1612. Все было не так! - Дмитрий Винтер

Сколько было перебито при этом народу? Таубе и Крузе говорят о 15 тыс., Гванини – о 2770 чел., но – «кроме женщин и простого народа». «Псковский летописец» называет цифру 60 тыс., однако если это и правда, то речь идет не об одном Новгороде (население которого составляло примерно 30 тыс. чел.), но обо всех разоренных в том походе землях (до Новгорода – Клин, Тверь, Торжок и множество сел и деревень, после – Нарва). Новгородская «повесть» пишет о том, что каждый день топили в Волхове по 1000 человек, редко когда по 500, а расправа продолжалась пять недель. Кроме того, опричники истребляли хлеб и скот, что вызвало страшный голод в Новгороде и окрестностях, когда доходило до людоедства и трупоедства[84].

Короче говоря, из торговой столицы страны, Господина Великого Новгорода, он превратился во вполне заштатный городок. Само Новгородское разорение описано многократно, не будем повторяться. Отметим только, что Дж. Горсей прямо называет разорявшее город опричное войско «татарским»: «Он (царь. – Д.В.) ворвался туда (в Новгород. – Д.В.) с 30 тысячами татар и 10 тысячами своей охранной стражи…»

После Новгорода «он пришел в Нарву (город был русским с 1558 по 1581 г. – Д.В.), отдав город на окончательное разграбление своей армии татар (выделено мною. – Д.В.)[85]. В общем, стоит, вероятно, согласиться с утверждением В.Куковенко о том, что это было не наказание изменников-новгородцев (чья действительная или мнимая попытка «предаться» Литве и послужила предлогом для нашествия), а очередной «ордынский» набег на русские земли.

И опять интересен перечень имен, связанных с новгородским походом. Точнее, в упоминаниях о самом походе имена, кроме Малюты Скуратова, вообще отсутствуют, но вот «обыск государевых и поместных земель» за 1572 г. выявил много запустелых деревень, с пометками «пуста от государских податей, от опричного правежа, от мору», и при этом прибавляются либо имена – Тимеш Бостанов или Кучюк-мурза, либо просто фраза «запустела от тотар». И даты – 78 год или 79-й (по календарю «от Сотворения мира» – с 1 сентября 1569 г. по 31 августа 1571 г.)[86].

Но если всем известно разорение Новгорода зимой 1569/70 г., то мало кому – аналогичное разорение Москвы двумя годами ранее. Как всегда, многих бояр московских обвинили в измене и после их казни или ссылки взялись за население их имений. Два месяца продолжалась расправа как в уезде, так и в самой Москве. «Каждый день опричники, по 10, по 20 человек и более, в панцирях под плащами, с большими топорами, разъезжали по улицам и переулкам. Каждый отряд имел свои списки бояр, дьяков, князей и видных купцов; никто не знал ни о какой своей вине… ни о том, что он осужден. Всякий шел… по своим обычным делам… Тотчас налетала на них банда убийц на улице… рубили и душили их без всякой вины и суда и бросали их трупы, и ни один человек не смел их хоронить» (Таубе и Крузе)[87].

Сколько тут пало людей? Как писали в поминальных синодиках того времени о простолюдинах, «имена их Бог весть». Количество, надо думать, тоже…

«Рыбак рыбака…»

Внутриполитическому повороту соответствовал и внешнеполитический. Это ясно, вопрос лишь – в какую сторону. Как В. Куковенко[88], так и А. Янов[89] называют внешнюю политику Ивана Грозного «протурецкой» и «антиевропейской», чего не могло быть просто потому, что не было единой Европы, сообща противостоявшей Турции. В это время Европа, как и Россия, была расколота на два лагеря. Один представляла мировая держава Габсбургов, пытавшаяся, как подтверждает и сам Янов, возродить идею «единой христианской империи»[90] и включавшая в себя Германию с Австрией и Чехией, половину Италии (а вторая половина тяготела к ней же), Венгрию, Нидерланды, а также Испанию – величайшую колониальную державу того времени (а с 1580 по 1640 г. и захваченную испанцами Португалию с ее ост-индскими и африканскими колониями). Таким образом, в этой мировой империи «никогда не заходило солнце».

Габсбургам противостоял практически весь остальной мир, в том числе в Европе – коалиция, возглавлявшаяся Францией. Кроме Франции, в нее входил блок протестантских стран – Англия, Скандинавские страны, а с 1566–1572 гг. – и восставшие против испанского владычества Нидерланды. Входила в эту же коалицию и Османская Турция, которая, при всей ее мощи, все же не была, как пытается представить В. Куковенко, сильнее всей остальной Европы вместе взятой[91].

