Попаданец со шпагой - Вячеслав Коротин

       В дверь постучали и, в ответ на моё приглашение войти, на пороге появился рыжий мужик лет сорока (опять же я сужу с колокольни жителя конца двадцатого века).

       - Здравия желаю, господин. Так что его высокоблагородие велели, чтобы я у вас в услужении был.

       Надо сказать, что возмущения в душе у меня не возникло: ни ездить верхом на своём слуге, ни пороть его я не собирался, а вот знающий местность проводник был бы мне очень полезен.

       - Звать то ва... тебя как? (даже своих восьмиклашек всегда называл на "Вы", а тут взрослый незнакомый мужчина)

       - Тихоном кличут.

       - А в каком году родился?

       - От Рождества Христова, в тысяча семьсот семьдесят пятом.

       - То есть тебе лет сорок уже? - закинул я удочку.

       - Тридцать пять через месяц будет.

       Уфф! Ну наконец-то! Значит на дворе лето тысяча восемьсот десятого года.

       - Скажи, Тихон, а обед скоро будет?

       - Так к вечеру, как обычно, - удивлённо посмотрел на меня мужик.

       Нда, особой сообразительностью моя прислуга не отличается: откуда мне знать как тут обычно. Хотя может я и поторопился с выводами:

       - Так вы поснедать желаете? - сообразил мой новоиспеченный "ангел-хранитель", - Так это я мигом!

       Казалось, что он даже рад получить какое-то распоряжение. Шустро развернувшись, Тихон исчез за дверью.

       Ждать его пришлось недолго и, минут через десять, слуга уже пристраивал поднос с едой на моём столике.

       Да, неплохо: дымилась кружка с бульоном, рядом на тарелке горкой были сложены ломти лососины, кусочки маринованного угря, очищенные раковые шейки, хлеб, соленья и даже розетка с чёрной икрой. Ну и графинчик граммов на двести. Расстарался мой опекун на славу.

       - Чего-нить ещё изволите? - спросил, явно не желающий уходить Тихон, прикипев глазами к чему-то на столе, старательно шевеля губами в окладистой бороде.

       - Ты, Тихон, если спросить хочешь, спрашивай сразу, не верти.

       - Ох, книжка-то у вас странная. Про охоту видать. А кто енто - пи-ра-ни-я?

       - Так ты читать умеешь?

       - Дык, обучены барином, дабы порученья евойные выполнять. Не шибко конечно... - мужик смущённо развёл руками...

       - Так. С этим потом. А пока будь добр, дай поесть спокойно. И... Спасибо тебе за хлопоты.

       - Дык... Всегда пожалуйста, господин Демидов, - Тихон, поклонившись, исчез за дверью.

       Вот ёксель-моксель! Надо же таким идиотом быть: пока ждал обеда, стал выкладывать из рюкзака то, что может понадобиться в ближайшее время и, чисто машинально, выложил на стол книжку Бушкова, прихваченную с собой в дорогу. Не дай Бог её увидел бы кто-то из хозяев усадьбы.

       Ну да ладно. Пронесло на этот раз. Пора заняться плотскими утехами. В хорошем смысле. Сейчас я буду ЖРАААТЬ!

       Да, такого я себе давно не позволял: чуть ли не трясущимися руками густо намазал икрой кус хлеба и набулькав из графина граммов пятьдесят... Положил на поднос бутерброд и поставил рюмку. Сначала поесть надо. Нечего. Как алкаш себя веду.

       С огромным удовольствием отпив из кружки с бульоном (явно варят тройную уху и мне достался бульон "первого проявления") - жидковат, конечно, куснул хлеба с сёмгой - замечательно. Просто замычал от удовольствия. Мы, наверное, уже почти забыли вкус настоящего хлеба, да и вообще, настоящей, с душой приготовленной пищи. Эх! А ведь сегодня, как я понял, постный день. Всю жизнь бы так "постничал".

       Вот теперь, прожевав и запив бульоном, потянулся за рюмочкой...

       Ну, в общем, я ещё сибаритствовал минут двадцать. На подносе остались только металл, стекло и фарфор. Всё, что имело органическое происхождение, переселилось в мой организм, к вящему удовольствию последнего.

       Пора бы и прогуляться.

       Тихон дисциплинированно ждал меня за дверью. На мою просьбу провести экскурсию по усадьбе и её окрестностям откликнулся с готовностью, но без особого подобострастия. Нормально в общем отреагировал. Но как следует осмотреться мне на этот раз не удалось: заглянув в комнату Анастасии, чтобы проверить её состояние, я убедился, что девушка спит под неустанным надзором Наташи. Однако, когда мы вышли во двор, то практически сразу встретились с Алексеем и мэтром Жофре, который давал урок своему воспитаннику.

