Река надежды - Соня Мармен

Форетье наклонил голову, пряча усмешку, а Пьер взял жену за локоть и нетерпеливо пожал. Ему не хотелось обострять отношения с возможными клиентами. Изабель, в свою очередь, прекрасно понимала это и не собиралась портить себе и ему вечер.

– Вы давно в Квебеке, мсье Маккорд?

– Нет, но я уже заметить, что зима здесь очень холодный! – заговорил Маккорд на ломаном французском. – Мой жена Марджори это не очень нравится.

– Но ведь зима только начинается! Боюсь, вам еще предстоит узнать, что такое настоящие квебекские морозы! Вы, случайно, не из Шотландии родом?

– Нет, я родился на север Ирландия.

– На родине у мистера Маккорда была своя пивоварня, – пояснил Пьер.

– О да! Я варил пиво!

– У вас есть дети?

– Yes!

– Им здесь понравилось? – Увидев озадаченный взгляд собеседника, Изабель задала тот же вопрос по-английски: – Do your children like to live in Canada?

– Oh yes! Do you speak English, madam?[12]

– Aye, a wee bit![13] – ответила Изабель, едва заметно краснея.

– Oh! I see. Вы учить английский с шотландцем, я полагать, – заметил ирландский коммерсант без всякой задней мысли. – Может, вы знакомы с лейтенантом Александером Фрейзером из Fraser’s Highlanders Regiment[14]? Моя дочь Джейн и лейтенант Фрейзер недавно стать жених и невеста! Мистер Фрейзер купил усадьба «Ла Мартиньер» в Бомоне.

– Да, я об этом слышала, – тихо ответила Изабель, глядя на кружок дискутирующих в отдалении мужчин.

Сердце вдруг забилось с такой силой, что у нее перехватило дыхание. Пьер, который все еще держал молодую жену под локоть, не дал ей упасть.

– Изабель, вам дурно?

– Не тревожьтесь, это легкое недомогание, и оно скоро пройдет!

Оркестр заиграл джигу. Корсет стеснял Изабель грудь, нижняя сорочка была мокрой от пота. Пьер посмотрел на нее. На его красивом лице читалось искреннее беспокойство.

– Моя дорогая, вы так бледны… Вам уже лучше? Может, вам стоит присесть?

– Нет! – ответила Изабель резче, чем ей хотелось бы. – Я… Пьер, окажите мне любезность! Давайте потанцуем!

Молодой Джозеф Фробишер выступил вперед и, прижимая руку к сердцу, галантно поклонился мадам Ларю, не упустив, однако, возможности заглянуть в ее соблазнительное декольте.

– Если мадам удостоит меня… the honour of this dance[15]?

Дерзость молодого англичанина на мгновение обескуражила Изабель. Не зная, что ответить, она вопросительно посмотрела на Пьера. Губы ее супруга недовольно сжались.

– Дорогая, прошу вас, подарите юноше этот танец! – прошептал он, опустив глаза. – Дело в том, что наша беседа еще не окончена. Мистер Маккорд хочет основать в Квебеке новую пивоварню, полагая, что военные местного гарнизона составят ему отличную клиентуру. Попытаюсь его переубедить, хотя не знаю, удастся ли: на следующей неделе он намерен ехать в столицу. Надеюсь, моя просьба не очень вас огорчит?

«Ну конечно, пока муж говорит о делах, святая обязанность жены – очаровывать его компаньонов!» – с горечью подумала Изабель. Она улыбнулась мужу, а потом и молодому мистеру Фробишеру, который ожидал ее ответа, все так же прижимая руку к груди. Гордо подняв голову, молодая женщина позволила этой руке сжать в ладони ее пальцы и только тогда с отвращением почувствовала, что она мокрая. Согласовав свои движения с движениями кавалера, она стала рассматривать лица в поисках смутившего ее виде́ния. Эта шевелюра с бронзовым отливом, нос с горбинкой… Мужчина, одетый во все черное, стоял теперь к ней спиной, но Изабель успела увидеть его профиль, узнала его манеру держаться. «Это не может быть он! Он никогда бы не явился на этот бал!» – взволнованно размышляла она.

Проницательным взглядом мужчина окинул пары, которые, казалось, покачивались на волнах радости. Сомнений не осталось: Килиана ван дер Меера в зале не было.

– Теперь можно уходить! – объявил он, повернувшись к своему спутнику.

Габриель Коттэ, прищурившись, рассматривал мелькавшие перед ним лица. Это он обещал познакомить американца с торговцем по прозвищу Голландец.

– Я вижу Блондо, но ван дер Меера нет. Прости, друг! Меня заверили, что сегодня он обязательно будет здесь.

Третий мужчина, который до сих пор стоял и молча отбивал ритм ногой, посмотрел на товарищей. Его худощавое лицо с выпуклым лбом и выступающим подбородком, в профиль напоминавшее серп молодого месяца, светилось улыбкой.

– Думаю, Голландец пожалеет, что не пришел, когда узнает, сколько здесь было прелестниц! I say![16] Они божественно хороши!

Коттэ громко засмеялся. Смех привлек внимание некоторых гостей, расположившихся неподалеку. Первого мужчину это не обрадовало.

– Ван дер Меер умеет отыскивать самых прелестных женщин в любом городе, Джейкоб! За него не беспокойтесь. Не удивлюсь, если он как раз и задержался у дамы…

– Посмотрите туда! – Коттэ кивнул в сторону одной из танцующих пар. – Уж не один ли это из вновь прибывших торговцев-англичан? Бенджамин Фробишер, если не ошибаюсь?

– Это Джозеф, а не Бенджамин, – поправил приятеля Джейкоб Соломон, чей взор задержался на женщине в роскошном светло-зеленом платье.

– Джозеф? Так вот кто решил приударить за женушкой нашего драгоценного нотариуса Ларю! Ловкий малый, этот нотариус… Глядя на его жену, никто не удивится, что ему удалось переманить у де Мезьера всю его клиентуру.

– Кто она? – спросил первый из заговоривших, которого друзья называли Шотландцем. Красота дамы произвела на него впечатление.

– Мадам Изабель Ларю, в девичестве Лакруа. И горе тому, кто осмелится на нее покуситься! Нотариус стережет жену как зеницу ока. Если Фробишеру было позволено пригласить ее на танец, значит, Ларю учуял выгодное дело. Он не гнушается общаться с торговцами из Англии – составляет для них контракты и завещания. Как говорится, деньги не пахнут!

На самом деле Шотландец уже довольно долго наблюдал за дамой в зеленом. Едва войдя в зал, он приметил ее в компании супруг высокопоставленных монреальских чиновников. Не спускал он с нее глаз и тогда, когда она вместе с кавалером кружилась в танце. В ее грациозности ощущалось то сокровенное, что дама благородного происхождения никогда не позволит себе выразить словами. Эта сводящая с ума чувственность в каждом жесте, в каждом движении… Все мужчины невольно оборачивались, чтобы посмотреть, когда она проходила мимо.

– Скажите-ка, Коттэ, а не тот ли это нотариус, который составлял контракт для Голландца?

Его собеседник придвинулся ближе.

– Именно он. Пьер Ларю.

– Муж этой дамы? Какая жалость!