Итоги № 27 (2012) - Итоги Итоги

Специализированные организации, о которых упоминают в Рослесхозе, действуют на основании выданных им же лицензий. Введение обязательного лицензирования уже вызвало у специалистов шквал вопросов. «Гринпис России» и вовсе направил Владимиру Путину письмо, в котором, в частности, говорится о необходимости принятия срочных мер по отмене лицензирования этого вида деятельности. Как рассказали «Итогам» в российском офисе «Гринпис», введение лицензирования значительно сократило количество людей и организаций, имеющих законное право тушить лесные пожары. Многим просто не хватило времени на оформление соответствующих документов. «Обязательное лицензирование введено в России с 1 января 2012 года, — говорит представитель «Гринпис», — а основные требования к лицензированию утверждены постановлением правительства РФ от 31 января 2012 года, то есть через месяц. Положение о лицензировании было официально опубликовано 13 февраля и вступило в силу 21 февраля. Фактически процесс лицензирования начался только после этой даты. Это привело к тому, что к 1 апреля — усредненной дате начала пожароопасного сезона в российских лесах — лицензии по тушению лесных пожаров смогли получить только 225 организаций из нескольких тысяч, ранее принимавших участие в тушении». По словам экологов, в ряде регионов ко времени начала лесных пожаров вообще не было ни одной организации, имевшей лицензию на их тушение.

В «Гринпис» обратили внимание и на проблему, связанную с лицензированием деятельности по тушению пожаров в государственных природных заповедниках и национальных парках. Положение о лицензировании предусматривает наличие у руководителя организации или его заместителя высшего или среднего профессионального образования в области лесного и лесопаркового хозяйства, однако специфика деятельности заповедников и нацпарков такова, что в большинстве из них руководящие должности занимают специалисты с иным образованием. Это привело к тому, что подавляющее большинство заповедников и нацпарков к началу опасного сезона не смогли получить лицензии на тушение пожаров, несмотря на то что в течение многих десятилетий самостоятельно обеспечивали охрану своих территорий от огня. Сейчас ситуация в пожарном порядке исправляется, и обладателями заветного разрешения стали уже почти 40 нацпарков и более 60 заповедников из имеющихся 143.

Вызывают огонь от себя

Дело не ограничилось выдачей лицензий. В прошлом году впервые за последние тридцать лет из федерального бюджета регионам выделили 5 миллиардов рублей на закупку противопожарной техники. По данным «Итогов», 51 регион уже закупил более двух тысяч единиц техники. Правда, приоритет отдается технике для ликвидации серьезных площадных пожаров, а не той, которая позволяет локализовать их на ранней стадии. Например, легкую технику, оптимальную для тушения очагов малых пожаров, региональные власти по закону могут приобретать только в порядке софинансирования, но у большинства на это просто нет денег.

В 2012 году еще 5 миллиардов рублей планируется выделить из федерального бюджета на закупку противопожарной техники плюс 2,6 миллиарда — из бюджета регионов. А необходимо, по оценкам экспертов, не менее 33 миллиардов рублей. Денег совершенно очевидно не хватает. И потому уже отмечена странная тенденция — руководство ряда регионов пытается скрывать истинные масштабы проблемы. Скорее всего, таким образом обремененные необходимостью тушить лесные пожары за свой счет местные власти попросту пытаются экономить деньги. По данным «Итогов», в ходе недавно проведенной Рослесхозом проверки выяснилось: «По ряду регионов присутствует проблема представления достоверной информации. На сегодняшний день это в первую очередь регионы Дальнего Востока — Амурская область, Республика Саха (Якутия), Хабаровский край». В лесном хозяйстве существует специальная информационная система дистанционного мониторинга (ИСДМ). На 18 июня в Якутии расхождение между данными ИСДМ и данными оперативной отчетности субъекта «о горимости лесов» составило 11,1 раза (по данным ИСДМ-Рослесхоз, горело 93,2 тысячи гектаров покрытой лесом площади земель лесного фонда, а по данным оперативной отчетности Республики Саха (Якутия) — 8,4 тысячи), в Амурской области — 44,5 раза (по данным ИСДМ-Рослесхоз, горело 1044,7 тысячи гектаров, по данным оперативной отчетности Амурской области — 23,5 тысячи), в Хабаровском крае — 4,5 раза (по данным ИСДМ-Рослесхоз — 39,4 тысячи гектаров, по данным краевой оперативной отчетности — 8,7 тысячи). Соответственно, во столько раз меньше можно выделить средств на тушение из регионального бюджета. И гори оно синим пламенем...

