Герои умирают - Мэтью Стовер

– Да ну?

– Э-э… видите ли… – откашлялся Коллберг, – такое впечатление, что он самостоятельно изобрел модель полицейского государства.

– Умен, – пробормотал Хэри, глядя на экран. Несколько раз ему уже приходилось мельком видеть Ма'элКота, в основном на парадах в честь великой победы в Равнинной войне, однако он впервые видел этого человека в деле. В его движениях и жестах проглядывало что-то знакомое. Хэри знал, эта загадка будет мучить его до тех пор, пока тайна не раскроется.

Где же он встречал такую манеру поведения?

– …вечный враг, – говорил тем временем Коллберг. – У нацистов это были евреи, коммунисты боролись с контрреволюционерами, у нас есть вирус HRVR. Ма'элКот изобрел нового вечного врага. Когда ему нужно уничтожить политических недругов, он объявляет их «актири».

«Актири», бранное слово из Западного наречия, имело множество значений: еретик, злодей, убийца, каннибал и прочее в том же духе. Этим словом назывались злобные демоны: принимая вид обычных людей, они обманывали их, заставляли красть, убивать и насиловать. Будучи убитыми, сии демоны исчезали с ослепительной вспышкой.

Слово пришло в Поднебесье из английского языка. Первые появившиеся в этом мире тридцать лет назад актеры были подготовлены гораздо хуже, а потому произвели на местных жителей незабываемое впечатление.

– Охота на ведьм, – произнес Хэри.

– Актир-токар, – поправил Коллберг. – Охота на актеров.

– Неплохо, – заметил Хэри, прикоснувшись к своей голове над левым ухом, где располагался речевой центр мозга. – Вы можете доказать свою невиновность, только позволив просканировать ваш мозг в поисках ментопередатчика. К этому времени вы будете мертвы, но если ваше тело еще уцелеет, вам принесут извинения. – Он пожал плечами. – Ничего нового. Студия уже открыла свободный доступ к свежим сообщениям о происходящем в Анхане. Я не стану убивать этого человека для вас.

– Майклсон… Хэри, постарайтесь понять. Этот тип не только поймал нескольких актеров – спасибо хоть не звезд, – но еще и затеял жестокий актир-токар, чтобы уничтожить политическую оппозицию, хотя о невиновности этих людей он прекрасно осведомлен.

– Вы говорите не с тем Майклсоном, – ответил Хэри. – Вам нужна моя жена.

Коллберг прижал к губам пухлый палец.

– Ах да, ваша жена… Видите ли, как Пэллес Рил, она уже заинтересовалась происходящим.

Один только звук ее имени, исторгнутый из уст Коллберга, словно иглой пронзил Хэри.

– Да, я слышал об этом, – негромко произнес он сквозь зубы. – «Алый бедренец», она там играет.

– Думаю, я должен рассказать вам об истинном положении вещей, Хэри. Мы, представители Студии, должны строить планы с дальним прицелом. Акир-токар вскоре прекратится, и актеров снова можно будет отправлять в Анхану. Там будет безопасно – абсолютно безопасно, понимаете? Если в Империи найдется настоящий правитель, он уничтожит огрилло и разбойников, перебьет драконов, троллей и грифонов, разделается с эльфами и гномами – да, со всеми существами, которые нужны нам для Приключений. Понимаете? Как только Ма'элКот войдет в роль настоящего правителя, Империя перестанет быть подходящим для Приключений местом. Уже сейчас Анхана не намного экзотичнее, чем, например, Нью-Йорк. Нельзя допустить, чтобы это продолжалось дальше. Система Студий, и наша Студия в частности, слишком много вложила в Империю Анханы. К счастью, Ма'элКот сосредоточил в своих руках почти всю полноту власти; получается нечто вроде классического культа личности. Если же он будет уничтожен, Империя останется вполне пригодной для наших целей.

– Шенне понравится эта мысль. Почему бы вам не обратиться к ней?

– Да бросьте, – пробормотал Коллберг. – Она ведь божий одуванчик, вы сами говорили. Вы не хуже меня знаете, что Пэллес Рил не убивает по заказу.

– Кейн тоже – с нынешнего дня.

– Майклсон…

– Если у вас возникнут какие-то проблемы, обсудите их с бизнесменом Вило, – угрюмо сказал Хэри.

При упоминании могущественного покровителя Хэри Коллберг даже глазом не моргнул. Более того, на его губах появилась слабая улыбка.

– Думаю, мы обойдемся без этого.

– Думайте что хотите, администратор. Кстати, вы еще не объяснили мне, каким образом все это связано с моей женой.

– Разве? – Коллберг встал и, потирая руки, изобразил притворное сожаление. – Пойдемте-ка со мной.

Огромный, от пола до потолка двухсотсемидесятидюймовый экран, вмонтированный перед виртуальным креслом в личной кабине председателя, не светился, когда Коллберг впустил Майклсона. Опять что-то новенькое, подумал Хэри, шаркая сандалиями по толстому бордовому ковру из кашемира.

Виртуальное кресло администратора было отделано орехом и лайкой, подушки содержали податливый гель, а все вместе создавало впечатление материнского объятия. Многочисленные манипуляторы держали наготове огромный набор различных продуктов – от тостов с ломтиками белухи до «Родерской Кристальной» – на тот случай, если Приключение будет демонстрироваться через экран, а не через шлем, висевший на спинке стула, придавая последнему сходство с электрическим.

Коллберг деликатно подтолкнул Хэри к креслу и промолвил:

– Не возитесь с ремнями, запись продлится всего двенадцать минут. Обойдемся без гипноза… Думаю, вы способны войти в Приключение без помощи химических препаратов.

– Приходилось, – пожал плечами Хэри.

– Вот и прекрасно. Садитесь.

– Не могли бы вы рассказать, о чем эта запись?

– Ну, эта запись сама все объяснит, – сказал Коллберг. Уголок его рта подрагивал, словно скрывал усмешку. – Прошу вас, – добавил он тоном, ничем не напоминающим просьбу.

Хэри опустился в кресло, в обволакивающее чувство нереальности. Ему никогда не приходилось видеть личную кабину Коллберга – и вдруг он сидит в его собственном виртуальном кресле, словно одолжил у него белье – поносить.

Хэри протянул руку за голову, чтобы взять шлем, но обнаружил, что тот уже находится у самой его головы. Щитки закрыли глаза, и Хэри закрепил регуляторы у носа и рта, глубоко вдыхая безвкусный очищенный воздух.

Он провел ладонями по подлокотникам в поисках регуляторов, но механизмы начали настраиваться самостоятельно. В его закрытые глаза хлынул поток света – шлем воздействовал на зрительный центр мозга; затем в потоке появились бесформенные пятна, постепенно превращавшиеся в геометрические фигуры – прямоугольники, квадраты, круги, – которые обретали объем и фактуру по мере того, как вмонтированные в шлем системы обратной связи считывали биотоки мозга и настраивали индукторы на его индивидуальные особенности.

То же самое было проделано и со слухом. Простой, еле слышный звон колокольчика распался на звенящие мелодии, в конце концов превратившиеся в баховскую «Иисусе, радость человечья». Потом стал слышен дрожащий звук струн, к которому присоединились инструменты и голоса, слившиеся в хорал из Девятой симфонии Бетховена. В тот же миг Хэри почувствовал, что стоит на вершине Медной горы и смотрит на летний пейзаж. По коже скользнул легкий ветерок, плечо ощутило скрученную в кольцо веревку, а ноги – тесные башмаки. Он вдохнул аромат крошечных желтых и белых диких цветов, учуял легкий запах живших в горах сурков.

И все же он знал, что сидит в виртуальном кресле Коллберга. Обычное кресло воспользовалось бы тестированием, чтобы впрыснуть ему в кровь химические подавители, препараты, которые заставили бы его забыть себя и сориентировать мозг на чистое восприятие, не пропущенное через сознание. Однако в кресле Коллберга не было необходимой для этого аппаратуры – администратор не мог позволить себе превратиться в другого человека и забыть о своих обязанностях.

Горы медленно исчезали, вскоре их место занял другой пейзаж.

Вначале подключилось зрение – Хэри увидел комнату, залитую солнцем, гораздо ярче и теплее земного. На тюфяках с торчащей из них соломой валялись грубые шерстяные одеяла. На них сидели обнявшись мужчина и женщина, рядом пристроились две девочки. Все четверо были одеты в нечто металлическое, напоминающее защитную сетку пчеловода,

Запахи и звуки нахлынули через секунду – Хэри почуял специфический аромат сохнущего на солнце конского навоза и тяжелый дух вспотевших под кольчугами тел, услышал крики погонщиков в уличной суматохе, плеск воды неподалеку, голоса…

– …почему? Не могу понять, ведь я же всегда был верен, – говорил мужчина на Западном наречии, основном языке Империи. – Поймите же, мы очень испуганы.

Виртуальное кресло было подключено к главному компьютеру Студии, поддерживавшему переводной протокол искусственного интеллекта. Однако в такой услуге, как перевод на английский, Хэри не нуждался. Он свободно говорил на Западном наречии, пакили и липканском и мог объясняться на нескольких других языках; перевод же был не слишком точен и только отвлекал его.