Так вот, правительство Ивана Грозного явно поддерживало Габсбургов. Оно и понятно: ведь Габсбурги боролись за то же самое, за сохранение старой Церкви без всяких новшеств и преобразований, против секулярности, против буржуазного развития Европы, против западных «нестяжателей» – протестантов. И методы были те же. Герцог Альба в Нидерландах поработал не хуже Малюты Скуратова в Новгороде. И союзники – католики из партии Гизов – в Варфоломеевскую ночь уничтожили всего за неделю порядка 30 тысяч человек.

Протестанты – тоже, конечно, не ангелы, но все же Елизавета I Английская казнила 80 тысяч бродяг (в рамках экономической политики огораживаний), а не репрессировала по политическим мотивам. Если же к жертвам Опричнины присовокупить и чисто экономические, то получится, как уже сказано, сокращение населения России примерно на 25 % (т. е. на 2,5 млн человек). Ну, пусть часть из них не погибла, а бежала на окраины или в Польшу, но, думается, меньше миллиона жертв Опричнины никак не наберется.

Но вернемся к внешней политике. Собственно, русская «иосифлянская» Церковь еще со времен Ивана III поддерживала католическую контрреформацию[92]. Теперь же последовал альянс власти с главными мирскими апологетами контрреформации – Габсбургами. Примерно тогда же, в 1570 г., царь порвал отношения с одним из главных врагов Габсбургов – английской королевой Елизаветой, установленные в 1553 г., в «либеральный» период своего царствования – на том основании, что она-де не самодержавная государыня, которая «сама всем владеет», но у нее «люди всем владеют, и не токмо люди (т. е. аристократы), но даже и торговые мужики»[93].

Впрочем, на Западе Иван Грозный мог поддерживать Габсбургов лишь морально. А вот поближе к границам России – не только морально. Так, когда Речь Посполитая (созданная в 1569 г. двуединая монархия из Польши и Литовского княжества) после пресечения в 1572 г. польской династии Ягеллонов выбирала себе нового короля, Иван Грозный добивался литовской короны для себя, а польской – для австрийского эрцгерцога Эрнеста (предвосхитив, таким образом, будущие разделы Польши) и был категорически против избрания французского принца Генриха Валуа (каковое избрание как раз и состоялось)[94]. Добавим, что когда француз в 1574 г. отказался от польского престола (чтобы занять освободившийся французский), опять-таки вопреки сопротивлению Габсбургов и России королем избрали турецкого ставленника трансильванского князя Стефана Батория. Эрнесту же царь Иван позднее завещал править Россией вместо неспособного к правлению сына Федора (завещание было уничтожено Борисом Годуновым, шурином Федора, который и стал править; есть мнение, что Годунов помог умереть и самому Ивану Грозному; но об этом ниже)[95].

И жизнь опровергла тезис о «полезности деспотизма для развития России»: сразу за самодержавным поворотом Ивана Грозного страна пошла вразнос. Все войны, которые страна вела на момент начала Опричнины, были проиграны. Период с 1564 по 1611 г. – единственный в нашей истории, к которому применимо знаменитое выражение Сталина о том, что «Россию непрерывно били и били за отсталость… за отсталость военную, за отсталость государственную, за отсталость культурную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную», но самое главное – за отсталость социальную. «Били татарские ханы» – вспомним сожжение Москвы крымским ханом в 1571 г. и безнаказанные набеги тех же крымских татар в Смуту (1609–1614). Да и в Сибири новый хан Кучум, набравшись смелости, порвал с Москвой и до 1581 г. успел нанести русским ряд поражений, пока Строгановы, поняв, что от Москвы помощи ждать бессмысленно, не догадались нанять Ермака. «Били турецкие паши» (поражение русских на Тереке в 1605 г.). «Били польские паны. Били шведские феодалы» (в конце Ливонской войны и в Смуту).

У «англо-французских капиталистов» и «японских самураев» в то время другие проблемы были (первые еще даже не были правящим классом в своих странах), а то бы, вероятно, и они «отметились». Впрочем, есть сведения, что в 1610–1611 гг. в Англии был выработан план захвата Русского Севера… Но об этом ниже. Кстати, и А. Янов указывает на отсталость «опрично-ордынской» военной машины по сравнению с европейски организованными армиями, к каковым он относит и немногочисленных при Грозном стрельцов[96].