Негоциант - Владислав Жеребьев

После второго ящика пива беспокойство по поводу того, что все произнесенное Подольских это не более чем зловредная каверза на потеху толпе, несколько притупилось, а потом и вовсе исчезло.

Сейчас, сглатывая слюну и пытаясь определить, в каком из углов крохотной квартирки Зимина притаилась бутыль с вожделенной минеральной водой, я попытался приподняться и тут же со стоном рухнул назад. Как гостеприимный хозяин, Славик выделил мне свою кровать, заснув в кресле. Видимо, решил поиздеваться, собака, так как с кресла, с такой кривой рожей и сильной хворью от алкогольного возлияния, вставать было проще, чем с мягких перин хозяина квартиры. Зловредный храп приятеля придал сил и позволил принять горизонтальное положение.

— Славик, — заскулил я, пытаясь разбудить мирно дрыхнущего Зимина. — Славик, где у тебя попить?

Зимин перестал храпеть, открыл один глаз и, видимо, решил послать меня подальше. На его лице отразилась целая гамма чувств, и можно было понять, что два начала, хорошее и плохое, активно борются в нем за право первого утреннего ответа. Но, похоже, добрый Зимин взял верх над злым и вредным.

— В холодильнике, — наконец выдал он. — Ты чего в такую рань вскочил?

— Какая рань? — удивился я, поднимаясь, и нетвердым шагом прошествовал в заданном направлении. — Десять уже. Нам с тобой, если пятничный разговор не шутка, следует быть в головном офисе через три часа и подписывать контракт. Но, к слову, не с такими вот помятыми рожами, а бодрыми и готовыми к любым неожиданностям.

Телефон, оставленный мной накануне вечером на подоконнике, отвратительно громко заверещал, провоцируя приступ острой мигрени как минимум у двух живых существ. Пришлось срочно возвращаться и затыкать крикливую шайтан-машину, пытаясь попасть в красную кнопку дрожащим пальцем.

— Дмитрий, — заныл телефон голосом моего начальника. — Дмитрий, не губите. Я же и подумать не мог, что у вас дела с Самим. — Последнее слово у него получилось настолько выразительно и благоговейно, что иначе как с большой буквы и не написать.

— Что вы, команданте, — промямлил я, рыская в холодильнике в поисках вожделенной минеральной влаги. — Даже и не думал. Кто же мог подумать, что дело, порученное вам самим господином Подольских, может быть спихнуто на меленького менеджера? Не в обиде я на вас.

— Не губите, Дмитрий, — вновь взвыла трубка. Очевидно, кто-то уже сообщил моему собеседнику, что судьба его в ближайшие десять лет продавать снег эскимосам. — У меня же семья, дети!

— Везет вам, — наконец я вытащил желанный сосуд и, свинтив пробку, с наслаждением присосался к горлышку. — У меня вот ни семьи, ни детей. Одна работа.

— Дмитрий! Прямо ножом по сердцу.

— Ладно, команданте, — вздохнул я. — У меня сегодня с шефом дела в центральном офисе. Может, у него сегодня хорошее настроение, замолвлю за вас словечко. Только вот одна незадача, немного выпил накануне, так что за руль сесть не могу, а на общественном транспорте можно и не успеть. — Это был последний шанс либо подтвердить все происходящее, либо, наконец, изобличить фарс.

— Дмитрий, да я вас подвезу, — залебезил бывший начальник.

— Хорошо, — скроил я рожу обожравшегося сметаной кота, — как вам будет угодно, — и, продиктовав бывшему начальству адрес Славика, нажал на кнопку отбоя.

Манера поведения шефа изменилась, что явно свидетельствовало в пользу правдивости вечернего пятничного разговора. Все вроде бы было хорошо. И бонусы, и должность, но бесплатного сыра в нашем мире никогда не водилось. Где-то тут был подвох, да и безумное заявление о параллельном, или ином мире, в котором мне придется вести дела, заставляло относиться ко всему несколько предвзято.

— Славик, — крикнул я, ставя минералку в холодильник. — Я нам водителя нашел.

Ответом мне было бессвязное бормотание и шум воды из ванной. Зимин, на правах хозяина жилплощади, уже оккупировал душ.

Если не учитывать частое лепетание нашего невольного водителя, всю дорогу мы практически молчали. Дважды по пути останавливались. Первый раз, давая мне возможность попасть в собственную квартиру и переодеться в костюм и свежую сорочку, а второй раз около аптеки. Аспирин нам был жизненно необходим.

— Интересно, — хмыкнул Славик, отправляя в рот сразу две таблетки. — Как там у них с медикаментами?

— Ну живут же люди, — пожал я плечами.

