Никола Тесла и тайна Филадельфийского эксперимента - Вадим Телицын

Как результат холодного и трезвого анализа хочу сообщить Вам и в Вашем лице — науке следующее.

1. Военно-морские силы не знали, что люди также могут стать невидимыми, если они находятся не на корабле, но под воздействием поля.

2. Военно-морские силы не знали, что люди могут умереть от побочного воздействия „гиперполя“ внутри или снаружи „поля“.

3. Кроме того, они и сейчас не знают, почему это случилось, и даже не уверены, что „П“ в „П“ вообще является причиной этого. Я сам „чувствую“, что что-то связанное со шлюпочным компасом „вызвало пожар“. У меня нет доказательств, но и у Военно-морских сил их тоже нет.

4. Что еще хуже и что никогда не упоминалось: когда один или двое людей, видимых для всех внутри поля, попросту уходили в ничто и от них не осталось ничего осязаемого — ни когда „поле“ было включено, ни когда оно было выключено, — когда они попросту исчезали, страхи возросли.

5. Еще хуже было, когда один вроде бы видимый ушел „сквозь“ стену своего Дома, и окрестности были тщательно обследованы с помощью переносного генератора поля и никаких его следов не было обнаружено.

Тогда страхи возросли настолько, что никто из тех людей или людей, которые работали с экспериментами, не могли продолжать их.

Я хочу также упомянуть, что подопытный корабль исчез из своего дока в Филадельфии и через несколько минут появился в другом доке у Норфолка, Ньюпорт-Ньюс, Портсмут. Там он был ясно и четко идентифицирован, но затем снова исчез и через несколько мгновений вернулся в свой док в Филадельфии.

Это тоже было в газетах, но я не помню, где я это читал или когда это случилось. Возможно, во время позднейших экспериментов. Возможно также, в 1946 году, после того, как эксперименты были прерваны. Не могу утверждать это с точностью.

Для Военно-морских сил вся эта история была очень неудобной, ибо имела такое морально разлагающее действие, что нормальная эксплуатация корабля была сильно затруднена. Кроме того, после этого происшествия оказалось, что нельзя рассчитывать даже на элементарную эксплуатацию корабля.

Я думаю, если бы Вы тогда работали с той группой, которая участвовала в проекте, и если бы Вы знали то, что знаете теперь, то тогда „огонь“ не был бы таким неожиданным или такой уж жуткой загадкой. Более чем вероятно, что ни один из этих случаев не мог бы произойти. В действительности их можно было предотвратить, в частности, используя более осторожную программу и более тщательный подбор офицерского состава и команды. Но этого не случилось. Военно-морские силы попросту использовали тот людской материал, какой оказался под рукой, слабо учитывая — если вообще учитывая — характеры и индивидуальности этого материала. При осторожности, большой осторожности при выборе корабля, офицеров и команды, при тщательном обучении и достаточном внимании к таким украшениям, как кольца или часы, а также к личным знакам и поясным пряжкам и особенно к подбитым гвоздями ботинкам, я думаю, наверняка можно было бы до некоторой степени успешно развеять исполненное страхом невежество, окружающее этот проект. Документы кадрового управления Военно-морских сил в Норфолке. Вирджиния (для выпускников мореходных школ), покажут, кто был приписан к кораблю „Эндрю Фьюресет“ в конце сентября либо в октябре 1943 года. Я хорошо помню другого наблюдателя, который во время проведения испытаний стоял рядом со мной. Он был из Новой Англии, с темно-русыми вьющимися волосами. Имя его я забыл. Я оставляю Вам решать, заслуживает это большей работы или нет, и пишу в надежде, что это будет сделано.

С глубоким уважением Карл М. Ален».

История удивительная, кто-то даже сказал — безумная, фантастическая, но именно этим она и привлекла Джессупа. Правда, в своей вышедшей в 1964 году книге «Невидимые горизонты» писатель Винсент Гэддис говорит, что «первой реакцией Джессупа было отмахнуться от этого письма как от розыгрыша какого-то чудака». Чудака? Ой ли! Чудаки не очень умны, а автор — не глуп, очень не глуп… Притом — очень осторожен и внимателен к своим словам.

И все же, по словам Гэддиса, Джессуп допускал возможность того, «что письмо представляет собой преувеличенный рассказ о реальном событии. В конце концов, во время Второй мировой войны проводилось множество секретных зкспериментов. А в 1943 году проводились также исследования, которые привели к созданию атомной бомбы. Импульс им дало письмо Эйнштейна президенту Рузвельту, а Единая теория поля знаменитого ученого вполне могла послужить базой для других, менее успешных экспериментов».

Два проекта — Манхэттенский и Филадельфийский — и сравнивать нельзя, это разные «категории».

Но если письмо в действительности было не более чем выдумкой, то как тогда объяснить обилие содержавшихся в нем подробностей относительно имен, географических пунктов и событий?

Вряд ли хоть один даже одержимый «шутник» станет прилагать столько усилий, чтобы снабдить свою историю подобными деталями, которые к тому же могут привести к разоблачению его подделки.

Нет, видимо, автор очень внимательно изучал документы, связанные с историей Филадельфийского проекта, был знаком с трудами того же Эйнштейна, Тесла и других участников и руководителей испытаний. Причем все знания автор «разложил по полочкам», логика изложения данных свидетельствовала об умении автора представить проблему.

Писатель Джессуп был явно озадачен. Он написал «Аллену» ответ, в котором подчеркивал «величайшую важность» того, чтобы тот в подкрепление своих странных утверждений немедленно выслал любой имеющийся в его распоряжении дополнительный материал.

Шли месяцы, а ответа не было. Прошло полгода, ответа не было.

Дела отвлекли Джессупа от ожидаемого ответа.

Однако через семь месяцев пришло очередное послание Аллена — столь же загадочное и трудно понимаемое, как и все предыдущие. Итак, новое письмо почитателя Джессупа.

Карлос М. Альенде

Нью-Кенсигнтон, Пенсильвания

«Дорогой мистер Джессуп, только что возвратясь из длительных разъездов, обнаружил Вашу открытку. Поскольку Вы хотите, чтобы я ответил Вам „немедленно“, я, основательно подумав, решил сделать это. То, что Вы от меня хотите, равносильно положительному доказательству, которое, однако, Вам мог бы представить лишь дубликат того оборудования, которое вызвало „этот феномен“. Мистер Джессуп, при такой позиции я никогда не смог бы и близко удовлетворить Ваши желания. По той причине, что я этого не сумел бы. Да и Отдел военно-морских исследований (в то время под началом нынешнего шефа Военно-морских сил Берка) никогда не допустил бы разглашения.