Барракун. История последнего раба, рассказанная им самим - Зора Нил Херстон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После этого нужно было облегчиться, и Коссула проводил меня к баптистской церкви Олд-Ленд-Марк – он служил там сторожем.
Арбуз, как многие чудесные вещи в этой жизни, слишком быстро закончился. Мы избавились от балласта и вернулись на крыльцо.
– Ты хочешь, чтобы я еще больше рассказал тебе о том, что мы делали на земле Африки? Ты добрая. И я что-нибудь тебе расскажу. Сегодня слишком жарко, чтобы работать.
Моего отца звали О-ло-лоо-ай. Он не был богатым человеком. У него было три жены.
Мою маму звали Ни-фонд-ло-лоо. Она была второй женой. Это правильно. Я не буду говорить тебе, что я – сын главной жены. Это неправильно. Я сын второй жены.
У моей мамы был один сын до меня, а я был ее вторым ребенком. После меня у нее было еще четверо детей, но это не все дети, которых имел мой отец. У него было девять детей от первой жены и три от третьей. Когда девушки выходят замуж, они должны родить мужу много детей.
– А были у вас бесплодные женщины? – спросила я.
– Нет, у всех были дети от их мужа. Если у них нет детей, они идут говорить со стариками. Старики идут в буш, приносят листья, заваривают чай и дают девушке пить. А потом у них есть дети от их мужа. Но иногда женщина никогда не имеет детей. Куджо не знает почему.
В деревне я играл со всеми детьми моего отца (см. приложение № 1). Мы боролись друг с другом. Мы бегали, кто прибежит быстрее. Мы лазили на пальмы, где росли кокосы, и ели их. Мы ходили в лес, искали ананасы и бананы и ели их тоже. Знаешь, как мы находили фрукты? По запаху.
Иногда наша мама говорила, что хватит играть. Нам говорили:
– Хватит, хватит играть. Садитесь, и я расскажу вам истории о зверях, где они говорят, как люди. Куджо не знал времени, когда звери говорили, как люди. Старые люди говорили нам это. Куджо очень любил слушать.
– Я тоже люблю слушать истории, – улыбнулась я. – А ты помнишь сказки, которые рассказывала тебе мама?
– Я расскажу тебе сказку, когда придешь ко мне в следующий раз, – сказал Коссула. – А сейчас я расскажу тебе о Куджо, когда он мальчиком жил в Африке (см. приложение № 2).
Однажды вождь обратился к деревне. Он хотел видеть всех мальчиков, которые видели четырнадцать сезонов дождей. Я был очень рад, потому что думал, он пошлет меня в армию. Я видел почти пятнадцать сезонов дождей.
Но на земле Африки мальчиков долго учат, прежде чем они идут в армию. Понимаешь, когда мальчику четырнадцать, его начинают учить для войны.
Они не идут сразу сражаться. Сначала они учатся прятаться в буше, видеть все, но не показываться сами. Первые отцы (старейшины) берут мальчиков в путь на охоту. Иногда они возвращаются до наступления ночи. Иногда они спят в буше две-три ночи.
Они учатся ходить по следу. Они должны знать, идет добыча туда или сюда. Они учатся ломать ветки и поворачивать их так, чтобы найти дорогу домой. Они завязывают узел на длинном листе, чтобы те, кто позади, знали, куда идти.
Отцы учили нас находить место для дома (лагеря) и как мы должны срезать кору с самого большого дерева, чтобы тот, кто пойдет следом за нами, знал, что это хорошее место для ночевки.
Мы охотились много раз. Мы стреляли стрелами из лука. Мы точили копье, которым убивали зверей, и приносили их домой.
Я был так рад, что стану мужчиной и буду сражаться в армии, как мои старшие братья. Мне нравилось еще бить в барабаны.
Они учили нас петь боевую песню. Мы пели, когда шли в буше, словно отправлялись бить врага. Барабан говорил с нами, когда мы пели песню: «Офу, офу, тигги, тигги, тигги, тигги батим, офу, офу, тигги, тигги, тигги, тигги батим! Офу батик эн ко эссе!»
«Когда наступит день, петух прокричит. Когда наступит день, петух прокричит. Когда наступит день, петух прокричит. Когда петух разозлится и вскочит на крышу, мы порвем тот народ в клочья».
То есть смысл песни таков: «Когда мы придем туда, мы предъявим наши требования, и, если нас разозлят, мы атакуем народ, который злит нас».
Каждый год они учили нас войне. Но король Акиа говорил, что он не хочет войны. Он делал нас сильными, чтобы никто не пошел войной на нас. Мы знали секрет ворот – когда враг подойдет, а мы не узнаем, что он идет, мы можем спрятаться в буше, они никого не найдут и пойдут дальше. И тогда мы пойдем за ними и будем воевать, пока они все не умрут.
Четыре-пять сезонов дождей прошло так, и потом я вырос большой и сильный. Я мог бежать по бушу целый день и совсем не уставал.
Коссула замолчал и уставился на свою половину арбуза. Там оставалось еще немало красной мякоти и пара кварт[17] сока. Я посмотрела на свою половину. Там было больше мякоти, чем у Коссулы. От первой порции осталось лишь приятное воспоминание. Мы водрузили свои половинки на колени и принялись за арбуз. Солнце сильно пекло, поэтому наши движения были ленивы.
Арбузу, как и всему на этой земле, приходит конец. Пока мы ели арбуз, на нас опустилась долгая глубокая тишина.
Когда я смогла говорить, мне вспомнилось слово «жужу», и я спросила у Коссулы, что он об этом знает. Ему явно не хотелось отвечать на мой вопрос, но он все же сказал:
– Я расскажу тебе, что знаю про жужу. Что делают старики в доме жужу, я не знаю. Я не могу сказать тебе этого. Я был слишком мал. Этого мне не говорили. Я знаю, что все взрослые мужчины раз в год уходили на гору. Что-то нужно было сделать с погодой, но чем они там занимались, Куджо не знает. И это правильно. Я так и не узнал, что делали взрослые мужчины. Когда меня забрали из Африки, мне было всего 19 лет. Я прошел одну инициацию. Мальчик должен пройти много инициаций, прежде чем он станет мужчиной. Я прошел лишь один раз.
Однажды я был на рыночной площади и увидел красивую девушку. Она прошла мимо меня. Она была так красива, что я пошел за ней,
