Неграждане в Эстонии - Вадим Полещук

Что же касается отсутствия у неграждан интереса к государственной службе, оно также заслуживает нашего внимания. Если мы посмотрим на цифры, касающиеся участия различных этнических групп в государственном управлении и обороне, то процент меньшинств в этой категории работников будет соответствовать их доле среди граждан Эстонии.[59] Хорошо известен тот факт, что меньшинства занимают неплохое положение среди чиновничества северо-восточных районов страны. Тем не менее данные по должностным лицам высокого ранга никак не свидетельствуют о равном представительстве, и это невозможно объяснить гражданским статусом представителей меньшинств или уровнем владения ими эстонским языком.

Таблица 10. Процент эстонцев и русских среди законодателей и должностных лиц высокого ранга, общенациональная перепись 2000 г.[60]

В ходе мониторинга интеграции 2002 г. эстонским респондентам задавался вопрос о том, каким должно быть «правильное представительство» многочисленного неэстонского населения в различных государственных учреждениях и ведомствах. Большинство эстонцев предпочло варианты исключения неэстонцев из политической жизни: пропорцию «один к десяти или меньше» или «[их] совсем не нужно иметь» в Рийгикогу (соответственно 40 и 21 %), в правительстве (28 и 36 %), в органах местного самоуправления (31 и 25 %), руководстве государственных предприятий (32 и 21 %). По всей видимости, господствующие умонастроения этнического большинства оказывают влияние на оценку негражданами пользы от эстонского гражданства как предпосылки для участия в политической жизни и работы в государственном учреждении.[61]

Свобода религии и свобода выражения

Статья 40 Эстонской Конституции провозглашает свободу совести, вероисповедания и мысли. Кроме того, «каждый имеет право свободно распространять идеи, мнения, убеждения и иную информацию устно, печатно, изобразительным или иным способом» (статья 45).

В целом в Эстонии соблюдается свобода совести и вероисповедания неграждан. Дискриминация по признаку религиозной принадлежности общественности не известна.

Согласно общенациональной переписи 2000 г., представители меньшинств более религиозны, чем этническое большинство. Так, среди этнических эстонцев лишь 24 % являются приверженцами той или иной веры и большинство из них лютеране. Напротив, 39 % этнических русских являются приверженцами той или иной веры, и большинство из них православные христиане. В целом 14,8 % всего населения Эстонии принадлежит к лютеранской и 13,9 % – к православной церкви.[62]

После Октябрьской революции в России местная Эстонская православная церковь, бывшая частью Русской православной церкви, получила автономный статус. В 1923 г. местные церковные власти вышли из канонического подчинения Москве и перешли под окормление Константинопольского патриархата. Московский патриархат восстановил свои права, когда Эстония стала частью СССР. Однако после 1991 г. местная православная церковь, подчиненная Московскому патриархату и пережившая коммунистические репрессии, не была признана правопреемником довоенной церковной структуры. Этот статус был присвоен группе верующих людей, которые бежали на Запад во время Второй мировой войны и сохранили свое подчинение Константинопольскому патриархату. Они де-юре получили почти все церковное имущество, которое де-факто принадлежало и до сих пор принадлежит промосковским церковным приходам.

По подсчетам руководителей церквей, Константинополь поддерживают около 20 тысяч, а Москву – 200 тысяч православных верующих.[63] Эти две православные церкви разделены по этническому признаку. Несмотря на то, что Эстонская православная церковь Московского патриархата была наконец официально зарегистрирована в 2002 г. (формально – впервые в истории Эстонской Республики), проблемы, связанные с пользованием собственностью, остаются нерешенными. Эти обстоятельства не могут рассматриваться как благоприятные для исповедания религии большинством неграждан. Однако недавно в этой области произошли некоторые позитивные перемены, и все заинтересованные стороны, очевидно, готовы к компромиссам.