       Костюмы и маски у них были - верх примитива по сравнению с тем, что использовалось в моё время. Но чего уж тут ожидать...

       Меня, естественно, тут же "сцапали за хобот" и попросили продемонстрировать своё искусство фехтования. Отступать было несолидно, хотя и скакать со шпагой по поляне, после обеда не сильно хотелось. Ну да ладно - не отвертишься уже.

       Слуги немедленно принесли ещё один костюм, а вот маску мне пришлось принять от француза. Понятное дело - штука явно дорогая, держать больше двух в одной усадьбе - роскошь.

       Встали в позицию с Алексеем и прозвучало знакомое "Алле!" (начинайте!).

       Парень явно горячий - попёр вперёд сразу, собираясь показать своему учителю, что без труда разделается с выскочкой в лице меня. Пришлось сначала отступить, слегка огрызаясь короткими имитациями контратак, благо мои кроссовки были серьёзным плюсом по сравнению с его туфлями. Присмотрелся. Класс невысокий, на уровне нашего второго разряда, можно было "растерзать" мальчишку сразу, но не стоило унижать ни его самого, ни его учителя.

       Наверное, самое тяжёлое для спортсмена-фехтовальщика - "отдать бой". Несколько раз были ситуации, когда нужно было проиграть товарищу по команде, чтобы в следующую ступень соревнований прошли мы оба, а не только я. Не получалось. Совершенно искренне хотелось пропустить укол, но рефлексы, помимо сознания, заставляли взять защиту и дать ответ. Даже сообразить ничего не успевалось.

       Так и теперь. Единственное, что я мог сделать - не ходить в атаки сам, только брать защиты или ставить оппозиции. Переводы Соков-младший делал примитивные и не больше одного за атаку. Было видно, что все его движения в каждом данном эпизоде запрограммированы заранее и перестроиться по ходу парень не успевал. В общем, я успел уколоть его раз десять в грудь и бессчетное количество раз обработать вооружённую руку противника. Наконец прозвучало "Стоп!" от месье Жофре.

       Сняли маски и пожали друг другу руки. Было видно невооружённым взглядом, что Алексей расстроен не на шутку. Но нашёл в себе силы даже улыбнуться мне в момент рукопожатия.

       А вот его учитель был даже доволен, как мне показалось.

       - Безмерно благодарен вам, месье Демидов. Фехтуете вы, как минимум, очень неплохо и Алексу очень полезно будет поработать с вами ещё несколько раз. И мне было весьма невредно посмотреть на его бой со стороны. Теперь я знаю, над чем нужно с ним поработать в ближайшее время. А не согласитесь теперь скрестить шпаги со мной?

       - Почту за честь, но прошу дать мне несколько минут отдыха.

       - О! Несомненно. И не несколько минут, а столько, сколько вам понадобится, - поклонился француз, - Жду, когда вы будете готовы.

       Пот уже высох, но пить хотелось неимоверно. Предупреждая мою просьбу, из дома уже спешила какая-то местная девица с кувшином и кружкой.

       Ёлки-палки, в советское время продавался очень вкусный бочковый квас, секрет изготовления которого был, кажется, безвозвратно утерян вместе с кончиной Советского Союза - даже в ресторанах конца девяностых подавалось лишь слабое подобие того, что можно было выпить за три копейки через каждые, наверное, пятьсот метров прогулки по любому городу СССР.

       Но та амброзия, которая заструилась по моему пищеводу из деревянной кружки, поданной мне служанкой, по вкусу била наотмашь все встречавшиеся в моей жизни безалкогольные напитки. Это был какой-то фейерверк вкуса и свежести. Вкус был совершенно не "нежный" - ядрёный вовсю! Но как это было приятно!

       Пяти минут мне хватило, и мы с французом стали смотреть друг на друга сквозь сетку маски.

       Это был, конечно, не Алёша: двигался он пободрей, хотя мне в движении уступал однозначно. Я не торопился. Это явно был мастер. Сразу стало очевидно, что "рукой" месье Жофре владеет виртуозно. Соваться в атаку, не 'провалив' противника, было бы для меня смерти подобно. Но в игре на дистанции я однозначно превосходил своего визави. Надо ещё и на нервах его сделать.

       Я просто физически ощущал недоумение француза, когда его имитации атак и прочие провокации элементарно парировались парой быстрых шагов в стойке. Я даже не касался клинка противника своим. Ну, почти. Наглеть не позволял.

       Постепенно освоился и понял в чём слабые места учителя Алексея. И ничего удивительного тут нет: пусть он выдающийся мастер своего времени, но фехтование с этой хронологической точки развивалось ещё почти два века.