Скандал в Институте благородных девиц - Марина Ефиминюк

— Записываю заказ? — уточнил дядюшка.

— Не надо, — вздохнула я, понимая, что впустую потрачу шиллинги.

— Да ты не переживай, девонька. Дурное-то дело нехитрое… — Он снова покосился на Кристофа за моей спиной. — Поверь старику, я три раза был женат и все на юных девицах. В этом вопросе книжки не помогут, заранее не начитаешься. Только практический опыт!

Болтун примолк, видимо, заметив, как у меня вытянулось лицо. Что ж, иногда молчание, желательно гробовое, на вес золота! Если я когда-нибудь надумаю написать продолжение «мужиконедельки», то не дайте святые угодники вдохновиться подобным практическим опытом.

— Может, тебе новенький сборник стишков дать? Ты же любишь поэтов? — немедленно нашелся он.

— Поэзию, — сдержанно поправила я.

— И это тоже.

— А Бевиса Броза нет? — прошептала, чтобы Ленар не услышал.

Дядюшка отрицательно покачал головой:

— Приходи на следующей неделе, отложу.

— Буду благодарна, — едва заметно улыбнулась я и в глубокой задумчивости смяла бумажку с названием восточного трактата. Придется воспользоваться рукописями Риты и переработать пару сцен из уже опубликованных романов Бевиса Броза. В конце концов, ничего нового в процессе плотских утех еще не придумали. Можно, к примеру, поменять постель на стол или стол на стул. И вообще, сколько предметов мебели в спальнях у дам! Да даже окно!

Моментально перед мысленным взором возникла картинка, как главные герои, облюбовав широкий каменный подоконник, занимались тем, чем занимались, а снаружи к стеклу прижимала ладони мамаша мужчины. Она видела голые телеса во всей первозданной красе и падала замертво. Тьфу! Некромантский МЖМ! Надо сделать пометку, что окна на первых этажах для нетривиальных занятий неприкосновенны.

— Куда вас проводить, София? — вернул меня в реальность голос Ленара.

С изумлением я обнаружила, что мы, едва ли не тычась носами, ютились под зонтом на мостовой. За пределами матерчатого купола хлестал ливень. Тугие, яростные струи выбивали в огромных лужах пузыри. Холодный ветер швырял пригоршни влажной пудры, оседавшей на одежде, лице и волосах. На стеклышках очков у Ленара дрожали капли. Заставь его сбросить личину простачка, и выйдет идеальный образчик любовника для эротической истории Бевиса Броза. Надо бы описать его в следующем романе.

— Я сама добегу, — отказалась я от дальнейших услуг проводника и, выскочив из-под зонтика, наперерез ливню бросилась к кондитерской.

В маленьком заведении подавали нечеловечески вкусные пирожные и ромашковый чай. Говорили, что для бодрости лучше пить кофе, но я терпеть не могла горький вкус и не понимала, отчего люди закатывали глаза в блаженных судорогах, когда нюхали запашок заваренного напитка дегтярного цвета. Я вбежала в светлый зал, где по случаю дурной погоды и царивших на улице дневных сумерек горели светильники с магическими камнями. Тео, светловолосый синеглазый парень, сидел у окна. Он оглянулся на перезвон колокольчика, висевшего над входной дверью, и расцвел открытой улыбкой, вызвавшей на щеках милые ямочки.

Готова официально заявить, что Теодор ди Ланс являлся самым очаровательным из знакомых мне мужчин! Он был трепетным и нежным, так что совершенно не вписывался в эротические романы. Внесу ясность, для автора бульварной литературы это обстоятельство считалось неоспоримым достоинством.

— Мы здесь, София! — приподнявшись из-за столика, помахал он мне рукой.

Стоп-стоп! Что значит «мы»? Ты, шляпа и кружка с чаем?