Что касается свободы выражения, то некоторые правила, касающиеся публичного использования языков, следует изменить как несовместимые с международными стандартами. Согласно Закону о языке (статья 23), публичные вывески, указатели, объявления, предупреждения и реклама «должны быть на эстонском языке», что означает «только на эстонском». Исключения из этого правила возможны в интересах иностранных дипломатов и туристов. Другие исключения, перечисленные в законе, не могут быть использованы на практике. Однако в последние годы Инспекция по языку применяет более толерантный подход в отношении двуязычных уличных вывесок и рекламы.

Некоторые ограничения на использование иностранных языков (включая языки меньшинств) были предписаны законом для телеканалов. Согласно статье 25 Закона о языке:

(1) При трансляции (включая через телевизионные станции или кабельные сети) аудиовизуальных произведений (включая программы и рекламные объявления), текст на иностранных языках должен сопровождаться адекватным переводом на эстонский язык.

(2) Перевода на эстонский язык не требуется для программ, которые немедленно ретранслируются, или программ по изучению языков, или в случае дикторского текста новостных программ на иностранном языке, выпускаемых в оригинале, и программ на иностранном языке, выходящих в оригинале в прямом эфире.

(3) Перевода на эстонский язык не требуется в случае радиопрограмм, которые направлены на иноязычную аудиторию.

(4) Объем новостных программ на иностранном языке и программ на иностранном языке, выходящих в прямом эфире без перевода на эстонский язык, указанных в части (2) настоящей статьи, не должен превышать 10 % объема еженедельной оригинальной продукции.

Право на гражданство

Право на гражданство – довольно расплывчатое понятие в международном праве в области прав человека. Однако уже Всеобщая декларация прав человека (1949) провозглашает право каждого человека на гражданство («национальность») и право изменять свое гражданство или не быть лишенным такового (статья 15).

В советский период все лица, проживавшие в Эстонии, были советскими гражданами. После того как Эстония вновь обрела свою независимость, был восстановлен корпус довоенных эстонских граждан. Однако после развала СССР в декабре 1991 г. советские граждане, которые не были автоматически признаны эстонскими гражданами, стали лицами без какого-либо гражданства.

Долгое время эстонские власти склонны были игнорировать этот статус. Довольно часто объявлялось, что эти люди – не апатриды, т. к. они имели право на гражданство Российской Федерации – правопреемника СССР. В первых паспортах иностранца в графе «гражданство» значился английский акроним фразы «бывший Советский Союз». В настоящее время эта графа заполняется термином «неопределенное».

Хотя каждый десятый эстонский житель – апатрид, Эстония не подписывает и не ратифицирует Конвенцию ООН о сокращении безгражданства (1961). Отсутствие гражданства обычно понимается как проблема конкретного лица, а не государства. К тому же меры по содействию лингвистической «гармонизации» общества всегда имели приоритет над всеми другими направлениями политики в отношении меньшинств. В результате серьезные изменения в плане языковых требований при прохождении процедуры натурализации (которые могут эффективно решить проблему массового безгражданства) едва ли будут возможны без риска нарушить идеологический консенсус эстонского истеблишмента.

В настоящий момент право на гражданство признается лишь за детьми-апатридами до 15-летнего возраста, которые имеют право на упрощенную процедуру натурализации. Согласно исправленной статье 13 (4) Закона о гражданстве:

Несовершеннолетний моложе 15 лет, родившийся в Эстонии после 26 февраля 1992 г., приобретает эстонское гражданство путем натурализации, если:

(1) его или ее родители ходатайствуют о получении эстонского гражданства для него или нее и если родители легально проживали в Эстонии в течение не менее пяти лет до момента подачи ходатайства и не считаются любым другим государством гражданами этого государства на основании любого действующего Закона;

(2) единственный или приемный родитель ходатайствуют о получении эстонского гражданства для несовершеннолетнего и если единственный или приемный родитель легально проживали в Эстонии в течение не менее пяти лет до момента подачи ходатайства и не считаются любым другим государством гражданами этого государства на основании любого действующего закона.