, присоединился к моему полному, потом она разлеглась на диване, с одобрением наблюдая за мной.

– Только не говори ничего, Дэнни, – попросила она мягким голосом. – Если мне захочется музыки во время любви, я включу радио.

– О чем тут говорить? – хрипло отозвался я, шагая к дивану. – Погода в Калифорнии одинакова целый год, не так ли?

Однажды я играл в покер с четырьмя партнерами. Игра нам наскучила, и мы стали обмениваться малоприятным опытом. Один парень рассказал, как ему было трудно объяснить жене, что он принял служанку за нее, подумав, что это она забралась под кровать в поисках потерянной серьги, и игриво ущипнул ее в знак любви. Но жена так никогда и не поверила ему, а служанка дулась на него целых полтора месяца.

Теперь я тоже испытал нечто такое, что болезненно рассказывать даже старым приятелям за карточной игрой. Это случилось, когда я уже наклонился над диваном, и, скажу вам, чертовски неприятно оказаться в таком положении совершенно голым. В этот момент где-то в доме хлопнула дверь, и этот звук заморозил меня на месте. Затем послышались быстрые шаги, дверь комнаты распахнулась, и пару секунд, длившихся вечность, царила жуткая тишина.