Тут же, словно услышав зов, из дамской комнаты выплыла Диара. На фоне хорошенькой сокурсницы я в испачканном платье и с мокрой шевелюрой явно проигрывала. Оставляя на дощатом полу следы, я прошлепала к столику.

— София, какая приятная неожиданность, — улыбнулась Ди одними губами.

Пожалуй, в следующем романе стоило придумать проходную героиню, избалованную дочь хозяина мануфактур, и прикончить. Нет! Сначала отдать на увеселение диким кочевникам, а потом прикончить. Все-таки писатели — страшные люди! Сидит кто-нибудь за столиком, холеной физиономией портит соседке по комнате свидание и не догадывается, что уже поруган в разных позах мерзкими негодяями.

— Я решил пораньше прийти, а тут вдруг Диара в кондитерской оказалась, — не сводил с меня блестящего взгляда Тео. — Чудесно выглядишь.

— Спасибо, — улыбнулась я, как зачарованная разглядывая его моложавое лицо.

Никогда в жизни не скажешь, что Тео уже двадцать пять, разве что врать он умел как взрослый мужчина. Мы все понимали, что всклокоченное, мокрое создание в запачканном платье чудесно будет выглядеть только в темной комнате.

— Перед отъездом из Аскорда я виделся с Иветтой, — спохватился Тео. — Твоя сестрица в добром здравии и по-прежнему ненавидит пансион.

— Она мне писала, — призналась я.

— Тео, а как там, в столице? — вклинилась Ди.

— Шумно.

— Какие дамы носят моды?

— Разноцветные, — коротко отозвался он и спросил: — Как твоя учеба, София?

— Терпимо.

— Наверное, мне стоит уйти. — Диара наконец догадалась, кто в нашем треугольнике лишний.

Она попрощалась, и я вздохнула с облегчением. Но едва Ди добралась до выхода, как дверь отворилась и бочком из дождливой улицы в залу перетек Кристоф, облаченный в образ непутевого преподавателя.

— На кого ты смотришь? — удивился Тео и оглянулся через плечо.

— Новый лектор из института, — кивнула я в сторону Ленара.

Он как раз пытался разойтись с Ди. Эти двое тыркались в разные стороны и все время сталкивались. Они застыли, посмотрели друг на друга, точно договариваясь, и снова принялись слаженно топтаться. Вправо-влево, как неповоротливые утки. Кажется, вся кондитерская, в том числе хозяйка, замерла, с интересом наблюдая за танцем. Наконец парочка благополучно разминулась под одобрительные вздохи посетителей.

— Какой странный тип, — отозвался Тео.

— Скажи? — фыркнула я, внимательно наблюдая за Ленаром.

В тот момент, когда он уселся за столик, наши взгляды встретились. Темная бровь едва заметно изогнулась. Мол, изучаете, госпожа Вермонт? Я немедленно отвернулась. Кому ты нужен, будущая жертва эротического романа? Через некоторое время я бросила случайный взгляд (клянусь, случайный) в его сторону, а столик уже пустовал.

Время за разговорами с Тео прошло незаметно. Скоро с почтовой площади обратно в институт уходил дилижанс. Замок находился на холме, и если я не хотела топать под дождем по колено в грязи, то стоило свернуть чайные посиделки. Заметив, как я с сомнением проверила время на часиках, висевших на шее, приятель спросил:

— Уже пора?

— Да, — поморщилась я, отчаянно не желая покидать теплую, вкусно пахнущую сахарной глазурью кондитерскую.

— Тогда держи вот это. — Тео положил на стол папку, завязанную на тесемки. — Новенькое для преданной поклонницы. Ты первая, кто прочтет.

«И последняя».

— С удовольствием почитаю, — приняла я стихи и мысленно содрогнулась. Тео не прочтения просил, а восхваления.

— Пока путешествовал по королевству, столько мыслей в голове роилось… — сверкнул он очаровательными ямочками.

При всем моем уважении к приятелю, умения рифмовать слова «кровь» и «любовь» поэзией не