— Живут, — согласился он. — И на космической станции живут, и на полюсе, только не легче от этого.

— Все еще не отказался? — улыбнулся я. Упаковка с болеутоляющим перекочевала в мои руки.

— А чего мне отказываться? — удивился Зимин. — Если шутка это, то черт с ними, а если наоборот чистая правда, то лишние бабки мне точно не помешают. Пусть даже к черту на рога, только бы платили хорошо и в срок.

Вылезая из машины около здания центрального офиса, я уже в сотый раз пообещал команданте свою посильную помощь в его судьбе. Вот ведь как, привык старик на хребте других дела делать, а тут, видимо, не рассчитал, не проникся, так сказать, всей ситуацией и позорно погорел под конец карьеры. Что это был конец, можно было не сомневаться. На шефа, впрочем, я зла не держал. Ну как можно сердиться на укусившего тебя попугая? Ты ему печеньку, а он тебя клювом. Птица — существо бестолковое, что с нее взять. Да и жалко мне было его, по-своему, конечно, и совсем чуть-чуть.

Узнав о цели нашего визита, девушка на ресепшен поспешно выписала два пропуска и под суровыми взглядами секьюрити проводила к лифту.

— Вам на восьмой этаж, — кивнул она. — Секретарь шефа Кристина встретит вас в холле.

— Ну что, — подмигнул я Славику, заходя в лифт и нажимая нужную кнопку. — Поехали?

— Поехали, Гагарин, — улыбнулся тот. Таблетки явно возымели эффект, ибо из перекошенной физиономии лицо его стало более осмысленным и даже где-то бодрым, и лицом могло называться по праву. — Если все, что происходит вокруг, не более чем хохма, то она сильно затянулась.

Лифт начал двигаться вверх, плавно поднимая меня к одному из вариантов развития сюжета. Наверху были либо карьера и богатство, либо сложности и беды. Ой, как бы не пожалеть, что впрягся во всю эту сомнительную авантюру. В любой момент можно было бы развернуться и, помахав ручкой, отправиться на вольные хлеба. С моим опытом работы и клиентской базой путь мне был открыт во многих направлениях. Но я с упорством в мыслях и жадностью в глазах ждал судьбоносной встречи. Шесть, семь, восемь. Кабина, наконец, замедлилась и остановилась.

Вот уж не мог подумать, что голос, пусть даже и единожды услышанный по телефону, может так разительно отличаться от внешнего вида его обладателя. Я, конечно, знал, что мобильная связь может исказить как тембр, так и информацию, но разбить мое впечатление, разметать в лоскуты и развеять по ветру, нет, это нечестно, это просто бессовестно.

Встретившую нас Кристину иначе как по имени и отчеству называть было крайне затруднительно. Ухоженная дама преклонных лет в строгом брючном костюме и очках в золоченой оправе на носу была по меньшей мере ровесницей самого Семена Петровича. Только вот одно но: интуиция, предпринимательская жилка, иногда подкидывающая умопомрачительные и авантюрные идеи, а порой останавливающая руку буквально перед подписанием выгодного контракта, заставила насторожиться. Нет, не манера поведения, не вкрадчивый, но жесткий и властный голос, а глаза. Холодные, выцветшие, колющие в сердце, да нет, прямо в душу, пожалуй. Глаза человека, привыкшего править, властно и бесповоротно верша судьбы других. Такие глаза почти наверняка были у Ивана Грозного, Адольфа Гитлера, Иосифа Джугашвили, Уинстона Черчилля, людей особого сорта, взошедших на трон, занявших пост, выбранных, в конце концов, по праву лидера и сильной руки. В груди тревожно заныло при виде этой старушенции, будто чья-то невидимая стальная клешня сдавила сердце в грудной клетке.

— Здравствуйте. — Слова, прозвучавшие в застывшей, почти звенящей тишине разрушили морок, заставив вновь задышать, почувствовать краски и воспринимать звуки. — Господин Подольских пока еще не освободился, так что вам придется подождать.

— Ничего, — кивнул я, присаживаясь в одно из мягких кресел, находящихся в приемной. — Мы подождем.

— Чай, кофе?

— Кофе, пожалуйста, крепкий, без сахара.

— А вашему другу?

— Другу? — Тут я впервые вспомнил, что за моей спиной в нерешительности топчется Славик. — Другу тоже кофе. — Эка меня накрыло. Сильная бабка. Старик не держит возле себя лузеров и слюнтяев, а это лишний раз доказывает, что мое положение не такое уж и наигранное. Где же подвох, месье? Где подвох?

Славик плюхнулся в кресло, стоящее слева от моего и, дождавшись пока Кристина удалится, очевидно, за кофе, прошептал мне громким заговорщицким шепотом: