Когда сияние нисходит - Лори Макбейн

— Кстати, я говорила, что мы встретились с Нейлом Брейдоном в Европе во время нашего медового месяца? — вмешалась Алтея, которой надоели разговоры о политике.

— В самом деле, дорогая? — с искренним интересом спросила мать.

— Нейл был в Париже. Должна признать, что он очень красив, а теперь, поразмыслив, могу подтвердить, что описание дяди Натаниела весьма подходит его сыну.

— А что я такого сказал? — буркнул Натан, опасавшийся, что наболтал слишком много и что в присутствии дам вряд ли следовало упоминать о некоторых качествах Нейла, не говоря уже о том, что он скорее всего был непочтителен к дядюшке.

— Ты говорил о златокудром дьяволе. Почти идеальный портрет Нейла. Я была очень рада вновь встретиться с ним, особенно когда ты представил меня как свою жену, — пояснила Алтея.

— В самом деле? Не думал, что от него исходит какая-то угроза, — удивился Натан.

— Ах, ты не женщина, — бросила она, деликатно вздрогнув.

— И что это означает? Что он так неотразим или настолько опасен?

— И то и другое. Ты просто не смотрел в его глаза, — пояснила Алтея, к полному изумлению мужа. — Его взгляд так настойчив и одновременно терпелив, словно он твердо знает, что получит все желаемое, если сумеет выждать.

Натан рассмеялся.

— В таком случае я рад, что встретил тебя первым, дорогая.

— Собственно говоря, это я выбрала тебя, так что ты мог не беспокоиться, даже тем летом, когда Нейл приехал сюда и вы, Брейдоны, так ужасно со мной обращались.

— Никогда!

— Можешь благодарить Нейла и Адама за их отвратительное поведение, потому что ты всегда меня защищал, и именно поэтому я в тебя влюбилась.

— В самом деле? — ухмыльнулся довольный Натан.

— Женщины никогда не забывают подобных вещей, — поддакнул мистер Треверс с большим риском для себя.

— В Париже мы познакомились и с его женой, — продолжала Алтея, вспомнившая эту встречу так живо, словно она произошла вчера.

— Да-да, ты что-то говорила о ней тогда, — кивнула Беатрис Амелия. — Она ведь, кажется, иностранка?

— Не совсем, — поправил Натан. — Испанка со стороны матери, но, насколько мне известно, отец был родом из Огайо. Оказался на территориях почти в одно время с дядей Натаниелом. И женился на дочери одного из старейших семейств Нью-Мексико. Этот Альфонсо Джейкобс владеет ближайшим к Ройял-Риверз участком земли.

— Ее красота была поистине изысканной, — вспоминала Алтея. — Черные волосы, черные глаза, алебастровая кожа и аристократический профиль. Надменна, но очаровательна. Очень молчалива. Говорила с акцентом и, по-видимому, предпочитала испанский. Как ее звали, Натан? Мы еще согласились тогда, что это имя ей идеально подходит.

— Серина.

— Хм-м… звучит как иностранное, — недовольно объявила Беатрис Амелия.

— И на ней были совершенно поразительные драгоценности.

— Вот как? — сразу оживилась мать.

— Ни у кого не видел таких огромных изумрудов, — поддержал жену Натан и, заметив алчный блеск в глазах тещи, поспешно пояснил: — Судя по всему, она получила их от родственников со стороны матери. Когда Нейл с женой вошли в отель, в вестибюле воцарилась мертвенная тишина. Взгляды всех присутствующих были устремлены на них.

— Нужно признать, что они были невероятно красивой парой, — вторила Алтея. — Я даже опасалась, что твой кузен ввяжется в дуэль с самыми пылкими поклонниками жены.

— У него характер Брейдонов, так что и я имел все причины для тревоги, но уже через несколько минут успокоился, — ухмыльнулся Натан.

— Но почему?

— Мне показалось, что Нейла скорее забавляли, чем сердили похотливые взгляды, бросаемые на его жену.

— Мужчина, женатый на красавице, должен ожидать подобной реакции, — понимающе кивнул мистер Треверс, ибо его Беатрис Амелия в свое время буквально ослепляла красотой и сам он был множество раз близок к дуэли, когда очередной влюбчивый джентльмен становился слишком навязчив.

— Да, но я всегда гадал… ах, какая разница, все равно уже поздно, — пожал плечами Натан, не пояснив своей мысли.

— О чем ты?

— Не важно. Все кончено, и теперь уже не имеет значения, счастлив Нейл или нет.

— Ты не считаешь, что Нейл счастлив с Сериной? — с неприкрытым любопытством допрашивала Алтея.

— Так или иначе, все кончилось для него трагически, — неохотно выдавил Натан.

— Каким образом? — не поняла Беатрис Амелия, чей интерес еще больше подогрели уклончивые замечания зятя.

— Серина погибла. Несчастный случай, какие нередко случаются. Она каталась верхом, и что-то напугало лошадь. Животное понесло и сбросило ее в какой-то глухой каньон. Ее тело нашли только через несколько месяцев.

— Какой кошмар! — ахнула Беатрис Амелия, ощутив мгновенную жалость к неизвестной женщине, которую постигла столь страшная смерть.

— Бедный Нейл. Похоже, несчастья преследуют его. Надеюсь, ты ошибаешься, и за то короткое время, что они были вместе, он испытал ее любовь, — вздохнула Алтея.

— Когда это случилось? — спросил мистер Треверс.

— Год назад. Многие винили Нейла. Его считают не столько белым, сколько команчи, и это страшит окружающих. Но разве они что-то понимают?

— А детей у них не было? — осведомилась Беатрис Амелия, втайне считавшая, что этот полудикарь, вероятно, действительно убил жену.

— Нет, — задумчиво ответил Натан, возвратившийся мыслями к прошлому. — Я не видел Нейла со встречи в Париже. Помню, как он впервые приехал в Ройял-Бей и до смерти перепугал меня и Адама своими индейскими трюками. Мы играли в рыцарские бои, и он каждый раз побеждал. Лучшего наездника я не встречал, а ведь тогда Нейлу было всего шестнадцать! Не могу понять, как он ухитрялся держаться в седле, свисая при этом до самой земли! Я едва не сломал руку, пытаясь ему подражать. А когда он впервые испустил свой душераздирающий вопль, мне всю ночь снились кошмары. Иногда он озадачивал меня и тем, что мыслил не так, как мы. Но после того как мы поняли друг друга, я свалил его на землю и пригрозил вышибить мозги. С того дня мы вели нескончаемую, хотя и вполне беззлобную битву, устраивая друг на друга засады. Объездили всю округу и нашли самые подходящие места для тайников и укрытий.

На его лице вспыхнула умилительно мальчишеская улыбка.

— И что это за места? — удивился тесть, невольно задаваясь вопросом, как эти трое озорников ухитрились не попасть в плен к индейцам.

— Видите ли, я дал слово не разглашать тайны, — объявил Натан. — Мы все поклялись честью никому не говорить. Даже побратались кровью. Никогда не забуду свое удивление, когда Нейл вытащил свой огромный нож и разрезал нам всем запястья, прежде чем мы с Адамом успели слово сказать. Наша кровь смешалась, и мы принесли клятву, очень похожую на ту, что произносили мушкетеры Дюма. Адам с его бесшабашностью всегда умудрялся сравнять счет с Нейлом, чем заслужил его невольное уважение.