Комментарии, как говорится, излишни. Что ждет руководителей, уличенных в столь вопиющих фактах сокрытия реальной информации? Как оказалось, путь от преступления, а именно так можно смело называть сокрытие жизненно важной информации, до наказания довольно долог. Согласно утвержденным правительством правилам осуществления контроля за достоверностью сведений о лесных пожарах в случае несовпадения информации с данными ИСДМ Рослесхоз извещает об этом уполномоченный орган и предлагает в трехдневный срок представить объяснения по факту несовпадения или уточнить представленные сведения. Иными словами, у фальсификаторов есть возможность развести руками: ой, мы ошиблись, посчитали не по той методике, сейчас исправим. Правда, если в трехдневный срок подобный моноспектакль не будет разыгран, Рослесхоз в течение месяца проводит выездную проверку в субъекте, допустившем «недописки». В ходе инспекции проверяется вся документация, связанная с пожарной опасностью в лесах, и осуществляется инструментальный замер площади лесных пожаров, то есть проводится внеплановая верификация данных. Если в результате проверки сведений выявлена их недостоверность, Рослесхоз информирует об этом высшее должностное лицо субъекта для принятия мер по обеспечению достоверности представляемых сведений. Иначе говоря, на самом деле никому ничего за сокрытие данных не будет — ну, влепят выговор какому-нибудь лесничему, вот и все. А проблема-то федеральная! Регионы раскрывают кошельки, когда пожары в лесах уже вовсю бушуют. И вот пример. Среди наиболее горящих регионов, на которые приходится 90 процентов площади, пройденной огнем с начала года по стране, числятся Забайкальский, Красноярский и Хабаровский края, республики Бурятия, Тува и Саха. Собственно, в этом нет ничего удивительного. По результатам апрельских проверок Рослесхоза совместно с МЧС эти регионы были признаны неготовыми к пожароопасному сезону. Что это значит? Что оказалась не готова в полном объеме техника, нет достаточного числа руководителей тушения, не созданы запасы ГСМ, не заключены вовремя контракты на авиапатрулирование лесов, не сделаны, где надо, минерализованные полосы, очищенные от горючих материалов, не оформлены противопожарные разрывы в местах, где есть высокая вероятность верховых пожаров (например, большой сплошной массив хвойного леса в местах, где постоянно дуют ветры), не проложены противопожарные дороги к участкам леса, где наиболее вероятны возгорания (например, сухой сосновый бор или молодняки хвойных пород) и т. д.

Кто все это должен делать и что мешает это сделать? Лесные службы и муниципальные власти. Но не сделали, потому что хотели сэкономить.

Сочетание факторов

Однако не все упирается в деньги. Эксперты выделяют еще несколько факторов, способствующих возникновению лесных пожаров и их последующей трансформации в стихийные бедствия. Прежде всего это наличие большого числа так называемых бесхозных лесов. Всего в России земли лесного фонда занимают более миллиарда гектаров. По разным оценкам, от 30 до 70 миллионов гектаров лесов не включены в лесной фонд. Они расположены на землях сельскохозяйственного назначения, их правовой статус неясен, и вот почему. Когда развалились колхозы, землю поделили по паям, и, по сути, она стала принадлежать всем и никому. За двадцать лет, прошедших с развала сельхозорганизаций, на бывших полях вырос лес. Если он загорится, тушить его никто не будет. В МЧС утверждают, что это не их зона ответственности. Если за тушение такого леса возьмутся муниципальные власти, их могут обвинить в нецелевом использовании средств. Фермеры отвечают только за свои земли. И потому тушить начинают только тогда, когда огонь перекидывается на «официальные» леса, то есть пожар приобретает масштабы бедствия.

Еще одна очевидная проблема — нехватка лесников. Дело в том, что до 2007 года за пожарную безопасность лесов отвечала Гослесохрана, в штате которой состояло около 70 тысяч человек. В 2007 году эту структуру ликвидировали, функции распределили между федеральными ведомствами, региональными властями и частными арендаторами, штат лесников сократился. Только после пожаров 2010 года спохватились и Гослесохрану начали возрождать. Как заявил «Итогам» официальный представитель Рослесхоза, на сегодняшний день общая численность занятых в лесном хозяйстве составляет около 90 тысяч человек. Реформы для лесников, конечно, не сахар, но с 2007 года и количество лесничих, и численность работников лесничеств определяют регионы. Сколько местные власти считают необходимым, столько ставок и открывают. Однако проблема еще и в том, что за годы реформ почти не осталось специалистов по тушению лесных пожаров. Добровольцы — это хорошо, но нужны люди, умеющие организовать работу на месте пожара.