Воспоминания о Корнее Чуковском - Коллектив авторов

Но самым дорогим и памятным «угощением» Корнея Ивановича была для меня встреча с выдающимся судебным деятелем, бывшим сенатором и прокурором Анатолием Федоровичем Кони. Еще подходя к дому на Надеждинской улице, где жил Кони, Чуковский говорил мне о нем, как о чудо-человеке, пережившем четыре царствования, бывшем тайном советнике, члене Государственного совета, кавалере самых почетных орденов, ничуть не сожалевшем об утрате всех чинов и званий, легко вошедшем в нашу революционную эпоху, человеке большого ума и обаяния. Кони мы увидели в небольшом садике греющимся на солнце. Он был очень стар, болен, трудно дышал. Ему перевалило за восемьдесят. Он сидел, ссутулившийся, в ботах, с накинутым на плечи пледом. Когда говорил или слушал, сильно щурился, закрывая один глаз, и чем-то напоминал Пирогова, каким изобразил его Репин на известном портрете. Помню смутно, что разговор Корнея Ивановича с Кони, после обычных вопросов о здоровье, велся о литературе, о Некрасове, Гончарове, Глебе Успенском, — быть может, в связи с исследованиями, которыми занимался Чуковский.

Прощаясь с Анатолием Федоровичем, Корней Иванович с трогательной нежностью долго держал его руку, как бы поглаживая ее.

— Эта рука пожимала руку Льва Толстого, Ивана Тургенева, Федора Достоевского… И она же подписала оправдательный вердикт Вере Засулич, говорил он, обращаясь ко мне.

— Помогите, пожалуйста, встать, мне пора уже домой…

Кони, кряхтя, поднялся со скамьи и, беря в руки лежащие рядом свои костыли, улыбнувшись, сказал:

— Эх вы, кони мои, кони…

Ноги плохо повиновались ему, и он, ковыляя, поддерживаемый пришедшей за ним пожилой женщиной, пошел по направлению к своему дому. В том же 1926 году я слушал Кони на вечере памяти И. Е. Репина в Русском музее. Он говорил о работе Репина над его портретом и картиной «Искушение Христа», которые все время переделывались. После Кони выступил Чуковский, рассказавший о своем посещении с Репиным Русского музея.

* * *

Многие годы я был в переписке с Корнеем Ивановичем. Его письма, вернее — записки довоенных лет пропали в блокадном Ленинграде. Письма послевоенных лет касаются главным образом издательских дел, к которым я был причастен как главный редактор издательства «Художник РСФСР». Привожу некоторые из них:

«Многоуважаемый Иосиф Анатольевич.

Меня не было в Москве; вернувшись, я захворал, потом опасно заболела жена — и вот причина моего запоздания.

Раньше всего спешу поблагодарить Вас за лестное для меня приглашение и за присылку фото с моего портрета.

Мне страстно хочется участвовать в Вашем сборнике[5], я много виноват перед светлой памятью И. И., и мне хочется загладить хоть отчасти свою вину перед ним. Если забыть о временных размолвках и недоразумениях, можно сказать, что мы глубоко сочувствовали друг другу; каждая встреча с И. И. доставляла мне радость. У меня хранятся интересные фотографии (не знаю, видели ли Вы их). На них изображены мы оба, мчащиеся на лыжах (под парусом) по Финскому заливу. С нами внук Репина — Вася. Если Вам эта фотография нужна — я охотно пришлю ее Вам. Что же касается воспоминаний, то сейчас я так тяжко болен, что для меня даже писание этого письма составляет тяжелый (почти непосильный) труд. Если станет легче, напишу непременно.

Преданный Вам К. Чуковский [1956 г.]»

Я часто посылал Корнею Ивановичу книги, выпущенные издательством «Художник РСФСР», и он всегда читал их и откликался, хотя бы несколькими строками. Он высоко ценил «Воспоминания о передвижниках» Я. Д. Минченкова. Я послал ему сборник «Памяти И. И. Бродского», в котором он, к сожалению, не смог принять участия.

«Многоуважаемый И. А. — я внимательно прочитал обе книги. Книга Минченкова наконец-то вышла в достойном оформлении! Это был природный Беллетрист, не угадавший своего призвания. Глава о меценатах отлично написана. Слабее всего о Касаткине: длинно и растянуто. Остальное по-прежнему кажется мне очень талантливым.

Воображаю, сколько труда и любви отдали Вы книге об И. И. Лучшее в этой книге — Ваши „Черты характера“. Очень интересен разговор И. И. с Луначарским[6]. Хороши карандашные рисунки „Куделли“, „Кон“, „Грин“, а также „Лидочка в кресле“.

Спешу принести Вам искреннюю благодарность за щедрый подарок.

Ваш Корней Чуковский. 7 окт. 1960 г.»

Затевая сборник «Новое о Репине», я предложил Корнею Ивановичу принять в нем участие. Он писал мне:

«Многоуважаемый И. А.

Конечно, я всячески готов сотрудничать с Вами в создании книги о Репине.

У меня даже скопились кое-какие материалы о нем.

В январе-феврале спишемся и, может быть, встретимся.

Спасибо за присланные издания „Художника“. Очень умен и талантлив М. А. Григорьев, иллюстрировавший „Жалобную книгу“ Чехова. Прежде я никогда не встречал его имени.

Ваш К. Чуковский. 6 ноября 1960 г.»

Наряду с книгами по искусству издательство «Художник РСФСР» выпускало иллюстрированные книги для детей и включило в свой план выпуск нового «Букваря», к которому привлекло известных художников — А. Пластова, А. Пахомова, Ю. Васнецова и других. Я обратился с предложением к Корнею Ивановичу быть составителем «Букваря». Мы не раз с ним возмущались антихудожественностью школьных учебников и говорили о значении первых художественных впечатлений в жизни детей. И вот теперь, когда появилась возможность сделать «Букварь» силами лучших художников и детских писателей, мне не представлялась эта работа без Чуковского. Но увы, Корней Иванович участвовать в ней не смог.

«Букварь», изданный в 1965 году, я сразу же послал на суд Корнею Ивановичу и написал ему о намерении подготовить книгу для чтения, адресованную самым маленьким читателям. Мне представлялось, что никто лучше Чуковского не может составить такую книгу. Он ответил:

«Дорогой мой! Я очень стар — мне 86 лет. Куда же мне браться за такую творческую работу, как составление Хрестоматии для маленьких. Я еле справляюсь с текущей работой — и уже не мечтаю о творчестве. Я дважды составлял „Родную речь“ и в первый раз с Маршаком (чуть не в 1935 году), она была забракована начальством и, кажется, сгинула. Второй раз — один — для издательства „Сеятель“ в 1936 году (кажется), но издательство было закрыто и весь материал погиб. Спасибо за книгу Маршака. Производственная часть хороша, текст превосходен, но рисунки подгуляли.

Не хотите издать „Тараканище“, — скажем, с рисунками Мая Митурича?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});